– Какая? – Чалма. Вот только никто из вас не умеет правильно ее завязывать. Итак, с помощью фотошопа я сделал Арло чисто выбритым и коротко подстриженным. Ведь это Университет Орала Робертса. Отнюдь не место для патлатых радикалов. Потом я попытался установить контакты с выпускниками того периода. С бывшими старостами групп и подобными им. Эти группы весьма активны в Facebook. Я получил довольно много ответов. Большинство оказались бесполезными, но двое написали мне, что снимок напомнил им парня по имени Ральф. – Какой Ральф? – То-то и оно. Его фамилии они не знали. Да и воспоминания о нем какие-то туманные. Впрочем, так и должно быть, если Шугармен стремился затеряться среди студентов. Итак, у меня были лишь имя и годы его возможного нахождения в университетском кампусе. Словом, мне понадобилось получить доступ к ежегодникам той поры. Это стало моим следующим шагом. – И ты получил? – Да. – Каким образом? – В электронном виде. Есть целый сайт. Там собраны сканы каждой страницы огромного количества ежегодников старших школ и колледжей. За определенную плату их можно просматривать в онлайне. Если заплатить побольше, вам пришлют сканы всего ежегодника. Кабир испытывает мое терпение. – И ты стал их просматривать, ища Ральфа? – Да. Я перешерстил кучу снимков. Нашел нескольких Ральфов, но ни один не был похож на Арло Шугармена. – Наверное, ему хватало ума не попадать на групповые фотографии. – Наверное. Я не слишком затягиваю рассказ? – Было бы неплохо прибавить скорость. – Ладно. Перехожу к сути. Задача хотя и кажется сложной, но вполне решаемая. Когда я запустил программу лицевой идентификации, она мне нашла вот это. Кабир открывает папку Арло Шугармена и достает черно-белую распечатку: – Это сто тридцать восьмая страница ежегодника Университета Орала Робертса за семьдесят четвертый год. Он протягивает мне страницу. Она озаглавлена «Театральные моменты». На двух страницах помещены пять фотографий. На одной запечатлена женщина с ангельскими крыльями. Вторая похожа на сцену на балконе из «Ромео и Джульетты». На третьей вижу четверых мужчин в средневековых костюмах, играющих на музыкальных инструментах и поющих. Второй справа, с мандолиной в руках, – Арло Шугармен. – Вот это да! – вырывается у меня. На снимке сорокалетней давности у Шугармена очки в черной оправе. Ни на одной из прежних фотографий я не видел его в очках. Он чисто выбрит. Вьющиеся волосы стали короче. Узнать его можно, только если тщательно вглядываться, что и сделала компьютерная программа идентификации лиц. – Короче говоря, я отыскал студента, бывшего тогда режиссером студенческого театра. Его зовут Фран Шовлин. Он служит в мегацеркви Хьюстона. Он вспомнил и фамилию Ральфа: Льюис. Что самое интересное: в той группе действительно числился некий Ральф Льюис, но он болел и не ходил на лекции. Думаю, Арло просто взял себе его имя. – Вполне допускаю. – Шовлин хотя и помнил Ральфа, но плохо. Единственное он сообщил, что Ральф встречался с девушкой по имени Элина. Я нашел ее. Сейчас она Элина Рэндольф. Разведена. Владеет салоном красоты в Рочестере, штат Нью-Йорк. Я позвонил ей, но, стоило мне упомянуть про Ральфа Льюиса, она немедленно отключилась. Я звонил еще несколько раз, однако она наотрез отказывается говорить. – Интересно, – говорю я. – Полагаю, затем ты провел всесторонний поиск сведений уже по Ральфу Льюису? Кабир кивает: – И ничего не нашел. Неудивительно. Наверное, в последующие годы Шугармен не раз менял имена. Не исключено, что он не пытался оформить удостоверение личности на имя Ральфа Льюиса, а просто воспользовался этим именем. Его путали с настоящим Ральфом Льисом, и такая путаница была ему как нельзя на руку, поскольку отводила внимание властей. Сейчас такой трюк вряд ли удался бы. Колледжи постоянно отслеживают своих студентов, а меры безопасности достаточно строги. Но в семидесятые годы любой мог разгуливать по кампусу и присутствовать на занятиях, не вызывая подозрений. Мы с Кабиром составили график. Завтра, в час дня, я встречусь с матерью Паркер и отцом Роуэна в пансионате для пожилых в Крестмонте. Туда проще всего добраться на машине. Ехать около полутора часов. Затем, если надумаю, я могу нанять частный самолет в аэропорту Морристауна и полететь в Рочестер на откровенный разговор с Элиной Рэндольф. Организацию моих перемещений Кабир возьмет на себя. – Поищи зацепку, которая сделает Элину Рэндольф разговорчивой, – прошу я. – Принято. – Кабир встает. – Хочешь остаться на обед? – Не-а. У меня горячее свидание. – Насколько горячее? – спрашиваю я. – Вин, мне она нравится. – Можешь взять вертолет на весь вечер. – Что-что? – Я сказал, бери вертолет. Свози ее в мой пляжный клуб на Фишер-Айленде. Я договорюсь о столике на террасе с видом на океан. Кабир не отвечает и указывает на желтые папки: – Вам их оставить? – Да. – Босс, спасибо за щедрое предложение. Но я, пожалуй, от него откажусь. Я выжидаю минуту, затем спрашиваю: – Позволь узнать почему? – Если на четвертом свидании я устрою ей такое грандиозное торжество, что я стану делать на пятом? – пожимая плечами, вопросом отвечает Кабир. – Разумно. Оживает мой мобильник. Увидев, что звонит Анджелика Уайетт, я ощущаю укол страха и порывисто нажимаю на зеленую кнопку. Раньше, чем мне удается произнести традиционное «Излагай», Анджелика говорит: – С Эмой все в порядке. Удивительно, насколько хорошо Анджелика меня знает, особенно если учесть, что мы практически не видимся. Да, мне звонит та самая Анджелика Уайетт, кинозвезда. – Что нового? – спрашиваю я. – Эма постоянно спрашивает о тебе. Эма – старшеклассница и моя биологическая дочь. – Я возила ее к тебе в больницу, – сообщает Анджелика. Услышанное мне не нравится. – Тебе не следовало этого делать. – Я сердито смотрю на Кабира, но продолжаю говорить с матерью Эмы. – Как вообще она узнала, что я… – В то утро у тебя был намечен завтрак с ней. – Да. Точно. – Вин, она беспокоилась. Я молчу. Мне это не нравится. – Когда она сможет увидеться с тобой? – Завтра устроит? – У тебя дома? К обеду? – Да. – Я привезу ее. – Ты тоже заходи, если хочешь. – Вин, это уже лишнее. Разумеется, Анджелика права. Мы договариваемся о времени. Я завершаю разговор, продолжая сердито смотреть на Кабира. – Эма позвонила и спросила, где вы, – поясняет Кабир. – Знаю, вам бы не понравилось, если бы я ей соврал. Я хмурюсь, поскольку он прав, но мне все равно это не нравится. – Что ей известно?