— С Катей мириться думаешь? — поинтересовался брат. — Я заезжаю, помогаю деньгами, а она все дуется. — Значит, процесс развивается нормально. — Громов выпятил живот и осклабился. Я не оценил его шутку, встречу я затеял, чтобы выведать важную информацию. — Олега Голикова вы раскололи, он сознался? — Ты про Юлю? Я посмотрел так, что не осталось вопросов. Брат нехотя оправдывался: — Голиков все отрицает: первый раз ее вижу, ничего про кислоту не знаю, — а улик у нас ноль. Короче, полный мрак! — Да он это, он! — повысил голос я. — Реально на чем Голиков попался — фальшивки в портфеле. — Хоть за это его посадите. Он должен понести наказание. Громов выпил и стал объяснял, пережевывая закуски: — Его машину и квартиру обыскали — порожняк. На фальшивках нет его пальчиков. Формально ему можно вменить только хранение, а не сбыт или изготовление. Срок должен получить, хотя… — Но как же так! — возмутился я. — Он вообще напирает на то, что его подставил Радкевич. Голиков с его подружкой переспал, а тот мстит. Если суд примет эту версию, то… Мы на минуту умолкли, пока услужливый официант установил красивую подставку под вазу с цветами. Чем дороже ресторан, тем больше излишеств. Во мне закипала досада. Я был уверен, что Голиков виноват в трагедии моей дочери, и я действую правильно. Почему, чтобы добиться справедливости — наказания преступника, надо прибегнуть к несправедливости — подлогу? — При нем найдены фальшивки на большую сумму, — настаивал я. — Таких фальшивок навалом в банкоматах Радкевича. Он мог приказать подсунуть их Голикову. Разве не так? Банкиру рога наставили, и он мстит, как умеет. Я вспомнил о личной заинтересованности брата. — Погоди, Сашка, а как же новая должность, повышение? Ты же гонялся за этим преступником. Голиков работает в банке и знает банкоматы от и до. — Голиков, может, и участвует в деле, но он не главный. — Это почему же? — насторожился я. — Простые факты, Голиков задержан, а фальшивок стало еще больше. Об этом я как-то не подумал. Я вообще рассчитывал, что Голикова привлекут за покушение мою дочь. Но раз дело пошло шиворот-навыворот нужно придумать какое-то объяснение. — Такие дела в одиночку не делаются. У него есть подельники, и они специально активизировались, чтобы его обелить. — Подельники есть, — согласился Громов. — На днях мы поймали одного из сбытчиков, он сдал двух дружков — таких же рядовых бегунков. Мы прижали их, но бесполезно. Представляешь, чего удумали — независимую систему. — Это как? — не понял я. — Все разбиты на тройки, указания получают через мессенджеры и даже не знают от кого. Технократы хреновы! Я мысленно похвалил Лиса за организацию четкой схемы сбыта. Апостолы фасуют бубли по пакетам, вкладывают список с номерами карт и опускают их в урны, как мусор. Каждый день они выбирают новое место, это может быть парк, линия метро или центральная улица. Руководитель тройки сбытчиков получает сообщения с координатами урны и тут же забирает товар. На этом контакт обрывается, свою долю бегунки берут теми же бублями, перечисляя их себе на карту. Бегунки самое слабое звено в нашем рискованном бизнесе. Рано или поздно они попадаются, но никто из них понятия не имеет, как выйти на организаторов — меня и Лиса. Возможно, кто-то слышал наши имена, но не более. Мы наполнили рюмки. — За удачу, — предложил Сашка. Я не возражал, каждый выпил за свою удачу, которые противоречили друг другу. — Ты не думай, я продолжаю искать, — заявил Громов после обильной закуски. — Фальшивок много, ну и пусть. Чем масштабнее дело, тем ценнее награда. Если найду главного, новые погоны обеспечены. Мечтай-мечтай, думал я. Пока ты меня вычислишь, я заработаю столько, что моей семье хватит на всю оставшуюся жизнь. — Кое-что мне уже удалось узнать, — похвастался брат, назидательно покачивая вилкой. — Имя руководителя. — Имя? — напрягся я. — Главного у них зовут Доктор. Я поперхнулся, вот так-так. Хорошо, что я взял абстрактный псевдоним. — Он врач? — В этом направлении сейчас и работаем. Проверяем возможных подозреваемых. — А вдруг, он доктор наук? — подсказал я. Брат озадаченно свел брови: — Об этом я не подумал. — Еще Доктор может быть из семьи доктора. Или он учился в мединституте, но не окончил. — Вот же мрак! — окончательно расстроился Сашка. — Со временем всех проверишь, — успокоил я. — Правильно сделал, что начал с врачей. — Этих врачей знаешь сколько? Тот-то. А страдает в основном «Юпитер-банк». Я уже Радкевича допрашивал — кто из врачей на вас зуб имеет? Короче, сейчас трясем элитную поликлинику, где он обслуживался. — Как ты умело сузил круг поисков, — похвалил я. — Ну так, не первый год в органах, — зарделся брат. — За тебя, — предложил я, наполняя рюмки. — За нас. — Громов выпил и погрозил в пространство пальцем. — Я Радкевичу и о тебе напомнил, поддел его. — В каком смысле? — Так и сказал: почему вы увольняете хороших специалистов, а сомнительных Голиковых повышаете по службе? — За брата заступился, спасибо. — Банкир не знает, что мы братья, у нас разные фамилии. — И что Радкевич? — А, ляпнул, что полиция плохо работает. Меня задело. Ну я и выдал общеизвестную истину. Зарубите, говорю, на носу, что грабят те банки, которые не позаботились о собственной безопасности. Если в магазине оставить на ночь дверь нараспашку, что произойдет? Потащат все, кому не лень. А в вашем банке, возможно, целой стены не хватает. Виртуальной! Ух, как загнул! Брат нахватался словечек, расследуя махинации с банкоматами. Я не мог предположить, что нашу беседу оценивает и кое-кто третий. 43 Капитан Громов умеет быть убедительным с потерпевшими. Радкевичу врезались в память слова полицейского о дырявой стене в защите банка. Упреки, как зерна, упали на благодатную почву. Радкевича мучил вопрос: почему страдает в основном его банк, а другие финансовые организации новые фальшивки почти не затронули? И брат подсказал ему ответ. Для возведения бетонной стены можно пригласить рабочих с улицы, таких миллионы, а для создания виртуальной защиты нужен специалист высокого класса. Они нарасхват. Переманивать у конкурентов — дорого и долго, впрочем, есть один хороший профессионал, который пока ни при деле. Конечно, придется отступить от своих слов, ведь сам поставил ему черную метку, и даже извиниться, но, если речь идет о больших деньгах, умные люди переступают через собственную гордыню. А Радкевич считал себя умным бизнесменом. Он позвонил мне и любезно пригласил на встречу в банк. Я подумал, что врага нужно держать рядом, и согласился. Наша встреча происходила не в директорских хоромах с кофе-эспрессо в маленьких чашках и мордами лошадей на стенах, а в моем прежнем рабочем кабинете с полудюжиной осиротевших компьютеров. Если Радкевич рассчитывал пробудить в моей душе нотки ностальгии, то он своего добился. Я опустился во вращающее кресло, привычный скрип мне показался приятным и почти родным. — Как поживаешь, Юра? Нашел работу? — спросил Борис Михайлович. Я покачал головой. В банк я приехал на старом «пежо» с разбитым бампером, и Радкевичу, несомненно, доложили об этом.