– Неприличный, наверняка. – Скажи графу Иртон, что его супруга придумала неприличный фасон для принцессы, – парировала Анжелина. Ричард только вздохнул. – Анжелина… Бран, как вы планируете ехать? – Поднимемся вверх по реке на лодках, – Бран шевельнул тростью, намекая, что верховая езда сутками и не для него, – а потом на лошадях. Там с полдня будет, может, чуть больше… – Полдня я выдержу, – тряхнула головой Анжелина. – Даже день. Братик, умоляю, ну отпусти меня! Мне так хочется посмотреть Вирму! – Нет. И не проси… – Ричард! – Мы с тобой поговорим об этом вечером, – припечатал Ричард. – Прошу меня простить. И вышел из комнаты. Анжелина проводила его возмущенным взглядом и топнула ножкой. – Ну, братик… прошу меня простить, господа! И вышла из комнаты, шурша юбками так гневно, словно это пара десятков разъяренных змей шипели, мечтая отплатить за отдавленный хвост. Фрейлины переглянулись – и последовали за ней. Достанется им сейчас, но ехать куда бы то ни было девушкам не хотелось. Тут опасно, а там? А там неизвестно что, то есть – еще опаснее. Бран обреченно поглядел на Олава. – Дожмет она его? – Даже не сомневайся, – усмехнулся господин Хардринга. – Лучше подумай, кого возьмешь с собой. Все же принцесса… Глава Гардрена тоскливо вздохнул. – Принцесса… И получилось у него это так печально, что Олав молча хлопнул друга по плечу. И пошел разливать вино по кубкам. Все проходит, как сказал мудрец, и это тоже пройдет. Но о чем он умолчал – это сколько болеть-то будет? Пока пройдет? Уэльстер, Кардин. Лиля еще раз осмотрела себя в зеркало. – Мам, ты лучше любой принцессы, – с детской непосредственностью заявила Миранда. Лиля улыбнулась девочке. Фамильные цвета, белый и зеленый, ей действительно были к лицу. Белое нижнее платье из плотного атласа, верхнее зеленое, из легкого, словно окутывающего даму облаком, шифона… Лиля выглядела великолепно. И изумруды в ушах и на шее даже и не думали соперничать с блеском ее зеленых глаз. Джерисон, граф Иртон, также оделся в фамильные тона, но если у Лилиан преобладающим цветом был зеленый, то у него – белый. Зеленая рубашка, зеленая вышивка на белом камзоле, перстень и браслет с зелеными камнями. – Лилиан? – Джерисон? – таким же неуверенным тоном откликнулась супруга. Положение спасла Миранда. – Мам, пап, вы будете лучше всех! Плохо, что мне с вами нельзя. Но вы мне завтра все-все расскажете, правда? Чета Иртон поглядела в зеркало, и граф с графиней улыбнулись друг другу. Они хорошо смотрелись рядом, высокие, статные, уверенные в себе… У нее золотые локоны в обманчиво простой прическе, у него черные пряди волос, а вот улыбки одинаковые. Спокойные, самоуверенные… – Джес, а это тебе, – Лиля протянула мужу трость, украшенную зеленым бантом и изумрудами по набалдашнику. – Это? Зачем? – А, при дворе Уэльстера такая мода, – отозвалась Лиля. – Ты не в курсе? Джерисон был в курсе. «Моду» ввел Гардвейг, которому, из-за язвы, сложно было передвигаться без трости, а придворные, делая вид, что его величество просто решил походить с тросточкой, принялись подражать. Трости делались самые разные. Раззолоченные, изящные, украшенные драгоценными камнями и гравировкой… – Знаю. А мне это зачем? Лиля улыбнулась. – Мы тут с мастером Шмульцем поговорили. – Меня уже пугает это начало, – насторожился Джерисон. – И кое-что придумали. То есть придумал – он, а я так, идею подала. Ага, видел Джерисон, как подает идеи дорогая супруга. Вы должны сделать так-то и там-то, и не перепутайте, я точно знаю, что получится именно это! – Что за идея? Сделать простенький стопорный механизм с кнопкой Лиле было вполне под силу. Если кто думает, что гарнизонная девочка такого оружия ни разу не видела, зря вы это думаете. И видела, и парочку даже разобрала. Не надо делать суперсталь, достаточно обычной кнопки со штифтом, которая при нажатии будет уходить в плоскость лезвия и освобождать его. Конечно, механизм надо будет проверять, подновлять, но здесь и сейчас главное достигнуто. На Земле таким еще в шестнадцатом веке баловаться начинали, как бы не раньше. Одно движение пальца на кнопку, трость отлетает в сторону, а у Джерисона в руке остается примерно сорок сантиметров доброй стали. Острой и прекрасно заточенной. Вес? Полкило. Может, чуть больше. Всей трости около килограмма. Джерисон проверил механизм, поигрался, потом сообразил, как что устроено и покачал головой. – Так просто… – Никому не нужно было, вот никто и не изобретал, – отмахнулась Лиля. Джес принял это объяснение, и поблагодарил супругу. И они отправились во дворец. *** Балы, красавицы, лакеи, юнкера… Ради красоты мечтаний, Лиля надеялась, что все вышеперечисленные регулярно мылись, знали, что такое личная гигиена, не путали ее с гиеной, и рядом с ними можно было стоять. Хоть с подветренной, хоть с наветренной стороны. И отлично понимала – надежды тщетны. На ативернских балах она мучилась, и здесь тоже будет тосковать. Куда деваться… Плащи, трость, шляпа отданы лакею, и чета Иртон вступает в бальный зал под вопли мажордома. Со всех сторон взгляды. Любопытные, злые, неприязненные… Джерисона тут почему-то не любили еще с прошлого визита, а Лилю он аттестовал так, что ее бы и никогда не полюбили. Розовая корова, не изволите ли? Сейчас все придворное стадо в недоумении разглядывало молодую и красивую женщину, и размышляло, кто и где ошибся? Граф-то свою жену должен знать? Или это уже другая? Лиля изо всех сил держала лицо. Они с мужем медленно прошли вдоль зала, к трону, на котором сидел его величество Гардвейг. Восседал, этак царственно склонив голову. Лев Уэльстера. Этим все сказано. Ее величества рядом с ним не было. А на ступеньку ниже, на небольшом стульчике сидела красивая темноволосая девочка. Принцесса Мария.