До ближайшего барака оставалось двадцать саженей, когда из-за угла вышел человек. По виду настоящий бандит – свирепая физиономия, на шее татуировки, в руках магазинная винтовка. Увидев полицейских, он отпрянул, потом стал передергивать затвор. Савинский выстрелил дважды и не попал. Лыков сказал ему строго: – Беречь патроны! Он преобразился: весь подобрался, движения сделались плавными, как у кошки. Бандит вскинул винтовку, тут сыщик нажал на спуск. Пуля отбросила противника на бревна. – Вы двое идите слева, я обойду с другой стороны, – приказал коллежский советник. Азвестопуло с Савинским скрылись за углом, и оттуда тотчас же раздались новые выстрелы. Алексей Николаевич приказал себе не переживать за помощников и помчался гигантскими шагами к другому концу барака. Если Люпперсольский здесь, то не станет ввязываться в схватку, а попытается уйти другим путем. Так и вышло. Но Лыков совершил ошибку. Он держал «маузер» наготове и за угол крался со всеми предосторожностями. Однако хитрый Сайтани обманул его, спрятавшись за соседним бараком. И сыщик увидел врага, только когда оказался у него на мушке. Ситуация сложилась аховая. До человека со множеством имен было пять саженей. И ствол его целил Лыкову прямо в грудь. Сам же сыщик стоял к Сайтани вполоборота, а его «маузер» глядел в сторону. Чтобы выстрелить, требовалось сначала довернуть оружие. На это нужна доля секунды. Но этой доли у Алексея Николаевича не было. – Ну, отбегался? – спросил бандит, усмехаясь. – Я тебя гуманно, сразу в лоб. – Чего скалишься, блошиное семя! – в тон ему ответил сыщик. Он рассчитывал втянуть врага в разговор, все равно о чем. Лишь бы дождаться, когда прибежит Сергей. К удивлению Лыкова, его противник обиделся: – Это я-то блошиное семя? Ах ты, смерд! Мой род – один из самых древних в Литве, он известен с четырнадцатого века. – Чего же ты с такой голубой кровью воровать начал? – ехидно спросил Алексей Николаевич. – Я… Тут из-за угла выбежал Сергей и взял аристократа на прицел. Следом появился Савинский и тоже вскинул «браунинг». Ситуация переменилась, но жизнь Лыкова по-прежнему висела на волоске. – Я успею выстрелить, – оскалился Сайтани. – Но и я тоже, – предостерег его грек. – Валяй! Посмотрим, кто быстрее. Бандит говорил, а сам не сводил глаз с Алексея Николаевича, караулил каждое его движение. Если стрелять, первым все равно не получится… Надо было каким-то образом заставить противника перевести взгляд на Азвестопуло, всего на миг. И пальнуть. И попасть. В свое время товарищ Лыкова, феноменальный стрелок Федор Ратманов по прозвищу Буффало научил его целить от пояса. Молодой сыщик разбивал с десяти шагов чайное блюдце. Но это было давно… Лыков прикинулся спокойным и сказал надменно: – Много для тебя чести, вор, чтобы я с тобой бился. Победи-ка моего меньшого брата! – Какого еще брата? – Еловая голова, Пушкина не читал? Это из «Сказки о попе и о работнике его Балде»[55]. Коллежский секретарь Азвестопуло, что держит тебя на прицеле, – лучший в Департаменте полиции стрелок. На этих словах Сайтани бросил, наконец, на грека быстрый взгляд. Алексей Николаевич решил, что другого такого шанса не будет. Он довернул ствол, вдавил скобу и рыбкой бросился на землю. Четыре выстрела слились в один. Пуля Лыкова угодила бандиту прямо в сердце. Свинец от грека попал в живот, от Савинского – в ногу. Ответный заряд Сайтани пролетел у коллежского советника над головой. Когда Алексей Николаевич подошел к поверженному врагу, тот пускал изо рта кровавые пузыри. – Скажи, где икона, меломбуки. Не бери грех на душу, тебе сейчас с Богом объясняться. Сайтани выдавил особенно большой пузырь и сказал неожиданно веселым голосом: – Бога нет, а ты дурак! – Где икона? – В Румынии, у Белокриницкого согласия. А может, в Коврове у спасовцев. Ищи… Лыков встал перед умирающим на колени: – Опомнись! Я последний, кого ты видишь на этом свете. Скажи, тебе зачтется. Не уходи на тот свет с такой черной душой! Сайтани молча смотрел на сыщика, изо рта у него сочилась кровь. – Ну? Зачем тебе теперь чудотворная икона? Верни ее людям. Тут бандит втянул кровь и ответил скороговоркой: – Янедлятебяядлясебястарался… Сложил из последних сил кукиш и умер. Глава 20 Августейшая опала Столыпин с Лыковым ожидали приема у императрицы уже больше часа. Она явно выказывала им свое неудовольствие. Премьер чертыхался вполголоса, то и дело щелкая крышкой часов. Он уже опаздывал в Государственную думу на важное заседание. Сыщик держал на коленях тяжелый сверток с золотыми монетами, которые ему так и не пригодились. Наконец Александра Федоровна велела их позвать. Мужчины вошли в кабинет и не удостоились руки хозяйки. Понятно… – Ну, Лыков, докладывайте, – ледяным тоном приказала императрица. – Ваше Величество, мне не удалось выполнить данного вами поручения. – Это я уже знаю. Объясните, почему? Что вам помешало? – Преступник, чье настоящее имя до сих пор неизвестно, отказался перед смертью указать местонахождение иконы. – Перед смертью… – фыркнула Александра Федоровна. – А зачем было его убивать? Что, не могли выстрелить ему в ногу? – Пытался, но не получилось. Я, видите ли, спасал свою жизнь… Был у Люпперсольского на мушке… В моем рапорте, если вы его читали, указаны обстоятельства неудавшегося задержания. – Спасал свою жизнь, – повторила императрица, обращаясь к премьер-министру. Весь тон ее выражал неодобрение и даже презрение. – Ваше Величество, – вступил в разговор Столыпин, – коллежский советник Лыков предотвратил взрыв складов с боеприпасами. Он спас множество жизней, а также ценное имущество. – Мы посылали его в Казань не для этого, – отрезала Александра Федоровна. – Отговорки, Петр Аркадьевич, отговорки. Где чудотворный образ Казанской Божьей Матери? Премьер-министр покосился на коллежского советника, тот ответил: – Согласно последним словам злодея, образ вывезен из России и сейчас находится в Румынии. Там сильная колония старообрядцев. Но верить этому нельзя, Люпперсольский мог и соврать. – Что еще говорил ваш… этот? – Сказал и про Ковров. Там на подозрении купец первой гильдии Першин, известный сектант. – Так Ковров или Румыния, а, Лыков? – Не знаю, Ваше Величество. Государыня повернулась к Столыпину: – И это ваш лучший сыщик… – Точно так, Ваше Величество. Прошло более двух лет со времени кражи. Вести дознание сейчас – неимоверно трудно. Я, если помните, изначально выражал сомнения. Лыков сделал все, что мог. Есть задачи выше человеческих сил. – Да? – взвилась Александра Федоровна. – Вот, почитайте, что себе позволял ваш лучший сыщик там, в Казани. Она пододвинула к премьер-министру лист бумаги. Тот глянул на него и побагровел: – Но… можно ли этому верить? Столыпин передал текст коллежскому советнику. Тот прочитал, и кровь ударила ему в голову. Это был рапорт ротмистра Прогнаевского. Жандарм писал, что Лыков препятствовал ему в выполнении августейшего поручения. А когда ротмистр уличил его в этом, сказал при свидетелях: идите вы к черту со своей императрицей! – Ну, что имеете пояснить? – спросила Александра Федоровна Лыкова, глядя на него, как солдат на вошь. Тот растерялся. Вот скотина ротмистр! Как докажешь, что его ты действительно посылал, а императрицу нет? Сыщик с надеждой покосился на Столыпина. И опытный царедворец вывернулся.