– Я точно не знаю, почему на место происшествия выезжала прокуратура. Это лучше знает участковый Чернов. Он его и задерживал, – пояснил Джек. – Неужели этот Турков организовал побег? – задумчиво проговорил я. Молодой, первый раз за решёткой, ума хватило разбирать стену. Ладно, узнаем от сокамерников, так ли было в самом деле. Я думаю вот о чём: этот Турков, я уверен, далеко не уедет. Он вернётся в свой хутор. Почему, ты можешь спросить? Отвечу: во-первых, молодой, не судим, кроме своего хутора ему некуда деваться. Во-вторых, он обязательно постарается встретиться с потерпевшей и умолять о пощаде. Любым способом попытается или сам лично, или через родителей уладить это дело и уйти от ответственности. Дмитриченко внимательно посмотрел на меня и спросил: – А твои, ты думаешь, уедут на свою родину? – Я больше всего этого и боюсь. Если в ближайшие дни мы их не задержим, они точно уедут в Баку. Как я полагаю и чувствую, если это случится, то вряд ли мы их еще увидим, – с горечью произнёс я. Тут уж удивление проявил Дмитриченко. – Ты предполагаешь, мы их там не найдём? – На сто процентов уверенности нет, но практически это безнадёжное дело. – Ты так говоришь, будто бы ты был уже в подобной ситуации? – заинтересованно спросил Дмитриченко. – К сожалению, да, Джек Фёдорович, был у меня такой случай. Помнишь, года два тому назад было в моём производстве нашумевшее ковровое дело? – Надо мозги потревожить, может, всплывёт. Да, да, кажется, припоминаю. Но, прости, деталей не помню, – после раздумья проговорил Джек. – Ладно, зря мозги не тревожь, пусть отдыхают. Впереди трудная работа, а свежие мозги очень будут кстати, я лучше расскажу. Работники ОБХСС отдел борьбы с хищением социалистической собственности задержали в нашем городе двух абхазцев, занимавшихся спекуляцией коврами. Ковёр, товарищ опер, как ты знаешь, был дефицитным товаром. Ковёр просто так в магазинах не купишь, бывало. Нужны были знакомства, блат, положение, ну ты сам знаешь. Торговля шла успешно. Работники ОБХСС собрали первоначальный материл и до того, как передать его нам в следственную часть для расследования, по доброте души, может быть, отпустили задержанных спекулянтов на свободу, взяв с них подписки о невыезде. – А что, эти спекулянты абхазцы, имели у нас в городе прописку? – спросил удивлённо Джек Фёдорович, чуть прищурив правый глаз, и тут же дрогнули уголки его рта от сдерживаемой насмешливой улыбки. Хороший подарочек же они преподнесли тебе, угадал? – Угадал, угадал. Нашли эти абхазцы у нас в городе временных сожительниц, но без прописки. В своих объяснениях они указали адреса сожительниц, ну и, конечно же, проверить факт прописки работник ОБХСС почему-то забыл. Я возбудил уголовное дело. Ну и решил допросить спекулянтов. Посылаю повестки, жду, а их нет и нет. Не дождался. Думаю, что делать? – Ну, и как ты вышел из положения? – насмешливая улыбка вновь появилась на лице Дмитриченко. – Как? Долго не думая, выписываю постановление о принудительном приводе и вручаю старшему инспектору ОБХСС капитану Семикину А. М. – Доставил тебе Семикин абхазцев? – насмешливая улыбка так и продолжала играть на лице опера. – Если бы доставил? Прибегает ко мне и чуть не плача говорит, что их нет по тем адресам, они уехали якобы на родину. В конце Семикин задаёт мне вопрос, что будем делать? А что мог ему сказать? Сказал, пойдём сейчас к начальнику Пашкову, и пусть он решит. Пошли мы к начальнику. Ну, ты сам знаешь, как в таких случаях бывает. Выслушал Семикин не очень приятное для себя высказывание и грозное предупреждение. В конце начальник потребовал. чтобы Семикин за свой счёт съездил в Абхазию и доставил их сюда. – Доставил Семикин абхазцев? – лёгкая улыбка играла на лице Дмитриченко. – Почему ты смеёшься, Джек? – не совсем понимая, спросил я. – Мне смешно стало оттого, что начальник отдела отправил Семикина в командировку за свой счёт. Ну, как тут не посмеёшься. Он и вправду ездил за свой счёт? – Да. Пашков сказал так отпустили спекулянтов, когда они должны были сидеть в камерах, теперь доставьте сюда за свой счёт. – Каков результат поездки? – красивые губы Джека Фёдоровича расплылись в хорошей улыбке. – Через четыре дня вернулся Семикин ни с чем, – сказал я, мельком взглянув на Дмитриченко. – То есть, ты хочешь сказать, не привёз? – и теперь снова широкая улыбка полностью покрыла всё лицо Дмитриченко. – Да. – Не нашли? – как бы с юмором спросил Джек. – Можно сказать и так. Знаешь, Джек, – я понизил голос, чтобы не слышал нашего разговора постовой, который находился недалеко от нас. – Семикин мне по секрету рассказал очень забавную историю. Будешь слушать? – Удивляешь меня, Рудольф, – заинтересовано воскликнул Джек. Конечно, хочу. Не каждый же день ездят наши сотрудники на Кавказ и привозят оттуда забавные истории. Я весь во внимании! – Семикин с двумя сотрудниками поехал в Сухуми на частной автомашине, то есть арендовали частника. Я, как понял, какой-то Анатолий из совхоза «Ударник», друг одного из инспекторов ОБХСС. По приезду в город Сухуми, в первую очередь Семикин со своими сотрудниками посетили в городской отдел милиции. Семикин доложил начальнику горотдела о цели своего приезда и попросил оказать содействия. Начальник горотдела любезно согласился помочь. Пригласил в кабинет своего начальника ОБХСС, попросил его оказать помощь Семикину. Выделили ему двух сотрудников ОБХСС и даже дали автомашину. Семикин отказался от автомашины, ссылаясь на то, что у него есть своя. Но те отказа не приняли, ссылаясь на то, что негоже гостям эксплуатировать свою автомашину. Кавказцы, конечно, гостеприимный народ. Эту черту характера у них не отнимешь. Что правда, то правда. Я сам лично не раз убеждался в этом, бывая в командировках. Семикин, уважая национальный менталитет, согласился и оставил свою автомашину вместе с водителем во дворе горотдела милиции. Перед началом поиска спекулянтов гостеприимные горцы пригласили гостей позавтракать. Конечно же, в ресторан пригласили. После ресторана начали работать. На поиски потратили почти целый день, но, увы, спекулянты, как будто испарились, в воду канули. И адреса есть, и квартиры, где проживают, есть. Искали два дня, но никаких результатов. Нет, исчезли! Самое интересное, Джек Фёдорович, ещё впереди. Пока искали спекулянтов, со двора милиции в первый же день, как только Семикин покинул горотдел, пропала автомашина Семикина вместе с водителем. Дмитриченко, услышав такую новость, вперился в меня глазами и изумлённо воскликнул: – Пропали средь белого дня и со двора милиции! Ты это серьёзно, Рудольф Васильевич? Скажи, что ты всё это приукрасил, придумал, чтобы меня заинтересовать. Не так ли? – Вот те крест! – и я несколько раз положил на себя крест, обратив свой взор к небу. Теперь веришь? – Хорошо, верю. Что было дальше? – Семикин, конечно же, обратился к начальнику горотдела. Начальник горотдела тут же дал указание своим сотрудникам найти автомашину. Искали двое суток. Результат нулевой. На третий день Семикин пришёл к начальнику горотдела, чтобы просить помощи для продолжения поиска, уже не спекулянтов, а своих машины и водителя. В кабинете начальника Семикину представили прокурора города, и в присутствии прокурора начальник милиции сообщил, что автомашина Семикина нашлась, и водитель цел и невредим. Они могут уехать домой. Перед уходом Семикину вручили письмо. Дмитриченко вопросительно посмотрел на меня и спросил: – Ты читал это письмо? – Конечно. Это же письмо было адресовано мне. – И что же там было написано? – с нетерпением спросил Джек. – Просьба о передаче дела спекулянтов в их распоряжение, то есть отправить дело в Сухуми. От такой новости брови Дмитриченко поползли вверх от удивления, и по лицу промелькнула лёгкая усмешка. – Как ты поступил? – Ты сам, Джек Фёдорович, как поступил бы на моём месте? Снова по лицу Джека промелькнула лукавая усмешка. – Я? Я без раздумий отправил бы дело и остался бы доволен своим поступком. – Я, именно так и поступил. Вот такие дела, товарищ опер. – Да-а! Не завидно наше положение, Рудольф! – задумчиво, уже без всяких насмешек, восхищений, проговорил Дмитриченко. Тогда совсем плохи наши дела. Ну, ничего, ты, Рудольф, только не расстраивайся, не переживай. Раз на раз не приходится. Не всё ещё потеряно. Ещё не вечер! Ты помнишь нам завещанный девиз: бороться и искать, найти и не сдаваться? – Помню, Джек, помню. Это мой девиз жизни. Знаешь, Джек, если мы дня за два или три не задержим моих кавказцев, я даже боюсь дальше говорить. Нам сейчас нужно действовать быстро, оперативно, самое главное, перекрыть пути на Кавказ. Дмитриченко резко повернулся ко мне и, прямо глядя мне в глаза, встревоженно заговорил: – Что же мы тогда торчим тут! Давай поговорим с этими двумя оставшимися в камере и за дело! Мы вышли из камеры и позвали постового. Попросили его привести в следственную комнату одного из двух отказавшихся бежать. Постовой пошёл исполнять наше поручение. * * * Мы зашли в следственную комнату. Через минуты две постовой привёл в комнату арестованного. – Сидоров доставлен по вашему поручению! – отчеканил постовой. – Спасибо! – сказал я и отпустил постового. Этот доставленный оказался каким-то ни бэ, ни мэ. На все наши вопросы отвечал однотипно, как робот: не знаю, не слышал, не помогал. На вопрос: почему ты не сбежал? промямлил: не хотел, зачем мне это, лишний срок, мне ни к чему и так далее, и тому подобное. Промурыжив минут десять-пятнадцать, к нашему огорчению, пришлось его отправить назад в камеру. Через несколько минут постовой привёл следующего не сбежавшего.