— Привет, работяга. Уже поздно, а ты шумишь, — проворчал Громов. — Половина звонков в полицию на эту тему. — Соседи еще не заселились, а детишки у нас… — Я отложил шуруповерт, снял перчатки, вытер ими пот со лба и пожал брату руку: — Ты узнал, какая мразь отравила нашу Юлю? — Работаем, — смущенно ответил Сашка. — Видеозаписей нет, проводим опрос, но… Громов потрогал прикрученные доски, заглянул в широкую щель между ними и крышей, по-хозяйски посоветовал: — Утеплитель не помешает. — Пока так, а к зиме закуплю, — отмахнулся я. Мне не хотелось раскрывать свои истинные планы, и я соврал: — Экономлю. — Да-а, своими руками свой дом. У тебя не только голова, но и руки на месте, — с некоторой завистью и нотками уважения похвалил Громов. Он продолжал разглядывать мою работу, что начало меня нервировать. — А почему короткие доски используешь? — Длинные сюда не затащишь. — Я загородил спиной пустую нишу и предложил. — Пойдем вниз? — Там жены поговорить не дадут, а у меня проблема. — На Сашкином лице появилось озабоченное выражение. Он вздохнул и, как бы извиняясь, посмотрел на меня: — У меня, брат, тупик. Мне хорошо был знаком этот просительный взгляд, я сел на доски, устало сгорбился. Будучи старшим братом, я привык, что младший просит решить задачки и ищет совета в трудную минуту. — Выкладывай. — Проблема все та же: видеокамеры в банкоматах. Ты обещал подумать, почему запись во время ограбления исчезает? Это же не случайно. Если бы знать, чем пользуются преступники? — Ах, это! Тут все очевидно, — я небрежно махнул ладонью, изображая, что дело не стоит выеденного яйца. — Как? — вцепился в меня взглядом брат. — Сам подумай: камера цела, канал связи не поврежден, напрашивается вывод, что у грабителей есть сообщник в центральном офисе банка. — Сотрудник банка? — Ну да. Кто-то из айтишников или службы безопасности. Сообщник отключает канал связи, а грабители тем временем потрошат банкомат. — Надо проработать эту версию, — оживился капитан полиции. — А что, продолжают грабить? — насторожился я. Неужели Лис с Апостолами не угомонились и работают втайне от меня. — С ограблениями затихло, но появилась новая фишка. — Громов сел рядом, достал купюру, протянул мне: — Вот, полюбуйся. Конечно же я сразу узнал свои бубли. Стараясь сохранять невозмутимость, я взял странную купюру, посмотрел на свет. — Что это, фальшивка? — Ты читай внимательней. — Пять тысяч… бублей. — Вот именно! Купюру подбросили в терминал оплаты. На вид грубейшая подделка, а терминал ее принял за настоящие деньги. — Ничего себе. Может, случайность? — Да нет, уже девять штук зафиксировано. «Только девять», — мысленно удивился я, припомнив, что пустил в оборот триста поддельных купюр. Это меня успокоило. Как я и предполагал, владелец терминалов, господин Радкевич, не хочет светиться, потому что сам занимается незаконной обналичкой. — И хитрость в том, — продолжил разговор Громов, забирая у меня улику, — что это даже не фальшивомонетчество, за которое предусмотрено вплоть до пятнадцати. — Почему? — заинтересовался я. — По закону. За изготовление не привлечешь — на вид это не деньги, а сувенир. Сбыт тоже не прокатит. Под сбытом в суде понимают ситуацию, когда одно физическое лицо передает фальшивку другому лицу. Лицу, а не терминалу! Мне понравилась услышанное. Для верности я уточнил: — Если с рук в руки, тогда сажают, а если банкомат заглотил, то наказать невозможно. Так? — Ну, максимум мошенничество припаяют, за которое условным сроком можно отделаться. — Какой-то подросток напечатал картинки и шалит, — улыбнулся я, подкидывая выгодную для себя версию. — Ты в интернете поищи, он и ролик для бравады выложит. Но брат возразил: — Нет, на подростка этот тип не похож. — Какой тип? — Мы засекли одну подозрительную физиономию. Мне только что передали снимки. Громов расстегнул папку и показал нечеткую фотографию, на которой я, сдерживая изумление, узнал одного из Апостолов. Тот стоял в профиль у терминала оплаты, голова чуть повернута в сторону камеры, бесхитростное лицо, а также характерная толстая фигура не оставляли сомнений, что каждый знакомый с ним узнает Павла Носкова. Вот те на! Первая неделя — и сразу прокол. — Почему ты думаешь, что он причастен? — пролепетал я, ощущая холодок на спине. — Взгляни сюда, в его руке видна подделка. — Громов протянул укрупненный фрагмент фотографии, на которой была видна купюра, и можно было разглядеть слово «бубль». — А как вы его засняли? Следили? — У терминалов камер нет, зато в торговых центрах видео наблюдение имеется. У меня сотрудник дотошный, Петухов. Отсмотрел видеозаписи — и выдал результат! — Дотошный, — согласился я и задал главный вопрос: — Будете искать этого типа? Лицо нечеткое. — Это дело техники: отцифруют, добавят резкость. Мы проверим по нашим базам, если где-нибудь он засветился, то возьмем. Я припомнил, что, по словам Волкова, братья Носковы привлекались в качестве подозреваемых в деле о краже запчастей из автоцентра. Тогда они отделались увольнением, но их личности наверняка сохранились в базе данных. Полиция выйдет на Павла Носкова, на его брата, затем на Волкова, а там и до меня очередь дойдет. Что же делать? Я уцепился за спасительную идею. — Представь, найдете вы проходимца, и что предъявите, эту фотографию? — Там посмотрим. Проведем обыск, допросим. — Он не дурак, и будет все отрицать. — Если найдем у него бубли, расколется. — Не факт. А даже, если признается, что в итоге? Статья о мошенничестве с минимальным ущербом, сам говорил. Начальство и не заметит такой мелочевки. А ты в управление «К» намылился. — Девять купюр — это сорок пять тысяч. Он возместит ущерб и выйдет через двое суток. Мрак! — расстроился брат. — Стоит ли возиться? — развивал свою мысль я. Громов открыл, было, рот, однако задумался, почесал залысины и наконец выложил: — А мы не будем его сразу брать, подождем. Легкие деньги вскружат мошеннику голову, он увеличит масштабы, обрастет подельниками. И вот тогда мы его сцапаем! Я пихнул ногой доску, чтобы унять досаду. Мой план «А» не прокатил, не хватало еще слежки за Апостолами, нужно срочно придумать план «Б». — Чтобы продвинуться по службе тебе надо раскрыть громкое дело. Так? — Я закинул первую наживку. — Ну. — А громкое дело то, о котором все говорят и пишут. Размер ущерба — дело десятое. — Согласен. — Тогда действуй, не тяни резину, — решительно сказал я и хлопнул брата по плечу. — Что ты имеешь в виду? — Зачем ждать, тратить время на слежку? Допустим, ты возьмешь его с поличным и в присутствии телевидения. Представляешь эффект? — Нормально, — согласился Громов. — Телеканал «Life News» как раз занимается криминальными репортажами с места событий. — Ты думаешь, прокатит? — Только представь, брат, громкое дело — и ты на экране. Сразу станешь известным. А иначе, даже если этот тип расколется, всю славу заберет начальство. Ты же сам рассказывал, как у вас принято.