В следующие четыре часа Лиля и Мири побывали в центральном храме Кардина. Величественное сооружения стремилось ввысь всеми своими шпилями, и сильно напоминало почему-то Кельнский собор. Красиво… Внутри было не хуже. – Его величество Гардвейг альдона Петерса не уважает, – шепнул «по секрету» Гэл, в храм молиться не ездит, и жертвовать на него не дает. Говорит, если ты достаточно богат, чтобы жертвовать на Храм, значит, можешь и чего полезного сделать. К примеру, дорогу замостить. Или доходный дом построить. Лиля хмыкнула. Вот это отношение ей было и близко, и понятно. А что? Есть у тебя деньги, так ты не купола золотом покрывай, а приют для бездомных финансируй, к примеру. За последнее тебя что Бог, что Альдонай всяко сильнее одарят, чем за первое. Если уж торговаться. Да, если приглядеться, и фрески были кое-где облупившиеся, и посуда не вся из золота, что-то и из серебра было, и полы кое-где выщерблены… Поправлять надо. Но если вопрос стоит так, что все равно все король отберет… Лиля альдону Петерсу сильно не завидовала. Но сувенирчики для Миранды и Джерисона все равно купила, и в ящик для пожертвований бросила достаточно много, чтобы это углядел один из патеров. Направился к Лиле этакой целеустремленной походкой, поклонился. – Госпожа… ваше сиятельство? Увидел графские изумруды. – Графиня Иртон. – Патер Лион, к вашим услугам. – Рада знакомству, патер. Это моя дочь, виконтесса Миранда Иртон. – Очаровательный ребенок. Простите, ваше сиятельство, видимо дочь пошла в вашего супруга. – Верно, мой муж черноволос и синеглаз, – улыбаясь подтвердила Лиля. – А вот очарование ваша дочь взяла от матери, это несомненно. Миранда одарила патера улыбкой. – И уши у меня тоже материнские, правда? – Мири! – одернула дочь Лиля. И с грустью подумала, что увы – приличной юной барышни ей не вырастить. Ехидна будет, язва и вредина. Никакого почтения ни к старшим, ни к церковникам. – Мам, а ты в это не веришь? – Верю, верю. Буду драть – проверю. Угрозу Миранда поняла, и притихла. Патер подумал пару минут. – Вы приехали из… – Ативерны, господин. – Я никогда не был там. Говорят, это замечательная страна? – Родной дом – всегда самое замечательное место на земле, – кивнула Лиля. – Вы приехали сюда с супругом? Лиля вздохнула. Ходить вокруг да около можно было долго, а патер настроился на беседу. Ну и ладно, не посылать же его… – Мы сопровождаем супруга. Вы наверное, в курсе, что заключен договор между нашими странами, и ее высочество Мария станет женой нашего принца? – О, да! Пусть Альдонай благословит этот брак! Лиля благочестиво осенила себя Знаком. – Я буду тоже молиться за это. – Давайте же помолимся, дитя Альдоная. Он обязательно услышит вас… Лиля вздохнула, но позволила увлечь себя к иконам. И честно простояла на коленях минут десять, шевеля губами. Хорошо, молиться вслух от нее никто не требовал, а про себя… Так можно что хочешь повторять. Вот Лиля и повторяла, виды переломов, и их лечение. И думала, что надо бы молитвенник перечитать, а то так и засыпаться недолго. Местные все это «на отлично» знают, ночью разбуди – оттарабанят, а она? Подзабыла она молитвенник за последнее время, ох, подзабыла. А зря. Так и засыпались великие разведчики. А ей нельзя, у нее еще дома дела. Молитва закончилась еще одним пожертвованием и предложением исповеди. Лиля честно отпихалась, она—де недавно исповедалась и не уверена, что уже созрела для такого интимного дела. Исповедь – это ведь очень личное, считай, прямое обращение к Альдонаю. А для этого тоже надо созреть. Патер Лион покивал, согласился, и пригласил ее сиятельство заходить в любое время. Лиля поблагодарила и откланялась. Спасибо, но мы до дома подождем, до патера Воплера. Он и выслушает, и поймет, и что самое главное – никому не передаст. А то знаем мы те секреты… Даже если патер искренне исполняет свой долг, кто сказал, что рядом не сидит милый и добрый человек со слуховой трубкой? Который тоже исполняет свой долг, но уже по-другому. Нет, такого нам не надо. И даром не надо, и с доплатой не надо, а уж себя закладывать да за свои-то деньги? Вот еще не хватало! *** Лиля посмотрела и на кардинский рынок, но заезжать не стала,, здоровье дороже. Даже издали этот рынок напоминал кипящий котел… тут не то, что кошелек – лошадь из-под тебя сопрут, не заметишь. Побывали они и на пристани. Река Дин к сожалению королей Уэльстера, отличалась пакостным характером. А именно – отмелями. Песчаными, илистыми, наносными и в самых неожиданных местах. То есть корабли с хорошей осадкой по ней просто не могли пройти. Максимум – какие-нибудь плоскодонки. Чистить? Бесполезно. А стаскивать корабль с мели каждые полчаса, это развлечение для сильных духом. Короли Уэльстера не сомневались, что это занятие значительно обогатит лексикон матросов, но сократит число кораблей. Да и на починке разоришься. Так что Лиля побывала на пристани, полюбовалась скоплением парусников и плоскодонок, они с Мири понаблюдали за чайками и соблазнились на здоровущую рыбину. Подумали, и купили – три. Свежевыловленная рыба, да поджаренная, это ж счастье! А если еще с молодой картошечкой, и с гарниром… Это для понимающих людей. Ну а когда рыбка есть, ее надо кухарке отвезти. И побыстрее, ибо холодильников еще не придумано. Так что отправилась вся веселая компания домой. Рыба, кстати, оказалась великолепной. Свежей, вкусной, с нежным мясом и небольшим числом костей. Оценили даже Нанук и Ляля, которые лежали и выпрашивали кусочки. А вот Джерисон к ужину не явился. Ну и поделом, на его долю… ладно, оставили на его долю рыбы, пусть хоть завтра порадуется. Эх, дела посольские… *** Робер склонился над картой. Да, если бы Гардвейг увидел эту карту, колесование Роберу было бы обеспечено. А то и что похуже – поглумиться над врагом Гардвейг любил и скудостью фантазии не страдал. Карта Кардина была нарисована пусть не во всех подробностях, кого там интересуют закоулки и канавы, но достаточно четко, чтобы можно было планировать захваты. Чего именно? Начнем с начала. Здесь и сейчас у Робера около тысячи наемников. Это – много. И стоит учесть, что это все – травленые битые волки, не крестьянская шелупонь, которую каждый год забривают в армию, а через десять лет выпихивают пинком под зад, не сырое мясо, а люди, которые сделали войну своей профессией. Чего это стоило герцогу? Бешенных денег. Робер и контрабандой не брезговал, и разбоем, кстати, получая от «лесных братьев» неплохую прибыль, и работорговлей… Государственный переворот – дело затратное, никаких денег не хватит. И заодно… не у себя же в поместье держать всю эту вольницу? Вот еще не хватало! Где сотня, где полусотня, все наемники были разбросаны по Уэльстеру, по верным людям, таким, как барон Фремонт, к примеру. Или лэйр Синан. Или… их было пятнадцать человек. Это то число, которое Робер мог контролировать, держать на сворке, кого угрозами и шантажом, кого вкусной косточкой. Тысяча человек, чуть больше, чуть меньше. Много это – или мало? Если построить, то много.