Второй налетчик помог затащить обмякшее тело в стоящий за углом серебристый «Джип». Леонида небрежно уронили на заднее сиденье. Бритый с коллегой зажали его с боков. — Трогай, Колян, — бритый провел мощной пятерней по лысине. — Шеф ждать не любит. «Джип» ровно заурчал и выкатил на улицу. Коновалов смотрел на Чернышева со снисходительной улыбкой. Влад старался не обращать на это внимание. — Почему вы убегали от меня? — спросил он. — Я не сразу догадался, что покушение на шефа дело рук Федота, — издалека начал Коновалов. — Я подозревал его сослуживца. Но, как оказалась, Федот как раз и хотел, чтобы все так думали. Это уже позже он решил повесить все на меня. Но я решил провести самостоятельное расследование, используя для этого свои прежние связи. Без ложной скромности скажу, что у меня все получилось лучше и гораздо оперативнее, чем у вас. Я установил слежку за ним. Правда, не круглосуточную. Поэтому ему и удалось избавиться от Олега. Но вот спрятать труп бесследно, он уже не смог. Я был на той речке и все заснял на пленку. — Что? — Влад вскочил со стула. — Вы были там? Были и не остановили его. Ведь он убил ребенка, почему вы не помешали ему?! — Нет, нет, нет, — Коновалов зажмурился и замотал головой. — Поверьте. Владислав Николаевич, здесь нет моей вины. Мальчишка появился внезапно, когда Федот уже собирался уезжать. Все произошло в доли секунды. Я был слишком далеко, для того, чтобы что-либо предпринять. Влад вновь сел на место. — Где фотографии? И почему вы сразу ничего мне не сказали? — Федот начал что-то подозревать, — продолжил Коновалов. — Не случайно он пытался свалить всю вину на меня. За день до вашего прихода он заходил ко мне. Тогда я не понял его истинного мотива, но после того, что вы у меня нашли, конечно же, догадался. По тем же причинам он оставил у меня во дворе и автомобиль. — Вы уходите от ответа. — Нет, я как раз к нему подхожу. Фотографии я распечатал сразу же по возращении с речки. Федота в это время, зализывал раны у любовницы. Об этом вы, конечно, не знали? Фотографии получились отменными. Часть из них я передал в запечатанном конверте своему старому знакомому и, между прочим, вашему другу журналисту Сергею Рудакову. Влад изумленно поднял брови. Коновалов кивнул: — Да, именно ему. Я взял с него слово не вскрывать конверт в течение трех дней. Завтра этот срок истекает. Таким образом, я подстраховался на тот случай, если Федот раскусит меня и отправит вслед за Олегом. Возможность вашего прихода я тоже предвидел. А одну, самую лучшую фотографию я послал… его бывшему брату по оружию. — Кому? — удивился Влад. — О, черт, но зачем!? Зачем?! Он ведь убьет его! Влад от волнения он начал ходить по комнате из угла в угол, как волк в клетке. — Зачем, зачем вы это сделали? — повторил он свой вопрос Коновалову. — Затем, дорогой друг. Федот не человек. Он жестоко обошелся с теми, кто в него верил, кто его любил! Он перешел все рамки дозволенного. Он послал на убийство человека, который бесконечно доверял ему, и лично избавился от него, когда тот перестал быть ему нужным. Он убил ни в чем неповинного мальчишку! Он хотел подставить под все это лучшего друга, с которым прошел огонь и воду, про себя я уж не говорю! Я посчитал справедливым, чтобы они встретились до того, как вы его схватите! Пусть сами разбираются. По свойски! — Он же убьет его! — Влад нажал на вмонтированную под столом кнопку тревожной сигнализации. В комнату вбежали дежурные милиционеры. — Срочно омоновцев к отделу, — крикнул им Влад. — Срочно! — Не беспокойтесь, — усмехнулся Коновалов, — не убьет. Он не убийца. Дайте уж старым друзьям пообщаться по-человечески! Чернышев сел на стул и скрестил на груди руки. Он с любопытством смотрел на Коновалова. — Интересный вы человек, Михаил Федорович! Так вы молчали все это время, чтобы дать ему возможность перехватить Федота? Но я и сам догадался, кто настоящий убийца и послал группу на его задержание. — А вы уверены, что не опоздали? — Уже нет, — признался Влад. — Но молите Бога, чтобы в их разборках возобладал разум. Иначе, будьте уверены, подставили вы его конкретно. — Я уверен в нем, — улыбнулся Коновалов. — Почему же вы все-таки убегали от меня? — поинтересовался Влад. — Я не верю в правосудие, — ледяным тоном ответил Коновалов. — Я работал в этой структуре и знаю, что это такое! Я всю свою жизнь боролся за торжество справедливости. И хочу, чтобы она восторжествовала и сейчас. Нет, наша гуманная система правосудия не сможет воздать ему по заслугам. Судебный процесс может затянуться надолго, его будут защищать лучшие адвокаты, и неизвестно еще, чем закончится дело. Я лично хотел разобраться с ним! — Вы хотели убить его? Вы думаете, это было бы справедливо? — Я хотел совершить самый справедливый поступок в своей жизни! Влад удивленно покачал головой. … Лёня крепко держал в руках потрескавшуюся от солнца, воды и времени старую бамбуковую удочку. Тяжеловатую для шестилетнего мальчика. Узкая извилистая речка неспешно несла свои воды через пожелтевшие луга к тянувшемуся на горизонте зеленой лентой сосновому лесу. Сделанный из гусиного пера и винной пробки поплавок лениво покачивался в мелких волнах. Солнце успело подняться высоко и спину припекало. Почти не клевало. Но Лёня, все еще веря в удачу, удочку не оставлял, в отличие от отца с младшим братом, которые давно забыли про рыбалку и возились с костром. Лёня понимал, что время клева давно прошло, но ему очень хотелось поймать красноперку на полкило весом или жирного карася с серебряной чешуей. Вот тогда удивится папа! Лёня представил себе, как, вернувшись с рыбалки, отец с гордостью расскажет маме, как ловко их сын справился с сильной неподатливой рыбой, какое мастерство и смекалку он проявил. И в конце обязательно добавит: «Молодец, ну совсем, как я в молодости!», так он обычно говорил про Костю. — Поберегись! — услышал Лёня веселый крик за спиной, и в ту же секунду Костя с разбегу прыгнул в речку, в каких-нибудь трех метрах от поплавка. Лёня так размечтался, что не заметил, как Костя с папой разожгли костер, приготовили все необходимое для обеда и теперь, ожидая пока дрова превратятся в жаркие угли, решили немного искупаться. Сразу вслед за Костей в воду прыгнул папа. — Куда!!! — уворачиваясь от брызг, закричал Лёня. — Я же рыбу здесь ловлю!!! Папа с Костей фырчали и плескались в теплой воде, как бегемоты, не обращая на Лёню никакого внимания. Лёня почувствовал, как по щекам потекли слезы злости и обиды. — Папа! — срывающимся голосом кричал Лёня. — Папа, я рыбу ловлю! Отец, посадив Костю на плечи, повернулся к Лёне. — Сынок, — утирая ладонями лицо, ответил он, — полови в другом месте. Костя плохо плавает, ты же знаешь, он еще маленький. А здесь глубина небольшая и дно хорошее. Полови вон у той ветлы, — отец вытянул руку, — там должна быть рыба. А лучше, брось-ка ты это занятие и айда к нам, купаться. Папа завел руки назад, и, сцепив их в замок за спиной сидящего на его плечах Кости, завалился набок, обдав Лёню тучей брызг. Лёня молча собрал удочку и зашагал к ветле. Костя с папой успели накупаться и вернуться к костру, когда Лёня бегом вернулся к ним. Его лицо светилось от счастья. К груди обеими ладонями он крепко прижимал серебристого подлещика. — Видали?! Видали?! — радостно кричал он, бережно опуская рыбу в траву. — Видали, какого леща я поймал?! — Молодец, сынок, — отец, улыбаясь, привлек его к себе и нежно обнял за плечи. — Я отнесу его в садок, — предложил Костя, и, не дожидаясь разрешения, схватил рыбу и побежал к реке. — Осторожней, подожди! — Лёня вырвался из крепких папиных объятий и помчался за братом. Костя уже нагнулся к воде и одной рукой притянул к себе привязанный к стеблям камыша сетчатый садок. Другой он прижимал к животу подлещика. Лёня был рядом, когда рыба, сильно дернувшись, выскользнула из слабых рук четырехлетнего мальчика и исчезла в темной глади воды. Костя осторожно встал и замер, боясь поднять глаза на подбежавшего брата. Лёня некоторое время стоял в нерешительности, переводя взгляд с воды, где исчезла рыба, на младшего брата. Потом размахнулся и с силой ударил Костю кулаком в щеку. Потеряв равновесие, брат полетел в речку. Отец был тут как тут. Не долго думая, он наотмашь въехал тыльной стороной ладони Лёне по губам и прыгнул в воду за барахтающимся Костей. Лёня упал на землю, и некоторое время лежал без движения, потом медленно сел. Он не плакал. Ему было обидно и больно, но он нашел в себе силы сдержаться. Лёня облизнул губы. Они почему-то стали солоноватыми. Он потрогал их кончиками пальцев. Верхняя губа припухла, из носа текла кровь. Лёня посмотрел на испачканные в крови пальцы, на вылезающего из воды папу с ревущим Костей на руках, вытер пальцы о штанину, встал и медленно побрел к машине. Больше всего он сожалел о том, что мама так и не увидит, какую рыбу он поймал. А ведь это была его самая большая рыба… … Леонид судорожно дернул головой и открыл глаза. Все плыло, как в тумане. Он попытался встать, но ничего не получилось. Крепкие путы надежно приковали его к креслу. С большим трудом ему удалось восстановить последние события. Разговор с Оксаной, мордатый парень, видение из далекого детства. Леонид кашлянул. На светлые джинсы брызнули капельки крови. Он с ужасом покрутил головой. Он сидел в центре богато обставленной комнаты. Со стен, оскалив пасти, на него смотрели волчьи и кабаньи головы, видимо, охотничьи трофеи хозяина. — Где я? — простонал он. Ответом был дружный гогот. Леонид вздрогнул всем телом. Перед ним появилось несколько человек. Он сразу узнал урода, напавшего на него возле дома. Двух других он не знал. Но выглядели они не лучше своего друга. Глядя на них, Леонид вспомнил фразу из романа Франсуазы Саган: «Его лицо не было обезображено интеллектом». Лица этих парней интеллект тоже оставил в покое. Тяжелые подбородки, узкие лбы, маленькие глазки. Леонид опустил голову. — Кто вы? Что вам нужно? — он вновь попытался освободиться. Безуспешно. Веревки держали надежно. — Не рыпайся, гад! — грубо приказал один из пятикантропов. — Надо будет, сами отвяжем! Для пущей убедительности он, размахнувшись, ударил его ногой по лицу, как по футбольному мячу. Леонид упал вместе со стулом. Его тут же подняли и поставили на место. Из носа закапала кровь. — Что вам надо? — прохрипел он. — А ты еще не понял, фраер? — мордатый подошел вплотную и схватил его за волосы. — Не понял, падла? Он потянул руку вверх. Леонид попытался привстать, чтобы смягчить боль. — Пусти, скотина, — выдавил он. Мордатый резко дернул его на себя и подставил колено. Леонид вскрикнул, из глаз посыпались искры. Разжав пальцы, парень отступил в сторону. Леонид упал к его ногам и потерял сознание. — Хорош пока, — сказал мордатому один из парней. — Пусть оклемается немного. Шеф приедет, сам решит, что с ним делать. — Лады, — парень нехотя отошел. — Посидите с ним. А я к воротам пойду. Шефа встречу. Бойцы кивнули и развалились в креслах. Один из них достал колоду карт. Мордатый, громыхая тяжелыми ботинками, вышел на крыльцо. Дверь в кабинет открылась, и в проеме показалась рыжая веснушчатая голова сержанта из дежурной части. — Владислав Николаевич, омоновцы приехали, — доложил он.