– Леонора, нечего морочить голову господину инспектору! – строго произнес он. – Немедленно отвечай на его вопрос. – Бывает, он обретается в дешевой гостинице «Нипон» на Британии-стрит, – неохотно сказала та. Вежливо поблагодарив девушку и хозяина «Восточного кабаре», Чан поспешил по указанному адресу. В вестибюле гостиницы при виде инспектора маленький японец поднялся из-за стойки и поприветствовал его с преувеличенной любезностью и особой почтительностью. – Господин инспектор, какая честь для нашего скромного заведения! Что вам угодно? – Я хотел бы спросить об одном из ваших постояльцев. Его фамилия Смит. – Сию минуту, – оживился японец, потянувшись к большой толстой книге, но инспектор Чан опередил его. – Не беспокойтесь, я сам посмотрю. Вот и он: Арчи Смит – комната номер семь. Пожалуйста, проводите меня к нему. – Кажется, его сейчас нет на месте… – Вот заодно это и выясним. И поторопитесь, у меня мало времени. Тот неспешно направился по коридору, освещенному лишь тусклыми лампочками, и остановился перед дверью, на которой была грубо намалевана цифра «7». – Это здесь, – пробурчал он с крайне раздосадованным видом. Открыв дверь, Чарли Чан оказался в небольшой мрачной комнате, где горела настольная лампа. Смит сидел у окна и держал на коленях натянутый на подрамник холст. – Это вы, инспектор? – удивился он. – Где же вы пропадали? – ответил китаец вопросом на вопрос. – Видите, работал, – сказал Смит, показывая на полотно. – Как хорошо, что вы заглянули, а то мне уже стало скучно в одиночестве. Посмотрите, не правда ли, я верно передал эмоциональную атмосферу? Вы никогда не ловили себя на мысли, что цветы могут производить безрадостное впечатление? Те, что во дворе этой гостиницы, как нельзя лучше иллюстрируют данную мысль. – Ваша картина неплохая, – согласился Чан, – но я разыскал вас совсем не для того, чтобы обсуждать ваше творчество. Прошу вас взять шляпу и следовать за мной. – Так вы пришли пригласить меня на обед? Как это мило с вашей стороны! Тогда я бы порекомендовал вам ресторан на бульваре Сен-Жермен… – Я вынужден вас разочаровать, мы идем в полицейское управление. – Что же, с вами куда угодно, – нарочито беспечно заявил художник. По дороге инспектор Чан посматривал на своего спутника, как на вновь обретенное сокровище. Этот человек способен поведать очень многое, что поможет приблизиться к решению загадки. Начальник Чана буквально просиял, увидев их на пороге своего кабинета. – Чарли, вы наконец сумели его разыскать! – Могу я узнать, в чем дело? – произнес Смит театральным тоном благородного негодования. – Внимание такой важной персоны мне, конечно, льстит, но все-таки… Насколько я помню, все вопросы мы выяснили. – Давайте сразу к сути, – прервал его Джексон. – Как вам известно, в павильоне была убита женщина. Что вы делали на месте преступления? – Но меня там даже близко не было, то есть не было после убийства, – воскликнул Смит, нервно облизывая губы. – Не лгите, на подоконнике обнаружены отпечатки ваших пальцев. Итак, я вас слушаю. – Хорошо, – растерянно прошептал Смит. – Но это не я убил ту даму, честное слово, не я. Я и вправду присутствовал в павильоне… некоторым образом. – Что вы хотите этим сказать? – Я влез в павильон через окно. Просто я… – Нет, так не пойдет, – вмешался инспектор Чан. – Пожалуйста, изложите с самого начала и как можно более подробно. Начнем с того, что нам уже известно. Итак, вы стояли у окна и слышали, что мисс Фейн беседует с каким-то мужчиной. На содержании этого разговора мы пока что не останавливаемся. Затем мужчина ушел из павильона… – Верно, все так и было. Я увязался за этим мужчиной. Я собирался поговорить с ним, но мне это не удалось. Он поспешно запрыгнул в свой автомобиль и уехал. Я вернулся на пляж и услышал, что в павильоне кричат. Это был женский голос. Несколько минут я не мог набраться храбрости, чтобы подойти к павильону. Клянусь, мне очень стыдно за такое поведение. Я подошел к окну, залез внутрь и вдруг заметил на полу какой-то блестящий предмет. Это оказалась булавка с бриллиантами. Нагнувшись, чтобы ее поднять, я увидел женщину и сразу понял, что она мертва. Я тотчас сообразил, что мне не надо здесь оставаться, взял булавку и удрал. Свою находку я спрятал в тайнике, о котором никто, кроме меня, не знает, и отправился в город. Меньше чем через час меня задержали. – Булавка все еще там? – Нет, утром я вынул ее из тайника. Вот она, – добавил Смит, вынимая булавку из кармана. – Я вел себя, как ненормальный, украв ее. Но когда находишься в таких стесненных обстоятельствах… Чарли Чан тщательно осмотрел украшение. На платиновой подложке всеми цветами радуги переливались восхитительные бриллианты. Кончик булавки был отломан. – Вы знаете, что натворили? – нахмурился Джексон. – Теперь нам придется вас задержать. – То, что булавка у нас в руках, – это, конечно, очень хорошо, – промолвил Чарли Чан. – Но в настоящий момент нам важнее знать, о чем беседовала покойная мисс Фейн с Робертом Файфом. Если мистер Файф готов выложить Смиту неплохую сумму за молчание, значит, что-то в их разговоре представляет для нас интерес. – Но они ничего такого и не говорили, – смущенно пролепетал Смит. – На вашем месте я бы подумал, что угодить в тюрьму по обвинению в краже – очень неприятная перспектива, – строго заметил инспектор Чан. – Но мы попробуем закрыть глаза на ваш небольшой проступок – разумеется, при определенных обстоятельствах. Не правда ли, мистер Джексон? – Полагаете, эти обстоятельства для нас так важны? – подыграл ему начальник. – Я считаю, мистер Смит достаточно благоразумен. Итак, – снова обратился он к художнику, – расскажите, о чем говорила мисс Фейн в павильоне с этим мужчиной, и можете быть свободны. И ваша попытка украсть улику с места преступления будет предана забвению. – Хорошо, – начал Смит, после того как пару минут молчал, собираясь с мыслями. – Я ни за что на свете не рассказал бы вам этого, только ради отца, который живет в Кливленде и ждет меня. Значит так: я подошел к окну… – Одну минуту! – неожиданно прервал его Чан. – Я бы хотел, чтобы при нашей беседе присутствовал Роберт Файф. Сейчас я позвоню и приглашу его подъехать к нам. А вас, мистер Смит, я попрошу запомнить, что мы ждем от вас правды и ничего, кроме правды. – Конечно, инспектор, – согласно кивнул тот. – Я изложу все, что слышал, до последнего слова. Мне так хотелось вернуться домой! – продолжил он, разглядывая свою стоптанную обувь. – Но это, увы, так и осталось мечтой. Могу я попросить у вас сигарету? И у вас нет? Какая жалость, у меня тоже ни одной! И кто-то еще называет это жизнью… Глава 22. Признание Смита В ожидании Роберта Файфа все скучали, чувствуя, как медленно тянется время. Смит неподвижно сидел, мысленно представляя себе самое безрадостное будущее: до конца дней он будет прозябать на этом острове. Джексон лениво просматривал вечернюю газету. Чан еще раз старательно изучал булавку. Наконец в дверь постучал дежурный и доложил, что Роберт Файф приехал. Актер, робко улыбаясь, заглянул из-за плеча полицейского, но при виде Смита лицо его моментально стало серьезным. – Добрый вечер, – произнес он. – Должен предупредить, что у меня только двадцать минут. Потом я обязательно должен быть в театре. – Что же, мы вполне управимся за двадцать минут, – согласился Чан. – Это начальник нашего подразделения мистер Джексон, с мистером Смитом вы уже знакомы. – Полагаю, – с вежливым и немного театральным поклоном осведомился актер, – что причины, по которым меня сюда вызвали, достаточно важные? – Более чем важные, не сомневайтесь. Итак, вчера вечером вы виделись со своей бывшей супругой. Содержание вашего разговора нам пока не известно. Вы предпочли сознаться в преступлении, которое не совершали, лишь бы не отвечать на этот вопрос. А сегодня выясняется, что вы, оказывается, большой ценитель живописи и готовы выложить почти все свои сбережения за картину мистера Смита, а заодно и за его молчание. – Ах ты, жалкий… – злобно прошептал Файф, поворачиваясь к Смиту и бледнея от ярости. – Да, я все понимаю, – торопливо забормотал художник, отодвигаясь от него и поднимая руку. – Я огорчен этим не меньше вашего, но мне очень не хочется попасть в тюрьму. Поэтому я пообещал рассказать все, что слышал, стоя у павильона… Кстати, не будет ли у вас сигареты? Пораженный такой наглостью, Файф молча достал портсигар и протянул художнику: – Курите. – Благодарю. Да, это все очень неприятно, мистер Файф, но чем скорее мы переживем эту беду, тем скорее она уйдет в прошлое. – Смит прикурил сигарету и продолжал, выпустив изо рта струю дыма: – Итак, вчера вечером я подошел к павильону. Ветер раздул занавеску, и я увидел, что внутри находятся мисс Шейла Фейн и мистер Файф. Она была так прекрасна, я уже давно мечтал написать ее портрет… – Это не имеет отношения к делу, – вмешался Джексон. – Не отвлекайтесь. – А вот здесь я вынужден возразить вам, – с неожиданной смелостью парировал художник. – Такой очаровательной женщине простителен даже выстрел. – Что за ерунду вы несете?! – вскричал инспектор Чан, вскакивая с места. – Вы правильно меня поняли, – прищурился Смит. – Мисс Фейн рассказала, что три года назад в Голливуде она застрелила одного человека. Глухо застонав, Роберт Файф закрыл лицо руками. – Кого именно? – сухо уточнил Джексон. – То есть как его имя? Кажется, она называла его Денни… Точно: Денни Майо! Несколько мгновений в кабинете царила мертвая тишина. Затем она была нарушена бешеным криком Файфа. – Подождите, сейчас я вам все объясню! Шейла была такая импульсивная, такая увлекающаяся… Позвольте же мне внести ясность! Начальник Чарли Чана согласно кивнул, дав понять, что ему безразлично, от кого он услышит продолжение этой истории.