— В клубе Брошиной не было, а про съемку девица хвастается всем подряд. И кто записал этот разговор, при каких обстоятельствах? — Неважно. — Ах, неважно. Тогда неважно все, что там записано. — У меня есть список ее звонков с мобильника, — хватался я за новые аргументы. — Оксана Брошина постоянно общается с Радкевичем и Голиковым. — И еще с десятком подружек. — Надо арестовать и допросить Олега Голикова. Громов сочувственно покачал головой. — Ты пойми, брат, привлечь его невозможно. Все доказательства получены незаконными методами. Считай, что их нет. — Тогда арестуй Голикова за что-нибудь другое. Допроси, надави! — Подбросить наркотики? — ехидно спросил Громов. — А сможешь? — ухватился я за безумную идею. — Так, приехали. — Громов сочувственно покачал головой и стал говорить со мной нарочито ласково: — Юра, ты переживаешь, я понимаю, но это не наш метод. Мы с наркотиками боремся. Кстати, есть результат. Количество наркоты в моем округе существенно уменьшилось. — Поздравляю, — криво улыбнулся я. — Твоя личная заслуга? Как удалось? Брат замялся. Знал бы он кого благодарить за положительный результат. Апостолы переманили к нам три десятка мелких наркоторговцев. Они теперь сбывают наши бубли, а не наркоту. — К черту наркотики, — согласился я. — Допроси хотя бы Оксану Брошину. Вдруг она снова проговорится. — Я уже послал Петухова в отель, сам знаешь. Ты пока чайку попей. Петухов оказался легок на помине. Не успел вскипеть чайник, как лейтенант вошел в кабинет. Я вскочил навстречу полицейскому в надежде увидеть Брошину за его спиной. — Ну что, где она? Дверь закрылась, Петухов пришел один. Его глаза игриво блестели. — А телка ничего так. В журнале мордашка, правда, лучше выглядит, но и ниже есть на что посмотреть. — Ты по делу давай, — прервал подчиненного Громов. Петухов кашлянул в кулак и принял серьезный вид. — Установлено, что Оксана Брошина действительно отдыхала в отеле. Гражданка не скрывается, она сама обратилась в полицию. — Решила признаться? — екнуло мое сердце. — Брошина обратилась по поводу разбитого «лексуса», а сама никакая, явно под коксом. Говорит, что в нее сзади врезался какой-то дебил, а ее машина и спереди битая. Упоминает молодого парня, то ли Рутенберга, то ли Гутенберга, будто кокаин получила от него. Я проверил видеозаписи из коридора. Никакого парня вместе с ней не было. Из номера Брошина вышла одна, мокрая, прямо из ванны. На столике обнаружены остатки кокаина. Девица пару дорожек оприходовала и ушла в нирвану, что с такой взять. — Это точно. Какие могут быть показания под коксом — глюки, — подтвердил Громов. Брат сочувственно посмотрел на меня. — Юра, я бы рад помочь, но ты убедился, что показания Брошиной ничего не стоят? Я промолчал, сглотнув ком обиды. Посмотрел в искренние глаза брата, на наивное лицо Петухова и вышел из кабинета. Я покинул отдел полиции, наполненный вооруженными сотрудниками, занятыми важными для них делами, и окончательно убедился, что могу рассчитывать только на себя. А еще, как ни странно, на Лиса и Апостолов, которые сделали для меня больше, чем сводный брат. Я не пытался затушевать разочарование вежливой улыбкой, в моем прощальном взгляде было все, что я думаю о работе полиции. Уязвленный Громов поспешил вслед за мной, нагнал у ворот, одернул и начал оправдываться. Его объяснения больше походили на обвинения: это не твое дело, ты все испортил, незачем было соваться. Ну, вот, приехали. Оказывается, изобличить подлеца — это плохо. Расследованием должны заниматься люди в погонах, а не отец пострадавшей дочери. Я обязан ждать и надеяться, что увижу преступника за решеткой. Таковы правила, но мне они не по нраву. Я в первые в жизни захотел врезать брату по роже. И видит бог, это бы случилось, мой сжавшийся кулак и дернувшуюся руку остановил неожиданный возглас со стороны: — Капитан, Громов? 33 Мы обернулись. Брата окликнул строгий полковник. Строгий — это мягко сказано. Если я был в этот момент недовольным, то полковник выглядел откровенно свирепым. Я отошел, но прекрасно слышал разговор. — Да, Громов, — ответил мой брат и невольно вытянулся: — Слушаю, товарищ полковник. — Корнеев из управления, — представился полковник и указал на полицейский «форд». — Это твоя машина? — Служебная. — Вижу, что не частная. Но пользуешься ею только ты? — С напарником. Лейтенантом Петуховым. — Лейтенантом, — многозначительно покивал головой Корнеев. — Так и есть, капитан с лейтенантом настолько обнаглели, что сунулись не в свое дело. — Не понял, товарищ полковник. — А я тебе объясню. Какого хрена вы полезли в чужой район? — Какой район? — Сорвали операцию. — Мы? Операцию? — недоумевал Громов. — Не валяй дурака, капитан. На прошлой неделе ты взял продавца поддельных дипломов. — Корнеев назвал дату и время. — Припоминаешь? На лице Громова отразилось мучительное копание в памяти, а вскоре ужас догадки. Он вспомнил — в это время его с Петуховым проверяли в больнице на венерические заболевания. — Ты что, не знаешь, как надо работать в таких случаях, — давил Корнеев. — Поймал курьера — доложи по инстанции. Этим направлением занимается моя группа. А ты спугнул организаторов и все испортил. Я напрягся. Тема разговора стала для меня крайне опасной. Еще немного и брат догадается, что его машиной и формой воспользовались, пока он был в больнице. А кто еще, кроме меня мог это сделать. — Срубил бабла — отвали. На кой черт ты изъял краску? — не унимался полковник. Услышав про краску, Громов окончательно запутался. Если он начнет задавать вопросы, то всплывет моя афера. Надо срочно вмешаться. — Саша! — радостно воскликнул я, оттирая полковника и копаясь в своей папке. — Я привез твои справки. Ну те, помнишь, когда вы с Петуховым… У тебя все в порядке. Можешь предъявить начальству. — Кто это? — выразил недовольство Корнеев. — Родственник. Потерпевший, — ответил Громов и стал отталкивать меня. — Ступай, потом поговорим. — Потом не будет времени. Я сейчас найду. Или, хочешь, домой тебе завезу, жену успокою. Если она думает, что ты нагулял какую-то заразу, то вот справка. Я достиг своей цели, вывел Громова из себя. Он быстро не успокоится, теперь его гнев будет направлен не только против меня, но против любого источника раздражения. Так и случилось. — Иди отсюда! — зарычал он. Вытолкав меня за ворота, капитан огрызнулся и полковнику: — У меня свой начальник, я подчиняюсь только ему. Если я что-то нарушил, то обращайтесь выше. И вообще, у меня полно дел. Громов решил уйти, но Корнеев остановил его и зашептал: — На первый раз прощаю, капитан. Но если ты снова сунешься, куда не следует, или надумаешь стать конкурентом — раздавлю. Полковник направился к своей машине. Злой Громов лишь скалил зубы, ничего не понимая. В этом состоянии его и застал Петухов. Он заметил уходящего Корнеева и весело подмигнул напарнику: — Тебе что, диплом нужен? — Какой, к черту, диплом?