– Нет. Я никогда не заглядывала в этот альбом и вообще ни разу не копалась в хозяйских вещах – я дорожила своим местом. – Но вам известно, где сейчас этот альбом? – Наверное, в спальне мисс Фейн, он всегда там лежал. Принести его? – Благодарю, чуть позже. Вы помните, какие из драгоценностей были на мисс Фейн этим вечером? – Да, помню, я же помогала ей одеться. – Хорошо, мисс Родерик. Пройдемте со мной. Чарли Чан отправился с горничной в павильон, где лежала мертвая актриса. При виде трупа своей хозяйки горничная издала подавленный стон. – Прошу вас, посмотрите внимательно, все ли драгоценности мисс Фейн на месте? Анна хотела что-то сказать, но тут из кустов возле павильона раздался голос Касимо. – Чарли, идите сюда, я кое-что обнаружил. Китаец подошел к окну павильона, которое выходило на берег. Касимо направил луч фонарика на землю прямо у себя под ногами. Чарли Чан опустился на колени и устремил вниз внимательный взгляд. – Эти следы оставил кто-то в сильно изношенной обуви, – прошептал Касимо. – Видите, каблуки очень стоптаны, на подошве дыра. Дело становится все интереснее… Поручите мне еще что-нибудь! Они вернулись в павильон, где к ним подошел полицейский врач. – Я свою работу выполнил, – доложил он Чану. – Дальнейшее – ваша забота. До встречи завтра в управлении. Мне распорядиться, чтобы тело перевезли в морг? – Я сам этим займусь, до свидания. – Тщательно обследуй спальню, Касимо, – велел инспектор. – Обрати внимание на альбом с фотоснимками в кожаной обложке. В нем должна быть фотография мужчины, наклеенная на зеленый картон. Если ее не окажется в альбоме, постарайся найти в другом месте. Анна, вы все внимательно осмотрели? – Исчезла булавка, та, которой были приколоты цветы, – ответила мисс Родерик. – А остальные драгоценности на месте? – Нет, не хватает кольца с изумрудом, которое мисс Фейн всегда носила на пальце правой руки. Она говорила, что очень дорожит этим украшением. Глава 7. Твердое алиби Отослав горничную, Чарли Чан удобно устроился в кресле и погрузился в глубокую задумчивость. Всего один удар навсегда оборвал жизнь красивой, успешной и, должно быть, счастливой женщины, которую любили мужчины и почитали зрители. Как же это произошло? Почему судьба оказалась так безжалостна к ней? Три года назад она случайно стала свидетельницей убийства Денни Майо. Все эти три года Шейла Фейн хранила молчание, и стоило ей доверить тайну этому шарлатану Тарневеро, как с ней расправились. Разве такое может быть простым совпадением? Неожиданно у павильона раздались шаги, затем открылась дверь, и из темноты сада вошел Тарневеро. Опустившись в кресло напротив китайца, он уставился на него с видом крайнего неодобрения. – Вы просили меня о содействии, поэтому я считаю возможным выразить свое мнение. Ваше поведение на редкость легкомысленно, инспектор. – Даже так? – удивился китаец. – В письме мисс Фейн явно имелся ключ ко всем тайнам. И, вне всякого сомнения, там было имя того, кого мы ищем. А вы, я вижу, даже не стараетесь разыскать это бесценное свидетельство. – Не держите меня за идиота, – спокойно ответил Чарли Чан. – Не думаете ли вы, что преступник оставил это письмо при себе? У злодея не было времени и возможности, чтобы уничтожить письмо, поэтому остается лишь один вариант: оно спрятано где-то в доме и все равно рано или поздно обнаружится. Другое дело, что в нем, скорее всего, нет никаких ценных сведений. – Почему вы так в этом уверены? – Во-первых, вряд ли мисс Фейн передала важное письмо через дворецкого. Она бы сделала это сама. Так что, по моему глубокому убеждению, данное письмо не имеет того значения, какое вы склонны ему приписывать. – Но почему в таком случае преступник счел его достаточно важным, чтобы устроить это похищение? – Убийца пребывает в крайнем волнении, дико нервничает, поэтому действует настолько безрассудно. Если он и дальше продолжит в таком же духе, то значительно облегчит нашу задачу. – Вам удалось что-нибудь выяснить? – поинтересовался Тарневеро после короткого молчания. – Не так уж и много. Как вы, я надеюсь, обратили внимание, я старался установить, кто из находящихся сейчас в доме людей три года назад был в Лос-Анджелесе. Если, конечно, та история, которую вы утром услышали от мисс Фейн, соответствует истине. – С чего бы Шейле лгать мне? – Три года назад, – продолжал Чарли Чан, будто не слыша его, – в этом городе жили Уилки Баллоу с женой, Джессуп и Ван Горн. К сожалению, разговоры об испачканной кровью сорочке помешали мне расспросить мисс Диксон. – Это одна из моих клиенток, – сообщил прорицатель. – Мисс Диана говорила мне, что она уже шесть лет как живет в Голливуде. – Значит, осталось задать вопрос только мисс Юлии. У Ван Горна и Джессупа безупречное алиби. Кстати, вам не кажется странным поведение Алана Джейнса? Рвется уехать любой ценой и вообще пребывает в возбужденном состоянии. И, между прочим, далеко не факт, что убийца Денни Майо и Шейлы Фейн – одно и то же лицо. – Алан очень ревнив, – заговорил Тарневеро. – Вполне вероятно, что, заметив у любимой женщины цветы, присланные кем-то другим, он потерял голову и натворил… – Его алиби безупречнее, чем у всех остальных. – Вы сделали такой вывод, взглянув на часы Шейлы? Позвольте спросить, внимательно ли вы их изучили? Ни слова не говоря, инспектор встал и направился к телу актрисы. Осторожно сняв у нее с руки браслет с часами, он положил их на расстеленный носовой платок. – Вот, восемь часов две минуты. Вместо ответа Тарневеро притронулся к кнопке часов через тонкую ткань платка. Минутная стрелка тут же сдвинулась с места. – Смотрите, – торжествующе произнес прорицатель. – Преступник, выдвинув кнопку завода, перевел стрелки, но оставил ее как есть, не возвратив в первоначальное положение. Думаю, излишне объяснять, что это означает. – Вы прирожденный детектив! Благодаря вашей помощи очень многое скоро прояснится. – Посудите сами, – продолжал Тарневеро, кладя браслет с часами на столик, – убийство произошло вовсе не в восемь часов две минуты. Злодей перевел стрелки и разбил часы, чтобы у нас создалось впечатление, будто здесь происходила борьба. Вот почему на стекле, лежащем на крышке столика, появились трещины. Преступник не нашел ничего лучше, как ударить по столику часами. Чарли Чан внимательно посмотрел на пол. – Но тогда здесь должны быть осколки. – Да, они бы там были, если бы убийца не поступил, как вы сейчас: он точно так же завернул часы в платок. Поэтому осколки остались там, и об их местонахождении приходится только гадать. – Ваша проницательность повергает меня в полнейшее отчаяние, – развел руками инспектор Чан. – Еще немного, и я, малодушный человек, решу подать в отставку. – Все с удивительной легкостью представили свои алиби, – продолжал Тарневеро. – Именно поэтому у меня и закралась мысль, что убийство произошло в другое время. К счастью для нас, преступник волновался и допустил эту небольшую промашку. – Значит, все имеющиеся алиби, включая, между прочим, и ваше, мистер Тарневеро, разом рухнули. И у нас нет другого выбора, как начать все сначала. Но сперва мне надо дождаться машину, которая увезет тело Шейлы Фейн в морг, и закрыть павильон, пока не приедут дактилоскописты. Их уже вызвали. Вернувшись в дом, они застали гостей все в тех же шезлонгах. Юлия выглядела заплаканной. Джим, судя по всему, с удовольствием принял на себя обязанности утешителя. Отдав девушке ключ от садового павильона, инспектор Чан принялся расхаживать по гостиной с самым задумчивым видом. – Разве вы не собираетесь осмотреть спальню мисс Фейн? – напомнил ему Тарневеро. – Мне нужно сделать нечто более важное. Проведя несколько раз ногой по ковру, Чан неожиданно наклонился и картинным жестом откинул угол прочь. На полу белел конверт, который совсем недавно предательски вырвали у него из рук. – Наш противник действует чересчур поспешно, поэтому не имеет возможности проявить свойственные ему ум и находчивость, – торжественно объявил китаец. – Да, это и в самом деле письмо Шейлы. И оно предназначено для меня! – воскликнул Тарневеро. – Позвольте напомнить вам, что до окончания расследования все преимущества остаются за полицией. – Один раз вы уже блистательно потеряли все свои преимущества, – заметил Тарневеро с едкой иронией. – Мудрый не тот, кто никогда не совершает ошибок, а тот, кто исправляет их, идя дальше, – возразил Чарли Чан, доставая из конверта исписанный листок бумаги. – На этот раз прав я: здесь нет ничего ценного для следствия, – добавил он, протягивая письмо прорицателю. Тот торопливо пробежал глазами буквы, написанные крупным размашистым почерком: «Мой дорогой Тарневеро! Прошу Вас, забудьте о том, что я Вам наговорила этим утром. Я совершенно обезумела. Мне невыносима сама мысль, что я должна буду отказать бедному Алану. Может быть, и мне когда-нибудь удастся обрести хоть немного счастья. Я так тоскую о нем! Вечно Ваша Шейла Фейн». – Бедная Шейла! – воскликнул Тарневеро. – Если бы я знал, разве я решился бы настаивать? Это письмо не представляло никакой опасности для убийцы Денни Майо. Не успел инспектор Чан ответить, как в комнату вошел Касимо и с торжеством выложил на стол горсть бумажных обрывков, среди которых явственно проглядывал зеленый картон. – Это было спрятано в вазе. – Вот как, – задумчиво произнес Чарли Чан. – Преступник уничтожил фото, из-за которого плакала мисс Фейн. Не потому ли, что на снимке изображен он сам? – Вполне вероятно, – согласился Тарневеро.