— Значит, вот кем я буду? Линдой Фримен? — По крайней мере, до главного события. После чего вы сможете снова стать Лу-Энн Тайлер. «А это обязательно?» — подумала Лу-Энн. Номер, куда проводил ее Чарли, находился на тридцать втором этаже и был просто колоссальным. Он состоял из огромной гостиной и отдельной спальни. Лу-Энн в восторге обвела взглядом элегантную обстановку и едва не упала, увидев просторную ванную комнату. — Этот халат можно надеть? — спросила она, проведя ладонью по нежной махровой ткани. — Если хотите, — ответил Чарли. — Этот номер стоит семьдесят пять долларов в день. Подойдя к окну, Лу-Энн раздвинула занавески. Ей открылась панорама Нью-Йорка. Небо было затянуто низкими тучами, уже начинало темнеть. — Я никогда в жизни не видела столько домов. Не могу себе представить, как только люди их различают? По мне, они все одинаковые. — Она снова повернулась к Чарли. — Знаете, вы очень смешная, — покачал головой тот. — Если б я вас не знал, то счел бы вас полной деревенщиной. — А я и есть полная деревенщина, — смущенно потупилась Лу-Энн. — Полнее некуда. По крайней мере, если брать тех, с кем вам доводилось встречаться. Чарли перехватил ее взгляд. — Послушайте, я не хотел вас обидеть. Вы там выросли, у вас соответствующие привычки и представления, понимаете, что я хочу сказать? — Он помолчал, глядя на то, как Лу-Энн наклонилась и погладила дочь. — Смотрите, вот бар с прохладительными напитками, — наконец сказал он, показывая, как с ним обращаться. Затем открыл шкафчик. — А здесь сейф. — Чарли указал на массивную стальную дверь, ввел цифровой код, и замок открылся. — На самом деле все ценности лучше убрать сюда. — Думаю, у меня нет ничего такого, что следовало бы хранить здесь. — А как же лотерейный билет? Вздрогнув, Лу-Энн порылась в кармане и достала билет. — Значит, об этом вы знаете, да? Чарли ничего не ответил. Взяв билет, он даже не взглянул на него и отправил его в сейф. — Выберите комбинацию — ничего очевидного, вроде дня рождения и тому подобного. Но что-нибудь такое, что вы никогда не забудете. Не стоит записывать числа на бумажку. Это понятно? — Он снова открыл сейф. Кивнув, Лу-Энн ввела свой код и дождалась, когда сейф запрется, после чего закрыла шкафчик. Чарли взялся за ручку двери. — Я вернусь завтра часов в девять утра. Если до того времени вы проголодаетесь или еще что, просто сделайте заказ в номер. Но только не давайте коридорному рассмотреть ваше лицо. Заберите волосы в пучок или наденьте шапочку для душа, как будто собираетесь принимать ванну. Откройте дверь, распишитесь на квитанции как Линда Фримен и отправляйтесь в ванную. Оставьте чаевые на столе. Вот. — Достав из кармана пачку купюр, Чарли вручил ее Лу-Энн. — И вообще, постарайтесь не привлекать к себе внимания. Не гуляйте по гостинице и не открывайте на стук. — Не беспокойтесь. Я прекрасно понимаю, что не смогу выдать себя за главу отделения крупной компании. — Смахнув волосы с лица, Лу-Энн постаралась говорить как можно беспечнее, хотя было очевидно, что ее чувство собственного достоинства изрядно задето. Так же очевидно в ответе Чарли прозвучала горечь обиды. — Лу-Энн, я не это имел в виду. Я не хотел… — Он пожал плечами. — Послушай, я с трудом окончил школу. В колледже не учился, но на жизнь не жалуюсь. И пусть мы с тобой не сможем сойти за выпускников Гарварда, кому какое дело, черт возьми? — Он прикоснулся к ее плечу. — Хорошенько выспись. Когда я завтра вернусь, мы пойдем погуляем, посмотрим достопримечательности, и ты сможешь вдоволь выговориться; как тебе это нравится? — Это будет здорово! — просияла Лу-Энн. — Завтра обещали прохладную погоду, так что оденься тепло. Лу-Энн испуганно посмотрела на мятую рубашку и джинсы. — Э… послушайте, это все, что у меня есть. Я… э… собиралась очень поспешно. — Она заметно смутилась. — Всё в порядке, — ласково произнес Чарли. — Меньше багажа — меньше проблем. — Он окинул ее оценивающим взглядом. — Так, в тебе пять футов десять дюймов, точно? Восьмой размер? Кивнув, Лу-Энн слегка покраснела. — Пожалуй, сверху немного побольше. Взгляд Чарли задержался на ее груди. — Верно, — согласился он. — Завтра я привезу кое-какую одежду. И для Лизы тоже. Но мне потребуется время. Я буду здесь около полудня. — Я смогу взять Лизу с нами, правильно? — Абсолютно; малышка отправляется вместе с нами. — Спасибо, Чарли. Я вам очень признательна. У меня не хватило бы духа выйти одной. Но у меня прямо-таки зуд, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я еще никогда не бывала в таком большом городе. Пожалуй, здесь в одной только гостинице народу больше, чем во всем нашем городке. — Точно! — рассмеялся Чарли. — Наверное, поскольку я родом отсюда, все это я воспринимаю как должное. Но понимаю, что ты имеешь в виду. Прекрасно понимаю. После его ухода Лу-Энн осторожно достала Лизу из переноски и, погладив по головке, уложила ее посреди двуспальной кровати. Затем быстро раздела девочку, вымыла ее в огромной ванне и одела в пижаму. Снова уложив малышку в кровать, накрыла ее одеялом и подложила с обеих сторон большие подушки, чтобы Лиза не перекатилась во сне. Подумала было о том, чтобы самой отправиться в ванную и, возможно, опробовать ванну, чтобы прогнать боль, разлившуюся по всему телу. И тут зазвонил телефон. Мгновение Лу-Энн колебалась, чувствуя себя загнанной в ловушку. Наконец она сняла трубку. — Алло! — Мисс Фримен? — Простите, вы… — Лу-Энн мысленно отвесила себе хорошего пинка. — Да, это мисс Фримен, — поспешно произнесла она, стараясь придать своему голосу профессиональные нотки. — Лу-Энн, в следующий раз соображай чуточку побыстрее, — сказал Джексон. — Человек редко забывает, как его зовут. Как дела? О тебе позаботились? — Да, всё в порядке. Чарли просто прелесть. — Чарли?.. Ах да, конечно. Лотерейный билет у тебя с собой? — Он в сейфе. — Хорошая мысль. У тебя есть бумага и ручка? Окинув взглядом номер, Лу-Энн достала лист бумаги и ручку из ящика антикварного письменного стола у окна. — Запиши все, что я сейчас тебе скажу, — продолжал Джексон. — У Чарли также будут все подробности. Ты обрадуешься, узнав, что всё идет как надо. Послезавтра в шесть часов вечера выигрышные номера назовут всей стране. Ты сможешь смотреть тираж по телевизору в своем номере; трансляция будет по всем основным каналам. Однако, боюсь, тебе это будет малоинтересно. — Лу-Энн буквально представила себе легкую усмешку, появившуюся у него на лице, когда он произносил эти слова. — После чего вся страна будет с нетерпением ждать, когда же победитель даст о себе знать. Ты сделаешь это не сразу. Нам нужно дать тебе время, чтобы ты успокоилась — конечно, теоретически, — начала снова ясно мыслить, быть может, получила совет от юристов, банковских работников и так далее, после чего приехала в Нью-Йорк. Конечно, победителям необязательно приезжать в Нью-Йорк — пресс-конференцию можно устроить где угодно, в том числе по месту жительства победителя. Однако в прошлом многие победители с готовностью проделали этот путь, и комитетом по проведению лотереи это приветствуется. Здесь значительно проще устроить общенациональную пресс-конференцию. Таким образом, вся твоя деятельность займет день-два. Формально у тебя есть тридцать дней на то, чтобы предъявить свои права на выигрыш, так что тут не будет никаких проблем. Кстати, если ты еще не догадалась, вот почему я хотел, чтобы ты не торопилась с приездом. Будет не очень хорошо, если кто-то прознает, что ты приехала в Нью-Йорк до того, как были объявлены выигрышные номера. Тебе придется сохранять инкогнито до тех пор, пока мы не будем готовы представить тебя в качестве победительницы. — В его голосе прозвучало недовольство тем, что ему пришлось корректировать свои планы. Лу-Энн торопливо делала пометки. — Вы меня извините, мистер Джексон, но я действительно не могла ждать, — поспешно сказала она. — Я говорила вам, что было бы, останься я дома. У нас такой маленький городок… Все сразу прознали бы о том, что выигрышный билет у меня, точно вам говорю. — Ну хорошо, хорошо, теперь уже поздно тратить время на объяснения, — резко оборвал ее Джексон. — Суть в том, что нам необходимо скрывать тебя до тиража и еще день-два после этого. Ты приехала в Атланту на автобусе, правильно? — Да. — И приняла разумные меры предосторожности, чтобы изменить свою внешность? — Шляпа и темные очки. Я не встретила ни одного знакомого. — И, разумеется, ты не назвала свое настоящее имя, покупая билет на поезд? — Конечно нет! — солгала Лу-Энн. — Хорошо. Полагаю, твои следы надежно заметены. — Я тоже на это надеюсь. — Это не будет иметь значения, Лу-Энн. Никакого. Через несколько дней ты уже будешь очень далеко от Нью-Йорка. — И где именно я буду? — Как я уже говорил, место назовешь ты сама. В Европе? В Азии? В Южной Америке? Только скажи слово, и я все устрою. Лу-Энн задумалась: — Мне нужно принять решение прямо сейчас? — Конечно нет! Но если захочешь уехать сразу же после пресс-конференции, чем раньше ты дашь мне об этом знать, тем лучше. Мне приходилось творить чудеса в деле организации путешествий, но все-таки я не волшебник, особенно если учесть, что у тебя нет паспорта или какого-нибудь другого документа, удостоверяющего личность. — В голосе Джексона прозвучало нескрываемое изумление. — Этим также нужно будет заняться. — А вы сможете сделать мне документы? Даже карточку социального страхования? — У тебя нет карточки социального страхования? Это невозможно! — Очень даже возможно, если родители не подавали заявление, — парировала Лу-Энн. — Я полагал, ребенка не выпустят из роддома без заполнения необходимых бумаг. Лу-Энн едва не рассмеялась вслух. — Я родилась не в роддоме, мистер Джексон. Родители говорили, что первым, что я увидела в жизни, было грязное белье, сложенное у мамы в спальне, потому что именно там я и появилась на свет.