– Это еще что? По какому праву вы позволяете себе задавать такие вопросы? – возмутился Уилки. – Здесь произошло убийство, – строгим голосом ответил ему инспектор Чан. – И, отдавая должное вашему общественному положению, я все же настаиваю, чтобы вы мне ответили. – Мы с супругой получили приглашение от мисс Фейн, – сквозь зубы процедил Баллоу. – Мы старые друзья. – Вы были знакомы с ней еще в Голливуде? – Разумеется. – Ваша супруга также была артисткой? – Да, и что из того? – Уилки, зачем ты грубишь инспектору? – перебила его Рита. – Да, это так; я снималась во многих фильмах. Мое артистическое имя – Рита Монтень. Должна сказать, оно в свое время было довольно известным. Чарли Чан отреагировал на это заявление почтительным поклоном. – Неудивительно для такой красивой женщины. Разрешите поинтересоваться, давно ли вы сочетались брачными узами? – Прошло уже три года, – кокетливо вздохнула Рита. – До этого знаменательного события вы жили в Лос-Анджелесе? – Да, именно там. – Не бывал ли тогда в этом городе мистер Баллоу? – Бывал, и не раз. Он буквально изводил меня просьбами пожертвовать сценической карьерой ради семьи. – Не понимаю, какое все это имеет отношение к расследованию убийства Шейлы? – снова взорвался Уилки Баллоу. – Инспектор Чан, вы переходите все границы! Предупреждаю: мое слово имеет достаточный вес… – Прошу извинить мою невольную бестактность, – вежливо произнес китаец. – Не соблаговолите ли вы ответить, во сколько вы пришли сюда нынче вечером? – В половине восьмого, – недовольно пробурчал Баллоу. – Гостей звали к половине девятого, но моя супруга, которая слышала это приглашение по телефону, проявила свою обычную невнимательность. – Итак, в половине восьмого, – повторил Чан, пресекая попытку Риты разразиться многословной тирадой. – А теперь я почтительно попрошу рассказать мне все, что вы делали с того момента, как прибыли в дом мисс Шейлы. – Это еще зачем? – разозлился Баллоу. – Вы что, думаете, я убил Шейлу? Право, вы просто вынуждаете меня пожаловаться на вас. Да вы вообще понимаете, с кем говорите? – Кстати, кто ты такой? – огрызнулась Рита. – Что мешает тебе просто ответить на вопрос? Инспектор, мы пришли сюда в половине восьмого, – продолжила она, повернувшись к Чарли Чану. – Мы немного побеседовали с Шейлой и пошли на пляж посмотреть на тех, кто там купается. Думаю, тогда было уже без четверти восемь. – Как долго вы находились на берегу? – Я ушла оттуда, когда Джессуп позвал всех в дом. А минут за десять до этого на берег явился Ван Горн. – Если я правильно понял, в восемь часов две минуты вы с супругом были на пляже. Скажите, вы не слышали крики или еще что-нибудь подозрительное? – Нет, что вы! Единственное, что мы слышали, – это смех и возгласы купающихся гостей. – Спасибо, это все, что я хотел знать. Тихо, подобно бесплотной тени, в гостиную ступила Юлия. Чарли Чан встал и поприветствовал ее поклоном. – Добрый вечер, мисс. Позвольте представиться: Чарли Чан, инспектор полиции Гонолулу. Разрешите спросить, кто вы. Вместо девушки на этот вопрос ответил Бредшоу, который торопливо подошел к инспектору. – Мои самые искренние соболезнования, мисс, – произнес Чан, – но я должен выполнять свои обязанности. Джим, чем вы занимались этим вечером? – Я был здесь около шести часов. А без двадцати восемь я видел мисс Фейн в последний раз. Мы пошли купаться, а она тогда разговаривала с мистером Джейнсом и супругами Баллоу. – Значит, вы отправились на пляж… – Да, он просто великолепен! Хотя признаю, это звучит как реклама. Мисс Юлия и я находились там вместе, пока не услышали гонг Джессупа. – Все это время вы плавали? – Нет, ну что вы! Иногда мы выходили на берег. Мы были в обществе Риты Баллоу и ее супруга. Мистер Баллоу ушел чуть раньше, но его сменил Ван Горн. – Итак, в восемь часов две минуты вы находились либо на пляже, либо в воде… Мисс Юлия, вспомните: у мисс Фейн были сегодня орхидеи? – Да, она приколола их к платью. – Приколола булавкой, не так ли? Вы не могли бы ее описать? – Я не обратила на нее внимания. Шейла сказала, что пойдет в спальню взять булавку для цветов. Думаю, об этом нужно спросить у горничной. – А кто прислал мисс Фейн эти восхитительные орхидеи? – В карточке не было имени этого человека, но почерк Шейле оказался знаком. Она сообщила, что это приятный сюрприз от ее бывшего мужа, который сейчас служит в одном из театров Гонолулу. – Это Боб Файф из Королевского театра, – снова вступила в разговор Рита. – Когда они поженились, Шейла была еще совсем молоденькой. Насколько я знаю, она продолжала испытывать к нему теплые чувства даже после развода. При этих словах мистер Джейнс вскочил с места, зажег сигарету и принялся нервно метаться по комнате. – Что же, от покинутого мужа можно ожидать чего-то в таком роде, – задумчиво промолвил китаец. – Полагаю, нужно известить его о случившемся и позвать сюда. – Давайте я займусь этим, – предложил Джим. – Да, будьте так любезны. – Когда он покинул комнату, инспектор Чан продолжил: – А теперь, господа, я вынужден вернуться к нашей печальной беседе. Мистер Ван Горн, насколько мне известно, вы популярный актер? – Да, вроде того, – самодовольно улыбнулся тот. – Мне приятна ваша осведомленность. – Как давно вы в Голливуде? – Вот уже одиннадцать лет. – Чем вы занимались раньше? – Вел жизнь романтического бездельника. Подробности можно узнать у моего секретаря. – Мне бы хотелось услышать об этом именно от вас. – Что же, если вы настаиваете… Итак, после окончания колледжа я прибыл в Лос-Анджелес юношей чистым и невинным, как агнец. Я намеревался посвятить себя строительству мостов, но внешность сыграла со мной злую шутку. – Раньше вы тоже являлись партнером Шейлы Фейн? – Нет, – сказал Ван Горн, внезапно становясь серьезным. – До последнего фильма мы были едва знакомы. – Думаю, вопрос, где вы находились в восемь часов две минуты, излишен. – В это время, как вы помните, мы были вместе. Когда я посмотрел на часы, было ровно восемь. Я сразу отправился на виллу и оказался там в четверть девятого. Джессуп открыл мне дверь и сказал, что все сейчас на пляже. Я направился туда и присоединился к миссис Баллоу. Тем временем в комнату снова вошел Джим: – Мне удалось разыскать Боба Файфа в театре; он просто потрясен этим известием. Сказал, что доиграет во втором акте и сразу придет сюда. – Хорошо, – кивнул инспектор и продолжил: – А вы, мистер Мартино, режиссер? – Да, – хмуро произнес тот. – До этого я тоже был актером в Англии, а потом решил попытать счастья в Америке. – Не помните, в каком конкретно году вы приехали в Лос-Анджелес? – Отчего же, помню. Два года назад в марте. И, опережая ваш следующий вопрос, отвечу, что в восемь часов две минуты я был в отеле в вашем обществе. В начале девятого часа я с мистером Джейнсом вышел на террасу, чтобы призвать его к спокойствию. Поняв, что мои попытки бесплодны, я покинул его и побрел на пляж. Потом, как вам известно, я опять встретился с вами. – Теперь вы, мистер Джейнс. Насколько я понимаю, смерть мисс Фейн опечалила вас больше, чем остальных. – Что вы имеете в виду под этими словами? – Я имею в виду, что вы были в нее влюблены. – Откуда вам это известно? – спросил миллионер, пожирая Тарневеро злым взглядом. – Не суть важно. Вопросы здесь задаю я. Вы сделали ей предложение, не так ли? – Да, сделал. Вы уверены, что все это необходимо предавать гласности? – Я искренне прошу прощения, что вынужден выяснять нескромные подробности. По словам мистера Бредшоу, вы появились здесь около половины восьмого.