— Вадим, Вадим, сыночек… Милиционеры и медэксперт смотрели на рыдающую женщину, не решаясь подойти. Все прекрасно понимали, что словами ей сейчас не поможешь. Клинков повернулся к Белову. — Вызови водолазов. Пусть вверх дном перевернут реку. Возможно, мальчик увидел то, что не надо было видеть. — Понял! — лейтенант побежал к машине. Старший хирург больницы, Александр Николаевич, едва сдерживал эмоции. Он буквально сгорал от нетерпения поделиться с Женей хорошей новостью. Шутка ли, за жизнь пациента, на которого еще несколько дней назад он не поставил бы и деревянного рубля, можно больше не опасаться. Более того, появились весьма неплохие шансы на успешное выздоровление. Вот что значит молодость, сила и желание жить! Но обрадовать посетительницу врач не торопился. За долгие годы практики он успел повидать всякого, а потому хотел еще раз все проверить. Спешка в таком деле была совершенно ни к чему. И хоть это было и не просто, Александр Николаевич взял себя в руки. — Не могу сказать вам, милая девушка, что новость очень хорошая, — чтобы не выдать волнения, Александр Николаевич отвернулся к окну и поднял к свету рентгеновский снимок, — но и плохой ее назвать тоже нельзя. Женя взволновано прижала руки к груди. — В состоянии больного, — продолжил хирург, — наметились некоторые улучшения. Нам удалось частично наладить работу поврежденных систем организма. На данный момент общее состояние Константина можно охарактеризовать как стабильно тяжелое. То есть оно остается тяжелым, но стабилизировалось. А это уже сдвиг в лучшую сторону. Жизни его сейчас опасность не угрожает. Но вот, сколько он пробудет в коме, — Александр Николаевич снял очки и протер стекла платочком, — и сможет ли он выйти из нее? А главное, сможет ли вернуться к нормальной полноценной жизни, этого я пока, к сожалению, сказать не могу. — То есть он может вообще не выйти из комы? — Женя нервно теребила ремешок сумочки. — Мне не хочется вас огорчать, но такой исход пока тоже нельзя исключать. Но, — поспешил добавить врач, — будем надеяться на лучшее. Он молодой, здоровый, его организм активно борется. Чувствуется сильное стремление к жизни. Женя смахнула выступившую слезу. — Ему есть за что бороться. Он обязательно выживет, — прошептала она. — Он поправится. — А мы со своей стороны сделаем все от нас зависящее, — в очередной раз заверил врач. — Спасибо, доктор, — Женя протянула ему руку. — Да поможет нам всем Бог. Александр Николаевич горячо пожал ее руку. — У меня, между прочим, еще одна хорошая новость для вас. — Какая, доктор? — Женя вцепилась в его рукав. — Теперь вы можете навещать его. — Ах, — Женя в порыве бросилась на шею хирурга и поцеловала его в щеку. Александр Николаевич растроганно улыбнулся. — Да, но сегодня только ненадолго. К завтрашнему дню мы подготовим все, что нужно, и вы сможете оставаться подольше. А пока вы можете только посмотреть на него. — Спасибо, — еле слышно проговорила женщина. — Но, предупреждаю вас, в палате ведите себя тихо. Постарайтесь не волноваться. Ваш муж сейчас выглядит не лучшим образом. Он находится под полным системным обеспечением. Вас он не увидит и не услышит. Поэтому постарайтесь успокоиться, взять себя в руки… — Я понимаю, Александр Николаевич, — перебила Женя, — постараюсь вести себя разумно. — Вот и договорились. Я сейчас сделаю пару звонков, и пойдем. Федоту было не до соблюдения правил приличия. Так погано он не чувствовал себя уже давно. Да и медлить сейчас было очень опасно. Ему необходима была помощь. А потому, оказавшись у дверей Оксаны, он, не раздумывая ни секунды, нажал на кнопку звонка. — Будь что будет, — прошептал он, кривясь от боли. — Даст Бог, не прогонит. — Ба, вот уж кого не ждала, — Оксана стояла в дверях в домашнем халатике, ее милое очаровательное личико выражало искреннее удивление. Небесно-голубые глаза широко раскрылись. — Каким это ветром? — Мне помощь твоя нужна, — Федот вошел, не дожидаясь приглашения. — Ну, естественно, — Оксана закрыла дверь, незаметно поправив сбившийся рыжий локон, в ее голосе зазвучали обиженные нотки, — стал бы ты иначе заезжать! С полгода видно не было. Она прошла вслед за Федотом в комнату. — А вдруг я не одна? Ты об этом подумал? — Оксанка, прости, разговоры потом, — Федот вытянул искусанную руку. — Мамочки! — девушка прикрыла ладонью рот. — Что это?! — Да, — Федот выругался, — псина соседская. Утром пораньше встал, ехать надо было. Стал к машине подходить, а она там гуляла. Я и не понял, как все произошло. Налетела как ураган. Вот такенная, сволочь, — он поднял руку на уровне пояса. — Дог, кажется. — Дурище, тебе в больницу надо, — Оксана испуганно глядела на Федота. — Вдруг бешенная. — Да, нет. С этим все в порядке. Собака культурная. Хозяин сто раз извинился. Хотел даже ветеринарный паспорт вынести. Просто его машина рядом с моей стоит, вот эта дура и подумала, что я грабитель. — Ну-ка, пошевели пальцами. Так. Перелома нет. Связки, вроде, тоже целы. Рана, впрочем, несерьезная, но, все равно, родной, в больницу надо. — Да не могу я, Ксанк. Ехать мне надо. Срочно. Сделка горит. Ты же врач. Помоги. Оксана неуверенно покачала головой. — Помоги, — голос Федота дрогнул, — очень прошу. Ксан, в память о старой дружбе. — Хорошо, — Оксана взяла себя в руки, — снимай пиджак и рубашку и бегом в ванную. Федот послушно подчинился. — Ты золотце, Ксанка! — А ты сволочь. По-хорошему тебя, заразу, пристрелить надо, пока не взбесился. В память о старой дружбе, — с издевкой добавила она. Федот смущенно улыбнулся и закивал головой. — Заползай, инвалид, — Оксана включила холодную воду, — рану надо хорошенько промыть. Подставляй руку… Вот. Болит? — Ничего, терпеть можно. — Эх, с каким бы удовольствием я отрубила бы тебе эту руку! А лучше нет, не руку. Кое-что другое, — Оксана не двусмысленно посмотрела Федоту между ног. — Ладно тебе, — Федот уставился в потолок. — Что ладно? Исчез, даже не простившись! И хоть бы раз позвонить догадался. Нет, конечно, на кой я тебе сдалась! Попользовался вволю и «чао, бомбино», да? А теперь приперся. Помоги, Оксана, меня собачка покусала… Гад! И что она тебе яйца не откусила? Федот не нашелся, что ответить. Он посмотрел на Оксану. С каким удовольствием он утопил бы ее сейчас в ванне. И так хреново, хуже некуда, а тут она со своей болтовней. Нашла время! — Рана, конечно, болезненная, но жить будешь. Кости и связки целы. Легко отделался. На всякий случай перекисью водорода обработаем. Пойдем на кухню. — Это больно? — Потерпишь, мужик все-таки. Оксана достала из холодильника стеклянный флакончик. — Давай лапу, друг. Федот поморщился. — Так тебе, — Оксана профессионально работала тампоном. — Расслабься, еще чуть-чуть. — Пиджак и рубашку выкини к чертям собачьим, о'кей? — Конечно, не на память же оставлять. А ты в чем поедешь? — У меня в машине кейс. Я же в командировку еду. — Вот как? Поверни руку. Кажется, все. Сейчас перевяжу, и можешь мотать. Прививку только сделаю. — Спасибо, Оксана. — Да ладно. Почти год все-таки не вылезал от меня. Хоть и скотина ты порядочная, но и хорошее есть, что вспомнить. Я умею прощать, — она достала шприц и ампулу. — Ты очень торопишься? — Вообще-то, да. Я уже должен быть на месте. Сегодня в три у меня встреча… Хотел приехать пораньше, чтобы отдохнуть с дороги. Но ничего, не опоздаю. Ай! — Федот скривился. — Неужели больно? — Оксана выбросила шприц с ампулой в ведерко под раковиной. — Бинты в спальне. Пойдем, закончим с этим делом.