Нас прерывает грозный рев моей матери. — Елена!!! Отрываюсь от дрожащего Васеньки и отпускаю его галстук. Его щеки пунцовые, а глаза, как у зверя, попавшего в ловушку. — Слезай немедленно! — грохочет мать, и пытается стянуть меня со стола. Я вырываюсь и спускаюсь сама. Тетя Жанна хлопает в ладоши и кричит «Браво!». Элька уже тут как тут, тянется к моему уху и шепчет: — Венера, ты что творишь? Этого в споре не было! Я равнодушно пожимаю плечами и отвечаю: — Небольшая импровизация. Мама тем временем подбирается ко мне, хватает меня за руку и тащит в коридор. — Мы сейчас же уходим! — громким шепотом приказывает она. ­— Как ты могла, дочь? Ну что же мне с тобой делать?! Вместо того, чтобы сесть в машину, мама тащит меня на тротуар. Конечно, привез же нас Васенька, я бы удивилась, если бы и обратно нас повез он. Меня такой исход устраивает, интересно одно: как она собирается прошагать пешком весь путь до дома на таких каблучищах? — Ты еще и улыбаешься?! — недоумевает мама. — Ты понимаешь, что опозорила меня? — Разве? — сухо откликаюсь я. — Я думала, тебе понравится. — Что ты несешь?! — Думала, ты хочешь с ним породниться. Липла к нему весь вечер. — Да как ты… — от возмущения ей не хватает воздуха. — Всё! Дома поговорим. Ошибаешься, мама. У меня совершенно другие планы на сегодняшний вечер. А вот, собственно, и они. Грохот приближается. Все хорошо в мотоциклах кроме этого ужасного звука. Наконец шум мотора стихает, а всадник слезает со своего коня. — Миледи, ­— говорит он и протягивает мне шлем. Мама сверлит глазами мужчину и, не говоря ни слова, отпускает мою руку. Я напяливаю шлем, глядя на маму и ее спокойную реакцию. Она – мастер по сдерживанию эмоций. Представляю, что на самом деле сейчас творится у нее внутри. Как же так, дочке же запретили водиться с этим хамоватым байкером, а она не послушалась? Ой-ой-ой. — Мы еще поговорим, — процеживает мама сквозь зубы. — Ох как поговорим. — Боюсь-боюсь, — шутливо отзываюсь я, забираюсь на мотоцикл, обхватываю талию своего хамоватого байкера руками и посылаю маме воздушный поцелуй. Глава 2. Краснов — Нет, все-таки шокировать наша Венера умеет. Вытворить такое на глазах у собственной матери! — Пошло. Очень пошло. А главное – с языком. — Заткнись, Макс! Не пошло, а смело. А Васеньку видели? У него чуть приступ не случился! — Эй! ­— Хотел бы я такой приступ. — Эй там! В рубашке! Нехотя поворачиваю голову. На меня смотрит три пары любопытных глаз. — Слышь, ты же тоже там был. Что скажешь? — Скажу, что вы мне мешаете. Вообще-то мы пишем контрольную. — Тьфу ты, ботан. Пиши свою контрольную дальше. Отворачиваюсь и поправляю очки. Юбилей моего отца действительно произвел неизгладимое впечатление. Особенно на маму. Сколько восторгов вызвал у нее танец на столе полоумной пьяной дуры, не описать словами. Я, конечно, маму люблю, но общего у нас с ней нет ничего. Такие сборища я ненавижу всем сердцем. Глупые разговоры, притворные улыбки, еще и одноклассники, которых я не перевариваю. Мама специально их приглашает, думает, что иначе мне будет скучно. Не понимает она, что ли, что делает только хуже?.. ­— Она сегодня даже в школу не пришла, — продолжают шептаться эти недалекие. — Попало, наверно. — Венере? Попало? Шутишь, что ли? Она всегда выходит сухой из воды. Наверняка, родители еще прощения попросят за то, что случилось. Отключаю все посторонние звуки и пишу контрольную. Каждый раз, приходя в школу, чувствую себя не в своей тарелке. Эти мажоры только и говорят, что о деньгах, тачках, вечеринках и пластических операциях. Если бы мой отец не был таким богатым, и я бы учился в нормальной школе, все могло бы быть по-другому. Тогда бы нашелся хотя бы один человек, с которым я мог бы просто по-человечески поговорить. Звонок с урока отвлекает меня от мрачных мыслей. Быстро сдаю контрольную и спешу в раздевалку. Не выношу толпы, поэтому всегда стараюсь свалить из школы одним из первых. Набрасываю на плечи куртку и покидаю школу с зудящим чувством безнадежности. Еще один бессмысленный день. У ворот школы, черных и решетчатых, стоит та самая девчонка, которую все зовут Венерой исключительно из-за фамилии. Лена Венерина. Обычная девчонка из необычной семьи. Как и все здесь. Отец – бизнесмен, мать – известная актриса в прошлом и домохозяйка в настоящем. Если бы наши матери не были подругами детства, я бы ни за что не запомнил ее имя. Ничем не примечательна, на мой взгляд. Все девчонки в этой школе, будто бы клоны одного человека. Волосы, как правило, прямые и блестящие, как у кукол. Одежда брендовая и обязательно оголяющая те места, которые якобы должны привлекать мужское внимание. У меня это вызывает только тошноту. Не понимаю я этого. Какой смысл встречаться с девчонкой, прелести которой видела вся школа? Явно ничего нового не узнаешь, а мне такое не подходит. Несмотря на то, что мама знает мое мнение обо всем этом, она не оставляет попыток внушать мне, что в моем возрасте просто необходимо общаться с девочками, встречаться и выполнять эти ежедневные ритуалы по прогулкам, поцелуям и долгим объятиям. Она не может понять, что я уже нашел ту, что мне действительно дорога. Нам хорошо и без показных влюбленных взглядов, объятий и прочей мишуры. — Даниил! Краснов, да стой же ты! Поднимаю на Лену задумчивые глаза и поправляю очки в тонкой оправе. Она семенит за мной, буравя меня пылающим взглядом. Останавливаюсь и тихо вздыхаю. Она догоняет меня и останавливается совсем рядом. — Краснов, — выдыхает она мою фамилию, — дело есть. Иди за мной. Я не думаю ее слушаться и стою на месте. Она же, похоже, уверена, что, если она поманит пальцем, все должны беспрекословно подчиняться, потому что идет вперед, даже не оглядываясь. Затем все-таки поворачивается и посылает мне гневный взгляд. — Краснов, блин! — взрывается она. Проходящая мимо женщина вздрагивает от Лениного выкрика и смотрит на меня с явным осуждением. Женская солидарность?.. Если она продолжит в таком духе, скоро вокруг нас соберется толпа любопытных. Венерина очень упряма. Медленно бреду к ней. На этот раз Лена бесцеремонно берет меня за руку и тянет в ближайшее кафе. Там она падает на первый попавшийся стул, за столик, который оказывается занят двумя грозными с виду мужиками. Лену это нисколько не смущает. Она прицеливается в них своим излюбленным высокомерным взглядом и делает выстрел: — Погуляйте, мальчики. Лицо одного из мужчин вытягивается в полнейшем недоумении. Губы второго изгибаются в кривоватой ухмылке. Вмешиваться в это я не собираюсь. Сама доигралась. Представляю, что сейчас начнется. Венерина просто не может жить без шоу. Как это все мне чуждо. Один из мужчин, тот, что ухмылялся, встает со своего места. Пошло-поехало… — Как?! — непроизвольно вырывается у меня. Мужчины просто поднялись и пересели за другой столик. Без скандалов, да вообще без слов. Как у нее это получилось?! Вместо ответила Венерина указывает подбородком на освободившиеся места. Я опускаюсь на стул напротив нее и все еще с изумлением смотрю на Лену. Ее лицо не выражает абсолютно ничего. Можно подумать, она проделывает такое каждый день. — Будешь моим парнем? С моим лицом происходит что-то невообразимое. У меня что-то со слухом, или она действительно только что это сказала? По ее бесстрастному лицу непонятно. — Что? Теперь она смотрит на меня, как на болвана. — Дважды не повторю, ­— заявляет она. — Ну, так что? — Ну… Нет. Это всё? Лена чему-то улыбается несколько мгновений, затем ее лицо становится предельно серьезным. — Мне что, тебя уговаривать? — Понятно, ­— говорю я, встаю со стула и направляюсь к выходу. — Да что тебе понятно? — Венерина догоняет меня уже на улице. — То, что я не собираюсь играть в эти ваши игры, — равнодушно отвечаю я, невольно ускоряясь. Надоело мне ее слушать. Сплошные глупости. Что еще ожидать от этой самовлюбленной дурочки? И зачем вообще поплелся за ней? Надо было идти домой, как и собирался изначально. Отлипла бы рано или поздно. Наверное. — Никаких игр, — говорит она, шагая со мной в ногу. — Я абсолютно серьезно.