Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 2 из 59 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— В этой суматохе голову потеряешь. — Я сдвинул ногой коробку, расширяя проход к дивану. Честно говоря, я не одобрял упорное стремление дочери стать моделью. Юлька красивая, фотогеничная — этого не отнимешь, но симпатичных девчонок прорва, а успеха достигают единицы. Да и что это за профессия — торговать собственной красотой? Красота эфемерна. Сегодня она есть, а завтра увянет, или стандарты красоты изменятся. Ненадежно все это. Вот я закончил факультет вычислительной математики МГУ, хотел стать ученым, но жизнь подтолкнула к более востребованной профессии — разрабатываю программное обеспечение для банков. И наплевать, как я выгляжу, главное, чтобы голова соображала. И На том же факультете училась Катя. Правда, после окончания университета не потянула серьезное программирование, зато стала квалифицированным бухгалтером. У Юли тоже есть способности к математике, но она угробила время и деньги на обучение актерскому мастерству, танцам, косметологии, на создание портфолио. Упорство принесло результат, ее заметили. Но что будет с ней через пять-семь лет? Новое поколение красоток неизбежно вытеснит поблекших моделей. Я не стерпел и высказал недовольство: — Ее что, ночью будут снимать? — Съемки для журнала послезавтра. А сегодня Юля с подружками в клуб поехала. Да не дуйся ты. Дело молодое, есть повод для радости. Успеет еще выспаться, чтобы лицо было свежим. — Ночной клуб, стилисты, фотографы. Лучше бы она в университет поступила, как мы. — Не ворчи. — Жена потянула меня за руку, я плюхнулся рядом. Катя прижалась боком, склонила голову на мое плечо, вздохнула. — Кто знает, что лучше, что хуже? В жизни много разных возможностей. Мы идем планомерно вверх по лесенке… — А она хочет перескочить через все ступеньки. — Я с сомнением покачал головой. — А вдруг у нее получится? Ох, эта женская вера в чудо. В глубине души все они Золушки. Я промолчал, чтобы не затевать спор. Катя заглянула мне в глаза, смущенно улыбнулась: — Я спать пойду, с ног валюсь. — Ложись, конечно, а мне придется… Я повел рукой, показывая, что продолжу разбор вещей. Жена, как водится, не удержалась от наставлений: — Коробки с одеждой подними на второй этаж. Те, что с посудой — сложи на кухне. Только не разбирай без меня, ты напутаешь, я завтра сама этим займусь. Кто бы спорил, так даже проще. Катя ушла. Я перенес коробки, не уставая радоваться простору нового дома. Здесь и третьему ребенку найдется отдельная комната, жаль, что мы припозднились со вторым. Перед сном я выпил вина и заснул с теплым чувством в груди: как же хорошо. А ночью меня разбудила неприятная вибрации мобильного телефона. Звонок был отключен, на дисплее светился незнакомый номер. Сердце сжалось в дурном предчувствии. Чтобы ответить я покинул спальню. Звонили из больницы, сообщили, что им доставили девушку, по документам Юлию Серову, просили срочно приехать близкого родственника. У меня подкосились ноги. Несколько минут я сидел оглушенный. Вязкая пустота, словно болото, поглощала все мысли. Убедившись, что разговор мне не приснился, и на клочке упаковочной бумаги моей рукой записан адрес больницы, я оделся и уехал, стараясь не разбудить жену. И вот я сижу в кабинете хирурга, который только что разъяснил ужасные последствия произошедшего. Сознание отторгает свалившуюся беду, не желая верить. Почему мы? Ведь все плохое случается с кем-то другим, где-то далеко, в телевизоре, в новостях, в интернете, а моя семья защищена от несчастий. За что нам такое? — Я должен ее увидеть, должен, — заявляю я, с надеждой глядя на хирурга. — А вдруг это не Юля? Вдруг, вы ошиблись? — Ну хорошо, пойдемте, — подумав, соглашается врач. В палате реанимации, на специальной кровати с бортиками, под капельницей, с трубками во рту лежит молодая девушка. Я подхожу вплотную, долго всматриваюсь, хотя сердце екнуло сразу. Сомнений нет — это моя единственная дочь Юля. Внешне она не изменилась — все та же красавица, только смертельно бледная. А внутри по словам хирурга… Я представил себе ужасные последствия воздействия кислоты и меня передернуло. Я отвожу взгляд, делаю шаг назад и сипло спрашиваю Гелашвили: — Что я могу сделать для нее? — Сдайте кровь. Это всегда нужно. 2 Мой старенький «пежо», брошенный посреди лужи, покапризничал и завелся не сразу. Когда двигатель наконец заурчал, я включил обогрев и устало прикрыл глаза. Мне было не по себе, я отключился во время сдачи крови и до сих пор испытывал неприятное головокружение. Терзающая душевная боль дополнилась новой тревогой: как Катя перенесет известие о том, что с дочерью случилось несчастье? Врачи и так накрутили ее, что поздняя беременность таит много опасностей, просили избегать волнений, а как в этом случае не волноваться? Чем я ее успокою? Постепенно я пришел к мысли, что лучше повременить с правдой, подождать, пока Юля придет в себя. Поколебавшись, я решил не возвращаться домой, а сразу ехать на работу. Время — почти семь, и по телефону проще утаить страшное, чтобы не встревожить жену. В «Юпитер-банке» я занимаю должность руководителя отдела информационной безопасности. В мои обязанности входит обеспечение бесперебойного функционирования банкоматов, платежных терминалов, устройств по приему пластиковых карт и электронных денежных переводов. Ключевых сотрудников отдела всего двое — я и молодой амбициозный ведущий инженер Олег Голиков. Мы занимаем отдельный кабинет, где никогда не отключаются полдюжины компьютеров с большими мониторами.
Олег циничный меркантильный приспособленец, но специалист толковый. Несмотря на разницу в возрасте в двенадцать лет, мы общаемся по-приятельски. — О, привет! Ты что так рано? — удивился Голиков, застав задумавшегося начальника перед остывшей кружкой чая. Я не люблю костюмы и галстуки, зимой предпочитаю трикотажную одежду, а летом легкие пиджаки и джинсы. Олег, в отличие от меня, всегда одет с иголочки. Внешний облик он ассоциирует с успехом, поэтому ездит на черном «ягуаре-купе», заказывает престижные итальянские костюмы, дополняя их аксессуарами известных брендов. Правда мало кто догадывается, что автомобиль у него не новый, вместо швейцарских часов китайская копия, а живет он за городом с родителями в тесной старой квартире. — Я-то не из дома, загулял вчера, одноразовая встреча, а вот ты? — продолжил бесцеремонный расспрос Голиков. Я мысленно посмотрел на себя глазами лощенного коллеги. Потертый воротничок рубашки-поло, вспотевшие подмышки, забрызганные брюки, понурый вид — типичный неудачник в представлении молодых. Еще вчера я бы и сам смущенно поправлял одежду и протирал обувь, но сегодня после визита в больницу собственный облик в шкале приоритетов уменьшился до размеров песчинки. Меня мучило другое: что сказать Кате? Я до сих пор не решился позвонить жене. Я взял телефон и отвернулся от назойливого коллеги. Тянуть с разговором дальше было нельзя. — Катя, это я, доброе утро, — стараясь говорить бодро, я приветствовал супругу. — Не удивляйся, что уехал не попрощавшись. Не хотел будить. Понимаешь, вызвали на работу пораньше, у нас тут проблемы… Юля? О ней не беспокойся. Она звонила мне, предупредила, что заночует у подруги… У той, с которой она всегда… Ехать за город было далеко, а та живет рядом с клубом. — Подруга по имени Арсен? — ехидно подмигнул Олег. — Был я вчера в одном ночном клубе, там такие девочки, вокруг них столько соблазнов и соблазнителей. — Ладно, Катя, мне некогда. Потом перезвоню. — Я свернул разговор с женой, пока она не раскусила фальшь в моем голосе. Бесстрастным взглядом я наблюдал привычную церемонию. Голиков водрузил на стол кожаный портфель, снял пиджак, аккуратно повесил его на плечики. Из письменного стола он достал пакет из химчистки со свежей сорочкой. Снял вчерашнюю, переоделся. Узел галстука оставил ослабленным и подтянул манжеты на рукавах ровно настолько, чтобы стали видны «престижные» часы. По рыцарскому кресту на циферблате и такому же лейблу на портфеле знающий ценитель мог определить, что оба аксессуара принадлежат дорогому швейцарскому бренду «Vasheron». — У нас что-то случилось? Ты упомянул о проблемах, — спросил Олег, извлекая из портфеля пакет с зелеными яблоками. Решив бросить курить, он покупал их каждое утро, заменяя сигареты яблоками по совету модного журнала. «Витамины вместо никотина», — шутил он. Ритуалу исполнился почти год, за это время ежедневная порция яблок существенно уменьшилась. — Это я так, для жены, — отмахнулся я. — Ушам не верю. Да ты ходок, Юрий Андреевич. Уж не завел ли ты длинноногую модель, как наш босс Радкевич? Его жена вечно отдыхает по заграницам, а он времени даром не теряет — гуляет здесь. Видел, какая у него красотка? Держи. Олег швырнул мне яблоко. Бросок также являлся частью ритуала, но сегодня я был настолько заторможен, что сплоховал. Я запоздало дернул рукой, яблоко ударилось мне в грудь, шлепнулось под ноги и покатилось по полу. — Не видел и видеть не хочу, — проворчал я, поднимая яблоко. — А я бы от такой красотки не отказался. Когда-нибудь отобью ее у босса. — Олег хрустнул сочным плодом, небрежно сидя на краешке стола. Прожевал и мечтательно улыбнулся: — А может, и получше закадрю. Я не стал поддерживать пустой разговор и постарался сосредоточиться на работе. Бесполезно. Вскоре я убедился, что модернизировать сложную программу сегодня не в состоянии, не позволяла душевная боль, мешавшая сосредоточиться. Раздражало все: привычное гудение компьютеров, шум кондиционера, скрип кресла и даже битое яблоко, попадавшее в поле зрения. Я переключился на рутинный труд, которым обычно занимался Голиков. Это проверка каналов связи, анализ текущих цифр, поиск сомнительных операций. Я стремился хоть чем-то занять мозг, чтобы вытеснить угнетающие мысли о семейной трагедии. Постепенно технические проблемы отодвинули на задний план остальное. Мне бросилось в глаза явное несоответствие. Я вслух прокомментировал увиденное на мониторе: — Какая-то ошибка. В терминалы поступила одна сумма, а на счет зачислена сумма меньше. — Где? — откликнулся Голиков и подкатил в офисном кресле ко мне. — Ах, это. Никакой ошибки, сейчас подправлю. Подвинься. — Что ты делаешь? — нахмурился я, наблюдая, как Олег вносит изменения в таблицу банковских транзакций. — Свою работу. Ввожу скрытый корректирующий коэффициент, согласно распоряжению босса. Вот так. Теперь суммы в отчетах совпадают, и никакая проверка не подкопается. — Я что-то не понял насчет коэффициента. Голиков усмехнулся: — Юрий Андреевич, не будь наивным. Ты думаешь, зачем Радкевичу сеть сомнительных платежных терминалов «Юпитер-оплата», если у нас имеются официальные банкоматы? — Расширение бизнеса. — Правильно. Но какого бизнеса? — Глаза Олега хитро блеснули, он понизил голос: — Через терминалы поступает неучтенная наличка. Босс сам спускает мне нужный процент, и я подгоняю отчетность, чтобы все было чики-пики. — Почему я не в курсе? — Потому что ты правильный, а я гибкий, — снисходительно улыбнувшись, выпятил грудь Голиков. — Зачем ты вообще полез не в свою зону ответственности? Я сжал ладонями голову, вспомнил о дочери и простонал: — Отстань. — Перебрал вчера? — посочувствовал Олег. — Выйди, проветрись, выпей крепкий кофе. Могу аспирином поделиться. — Ничего я не хочу! — взвился я, схватил битое яблоко и швырнул его в корзину с мусором.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!