– Я как чувствовала, нельзя ей внучку доверять, – поддержала его мать, демонстративно прижав руку к области сердца, хотя я давно начала подозревать, что там ничего нет. Но кульминацией всей этой нелепицы стало появление в дверях Измайлова, спасибо он хоть додумался одеться, а не щеголял тут в одних труселях. – А это еще кто? – мать сузила глаза, и я снова ощутила себя не оправдавшей высочайших надежд школьницей. – Молодой человек, вам лучше покинуть чужое жилище, пока мы не вызвали полицию. – Мама, папа, это Андрей, мой… – я замялась, не зная которую мину лучше обойти стороной. – Начальник, – нагло подсказал Измайлов, подходя ближе и обнимая меня. – Начальник, – тупо повторила я, после чего случилась немая сцена. Мы все переводили взгляды с одного на другого, но говорить никто не спешил. Я просто не знала, что тут можно еще добавить, родители же похоже потеряли дар речи. – Ба? Деда? – хриплым со сна голосом нарушила тишину Машка, что послужило спусковым крючком. – Да как ты посмела! – взвилась мать и подскочила ко мне, чтобы влепить пощечину, но ее руку уверенно и непоколебимо перехватил Директор. – Придержите свою жену, – не глядя на мать, обратился Измайлов к моему отцу. В его спокойном на первый взгляд голосе отчетливо слышалось предостережение. – Иначе мы действительно вызовем полицию, и неизвестно что они найдут в крови вашей внучки, которая, как мы все можем видеть, этой ночью бурно отметила день первокурсника. Как думаете, после этого как долго еще она продолжит быть студенткой. – Да кто ты такой, чтобы нам угрожать! – возмутился папа, но мать передвинул поближе к себе. – Значит и про наркотики правда! – сделала вывод та, потом сощурила глаза в своем фирменном стиле и добила: – Мало тебе было одного ребенка погубить, ты за следующего взялась? И хотя я думала, что эту травму уже проработала, из глаз брызнули слезы, а руки заходили ходуном, что никоим образом не могло укрыться от окружающих. – Так все, уходим, – не стал продолжать Андрей, а просто за руку вывел меня из комнаты. – Чемодан где? Я кивнула на шкаф и опустилась на диван в моей комнате, куда мы успели прийти. Измайлов не глядя скидывал в него вещи из шкафа, не забыл прихватить ноутбук и зарядку от телефона. – Женя, имей смелость остаться и ответить за свои поступки! – в комнату заявилась мать, явно не собиравшаяся так просто отпускать противника, бежавшего с поля брани. Мой отказ в очередной раз принимать на себя роль младенца для публичного избиения навряд ли так просто сойдет мне с рук. Но я все равно вроде как уже решилась добавить в свою жизнь самостоятельности и отказаться от дармового жилища, чтобы поберечь нервы. Это лишь придаст событиям незапланированное ускорение. – Она опять собирается трусливо сбежать! – обличительно ткнула в меня пальцем стоявшая за спиной матери Машка, видимо таким образом рассчитывая перевести вектор родительского внимания в мою сторону. – Знаешь, мама, – прохрипела я, вскочила с дивана и сжала кулаки. Слезы брызнули с новой силой. – Когда вместо поддержки в шестнадцать лет вы меня вышвырнули в другой город, как испорченный и ненужный товар, я стерпела. Вы из-под палки навещали меня раз в год, ни разу не пригласив домой, я стерпела, вы навязали мне обнаглевшую, неуправляемую девчонку, я и слова не сказала. Но теперь все, с меня хватит! Подавитесь своей квартирой и прочими подачками, проживу и без них! А если у вас вдруг на старости лет все же совесть проснется, жду с извинениями! – Ты не посмеешь уйти, – встала в дверях мама. – Не вынуждайте меня применять силу, уверяю, вам не понравится, – тихо предупредил Измайлов, который все это время безмолвной поддержкой стоял возле меня. С минуту они мерялись взглядами, мать, к моему удивлению, уступила. Андрей одну руку протянул мне, в другой держал чемодан. Одевались в гробовой тишине, мать прожигала взглядами, причем доставалось не только мне, но и Измайлову, отец был весь немой укор, но меня уже ничто из этого не трогало, хотелось поскорее избавиться от их компании и в спокойной обстановке вернуть душевное равновесие. – С этого момента у тебя нет семьи! – припечатала в спину мама. Я вздрогнула и, не оборачиваясь, бросила: – У меня ее и так уже давно не было. В лифте меня затрясло, и начальник со вздохом прижал меня к себе. Я уткнулась носом в лацкан дорогого пальто, а Андрей неспешно принялся гладить меня по волосам. В такси ехали молча. Оказалось, Измайлов привез меня к себе домой, провел в прихожую и широко махнул рукой: – Располагайся. После всего чувствовала я себя не в своей тарелке, дикий стыд за грязный скандал жег щеки, и как после всего смотреть начальнику в глаза, я не представляла. Видимо поэтому скинула пальто и скромно присела на банкетку у входа. Измайлов разулся и прошел вглубь просторной квартиры, послышался шум воды. Появился мужчина уже с полотенцем в руках и недоуменно посмотрел на меня. – Так и будешь тут сидеть? Я безучастно пожала плечами. Адреналин схлынул, оставив после себя вселенскую усталость и отсутствие любых эмоций. Мысленно я пыталась составить хоть какой-нибудь план насчет дальнейших своих действий. – Завтрак? – вывел из задумчивости Измайлов. – Можно, – я снова пожала плечами и уставилась на мужчину. – Давай-давай, – затормошил меня тот, помог подняться и проводил в ванную, после, как маленькую, за ручку привел на кухню. – Здорово у тебя, – я оглядела огромное помещение с новой мебелью, барной стойкой и светлым кожаным диваном. Напротив висел огромный телевизор. – Рад, что тебе нравится, – Измайлов серьезно улыбнулся и поставил чайник. Меня пристроил на диван, вручил пульт от телевизора, сам же отправился переодеваться. Я бездумно переключала каналы, ни на одном не задерживаясь дольше секунды, и старалась не пустить себя снова в состояние ступора. Вернулся Андрей в широких шортах и простой серой футболке, что позволяла рассмотреть огромную цветную татуировку с изображением летучей мыши на его правой руке. Прочесть, что там написано, к своему стыду, я не смогла. Видеть начальника в столь неформальной обстановке оказалось непривычно. – Неожиданно, – кивнула я на рисунок, сама же ничем таким, кроме пирсинга в пупке похвастать не могла. – Говорю же, взрослел в неблагополучном районе, – с озорной ухмылкой выдал объяснение Директор и открыл широкий двухдверный холодильник. – Какой-то ты неправильный профессор, – улыбнулась я впервые за сегодняшний день. На завтрак профессор предпочел яичницу с беконом и салат из свежих овощей, который и заставил меня нарезать. Отвыкшая от остро заточенных ножей в виду отсутствия в хозяйстве мужчины я тут же поранилась, поэтому вскоре просто сидела за большим деревянным столом и, подперев щеку здоровой рукой, наблюдала за действиями Измайлова. На телефон то и дело приходили сообщения от матери, пару раз звонила Машка, и я, не выдержав атаки, отключила аппарат. Желания продолжать общение с родственниками не было, как и моральных сил. – Никак не могут успокоиться? – Андрей поставил перед нами тарелки и уселся за стол. – Знаешь, а ведь они действительно верят, что это я во всем виновна, – я задумчиво крутила вилку в руках. – Не могу понять, как в связи с этим к ним относиться. Ненавидеть не получается, простить и принять – тоже. Остается только грустить и оплакивать разорванные узы. – Все наладится, – веско пообещал Измайлов и занялся едой. Я последовала его примеру, хоть аппетита особо и не было. Больше чем еда, меня волновал вопрос проживания. Ну и финансов как следствие. – Чего приуныла? – щелкнул меня по носу Андрей. Я вынырнула в реальность, и отодвинула от себя полную тарелку. Кажется, Измайлов напрасно перевел продукты. Но тот невозмутимо придвинул тарелку к себе и принялся орудовать вилкой. – Прикидываю, куда теперь податься, – не сразу призналась я. – Останешься тут, у меня места много, – как что-то само собой разумеющееся предложил начальник, я поперхнулась чаем. – В качестве кого? – вздернула я бровь, но Андрея сбить с толку оказалось не так-то просто. – Моей девушки, кого же еще? – он даже не отвлекся от яичницы. Стало немного обидно. – Тебе за тридцать давно, какие девушки в твоем возрасте? Измайлов, наконец, перестал жевать и уставился на меня. – Хорошо, – протянул он и аккуратно продолжил, будто передвигался по минному полю: – В качестве невесты тогда? – Это ТЫ меня спрашиваешь? – взвилась я и выскочила из-за стола. От его издевательств и без того растревоженную душу захлестнуло обидой. Измайлов негромко рассмеялся, поднялся и обнял меня. – Останешься в таком качестве, на которое будешь согласна, – зашептал он мне на ухо, вызывая дрожь вдоль позвоночника. – Я буду рад любому, главное – чтобы ты была рядом. Язвить вмиг расхотелось, и я беспомощно уткнулась в Измайловскую футболку, робко обхватив начальника руками. Тот притянул меня покрепче и уверил, что все непременно будет хорошо. Я сомневалась, но сделала вид, что поверила. Весь день Андрей придумывал нам занятия, следя, чтобы я не скатывалась с проторенной дорожки в глубины рефлексии. Мы дружно готовили обед, раскладывали мои вещи, смотрели сериал про супергероев, вечером под свет фонарей и начинающий моросить дождик прогулялись в ближайшем парке. Особого удовольствия это не принесло, но мы стойко держались, хватило нас на полчаса ровно. Воскресенье посвятили покупкам: оказалось, одного чемодана для начинания новой жизни ничтожно мало. Накануне вечером я с вызовом заявила, что предпочитаю статус невесты, а Директор вместо того чтобы сказать, что совсем не то имел в виду, и осадить зарвавшуюся девицу, на следующий день купил мне кольцо. Конечно же, я заревела, как самая последняя плакса. – Это чтобы ты не думала, что я пошутил, – надевая его мне на палец, со всей серьезностью произнес Измайлов. – Обратной дороги нет, Женя, ты сама выбрала, я не торопил. – Мы знакомы две недели! – попыталась усмехнуться я, сквозь всхлип получилось несуразно. – А я все, что мне важно, уже узнал. Даже с родителями познакомился. Я только шмыгнула носом. Андрей в своей директорской манере взял меня за руку и вывел из магазина. На очереди был домашний халат и прочие бытовые мелочи, благо в торговом центре все это можно было купить без проблем и даже еще в кино сходить, если останутся силы и время. – Ты специально мне так мало платишь, чтобы я никуда от тебя не делась, – уличила я, пока Измайлов прикладывал карту в очередном магазине и вводил пин-код. К тому моменту я уже смогла успокоиться и даже начала украдкой поглядывать на кольцо. – Ты зря ищешь во мне темные стороны, – возразил мне начальник. – Размер заработной платы устанавливаю не я. – Еще скажи, что надбавки не распределяешь или премии. – Ты всегда можешь найти себе другую работу, теперь тебя в университете ничего не держит, разве что я начну скучать в твое отсутствие. – Отчислишь ее? – немного помолчав, спросила я. Не могла не спросить. – Зимнюю сессию ей не сдать, – предельно откровенно ответил Измайлов. – Если конечно она не окажется умней и не заберет документы в самое ближайшее время. Глупо, как глупо получилось. Из-за собственного гонора, постоянной безнаказанности и привычки судить других племянница лишилась престижного места учебы и потратила как минимум год жизни впустую. Может, хоть это станет для Машки уроком и чему-нибудь ее научит… В понедельник на работе я еле дождалась перерыва и сразу же помчалась на кафедру к Игорю Семеновичу. Видно мордашка у меня была настолько несчастная, что пожилой профессор тут же отодвинул ноутбук, на котором работал и поинтересовался: – Что-то случилось?