Несколько недель Рина провела в Резиденции. Управленческая элита, отойдя от шока, связанного с прилюдным убийством Президента, рассудила, что так было правильно и власть давно пора передать в руки молодому и сильному магу. Граф Дартер разрешения не спрашивал и сам занял место управляющего Лангрией, однако никто и не высказался против его кандидатуры. Тем более что его слова были правдивы, в чём все тут же убедились. Как только от власти убрали старого властителя, чьи действия лишь пожирали силу, а не преумножали её, в обществе наступила перемена. То ли действие ритуала, то ли само живительное влияние перемен — но все маги почувствовали, как их переполняли силы и надежды на новый виток в развитии. Графа единогласно избрали новым Президентом, и магическая верхушка дала свою присягу на церемониальном обеде избрания главы Королевства. И вот так вышло, что Рина оказалась во власти того, кто влиял теперь на всё. Она безропотно находилась в отведённых ей покоях одна — граф был слишком занят и увлечён своими делами. Налаживанием связей, установлением новых порядков, встречами, отъездами. Сведённые Королевства приняли нового героя. Интересно, что подумают мама и Бетти, увидев, кто занял трон? И будут ли они рады за Рину? Девушка лежала, молча пялясь в потолок своей огромной золотой комнаты. Кровать на семи матрасах, балдахин с золотым тюлем, литой позолоченный фурнитур из столиков, стульев и скамеек, тканный ковёр на полу, шкафы с рядами платьев. Она чувствовала себя принцессой из сказки, где принц так занят своими королевскими делами, что ему совсем нет дела до своей избранницы. Рине было невыносимо скучно, и всё чаще она с сожалением вспоминала академические годы, которые проносились — пусть и за книжками с докладами — но зато и с весёлыми студенческими пьянками. А после и жизнь в самой Провинции, что текла за упорным трудом, но с долгими ночами с Алексом и вольным галопом в полях. Рина тяжело вздохнула и села, подпрыгивая на этих чёртовых матрасах. Стрелка часов лениво тянулась к пяти. Скоро дневной чай, который Рина попросила заменить на кофе, и краткий миг свидания с графом. Он, наконец, нашёл в своём расписании место для девушки. Рина подошла к шкафу и открыла его, выбирая наряд. — Что же мне надеть? Может быть, этот жёлтый корсет со страусиными перьями? Как насчёт платья в стиле розового фламинго? Или вот это красное — мечта проститутки? А что если я буду сегодня похожей на голубое облако?? Рина со злостью захлопнула дверцу шкафа. Эти ужасные наряды, которые принесли ей слуги по велению графа, напоминали костюмы из дешёвой эротики. Все эти платья она видела там, в его кабинете, за потайной дверью. Поначалу, когда услужливые лакеи вкатили в её покои ряды с вешалками, девушка обрадовалась, ведь её догадка подтвердилась. Виктор хранил все наряды для неё. Однако потом, примеряя каждый день новое платье и расхаживая в нём по Резиденции и окрестностям в сопровождении стражей, Рина подумала, что Виктор издевается над ней. В век современных технологий такое носить просто неуместно и пошло. Может быть, у графа был какой-то фетиш на этот счёт? Рина в очередной раз тяжело вздохнула. Даже близость встречи с любимым мужчиной её не радовала. Она хотела на волю. Гулять без охраны. А ещё лучше — скакать по полям. И даже не на Танатосе. Рине вспомнились кобылки из конюшни в Провинции, с которыми она росла. Да, туда бы. А ещё хотелось штанов и кроссовок. Но её ждали кринолин, корсет и каблуки. Рина вздохнула снова, открыла дверцу шкафа и выбрала самое простое чёрное платье, чуть приталенное, без декольте, но с открытыми рукавами. Она влезла в туфли, распустила волосы, припудрилась и вышла. Стражи привычно кивнули ей и пошли следом. Рина оглядывалась на канделябры, что стояли по коридору, и прикидывала, сможет ли ударить обоих мужчин по голове быстро и безнаказанно, а после убежать. И вот со вторым уже были проблемы — на каблуках далеко не убежишь. — Ах, вот оно что! — саркастически улыбнулась Рина, осознавая, почему её лишили кроссовок. Один из стражей спросил: — С вами всё в порядке? Рина не ответила и пошла вперёд. Ей хотелось кричать, что с ней не всё в порядке. Однако девушка даже не понимала, почему. Ведь она получила, что хотела — властного мужчину в лице Виктора, который теперь был ещё и самим Президентом. Лучший дом в Королевстве, лучшие наряды, собственную охрану. Отчего же она страдала? Каждый день Рина думала о маме и Бетти. Хотя они с графом не говорили об этом, но почему-то девушка знала — она больше их не увидит. Эта мысль казалась ей абсурдной. Почему бы графу не разрешить ей увидеть семью? Но она даже и представить не могла, как граф идёт с ней за ручку к её жалкому провинциальному домишку, как они заходят в их убогое жильё, садятся на старые скамейки, как мама наливает дешёвый чай в растрескавшуюся посуду, как граф общается с мамой и обсуждает свои планы на Рину. Всё это казалось таким нереальным, что девушка от этих мыслей становилась ещё несчастнее. Стражи довели Рину до входа в президентскую столовую, а сами остались охранять двери. Девушка вошла внутрь. Столовая была в пятнадцать раз больше чем та, что в доме графа, и была скорее залом, чем местом для приёмов пищи. По стенам висели картины именитых художников, ряды люстр освещали пространство, а по центру стоял длинный стол, что заканчивался у дальней стены. Рине подумалось, что если собрать за этим столом людей на приём, то сидящие по разным краям этого стола в итоге могли бы так и не увидеть друг друга ни разу за вечер. И вот во главе — то есть в самом конце стола — восседал Виктор. Он читал какую-то книгу и потягивал кофе. Рине стало теплее при виде графа. С ней случилось наваждение, и она уже почти забыла о том, как Виктор убил Президента и Криса прямо на её глазах. Словно это случилось давно, а не каких-то пару недель назад, и зимняя метель замела следы крови и воспоминания. Рина смотрела только на него — любимого Виктора — и пошла к нему на встречу. Граф поднял голову и отложил книгу. Он медленно встал и сделал несколько шагов навстречу Рине. — Виктор! Граф притянул к себе девушку и нежно поцеловал. Затем оторвался от неё и посмотрел на платье: — Что за траурный вид! Я надеялся, ты выберешь для меня что-то более праздничное. — А я надеялась видеть тебя чаще! И что в моём гардеробе будет что-то помимо юбок! И тут даже конюшни нет… — Я знаю, что тебе непросто, — словно бы заткнул её граф. Опять. — Но каково мне? На меня свалилась власть, которой я не ждал. Я разбираюсь с делами так быстро, как могу. — Да, прости меня, — Рина виновато опустила голову. — Я не подумала. — Ничего страшного. Давай выпьем кофе. Виктор вновь поцеловал её, а затем усадил рядом с собой. — И как идут твои президентские дела? — спросила Рина, потягивая прекрасный кофе. Слуги Президента готовили лучше, чем стюарты Виктора. — Утром был у мэра Центрального Квартала. Заручился поддержкой декана Академии. Вчера ездил в Нижний Квартал, там наместник — мой давний друг, так что их помощь мне обеспечена. Что до Президентов других Королевств… Вопрос времени, но люди скоро примут меня. Тем более что я буду хорошим правителем. — Я в этом не сомневаюсь. — Да, Президент всегда посвящал меня в свои дела. Многое рассказывал об устройстве политики. Со многим я был не согласен, и теперь у меня есть шанс это изменить. Рина замялась. Виктор сильно изменился после событий. И неудивительно — теперь в его руках столь многое. Столь многое забирает его время и силы, столь многое зависит от его решений. О том, что произошло в тот вечер, они не говорили. Девушка не решалась — сама не знала почему, а граф не поднимал эту тему, будто того дня и не было. Будто бы и не было тех людей, желавших её смерти и свято веривших в судьбоносность кровавого ритуала. Будто бы и не было того дня, который изменил графа так сильно, что Рина, порой, смотрела на него и не узнавала. Девушку мучили тяжёлые сомнения и переживания, а морок, затянувший её разум, становился непрогляднее с каждым днём. — Тебе не о чем переживать, — сказал граф, беря её руку, будто прочёл мысли. — Я всё тот же Виктор. Твой Виктор. — А что будет дальше? И когда я смогу увидеть родных? — Давай не будем загадывать, — Виктор мягко поцеловал её руку, и этот поцелуй вновь заслонил переживания девушки. — У меня всё так стремительно поменялось. Не стоит торопить события и дальше. Рина чуть нахмурилась. Это был не тот ответ, которого она ждала. Виктор вновь поцеловал её руку, поднявшись к плечу: — Сейчас я знаю одно. Мы возвращаемся. — Куда? — спросила девушка. — Домой, — ответил граф, и внутри Рины разлилось странное чувство. «Домой, — подумала девушка, когда граф пил кофе и продолжил чтение, уже не обращая на неё внимания. — А где же теперь мой дом?» Когда Рина вернулась в свои покои, слуги уже собрали все её вещи. Девушка обессиленно опустилась на кровать, глядя на слуг, выносящих ряды платьев и чемоданы. Виктор только сообщил ей, что они едут, как слуги уже выносят её вещи. Рина вдруг осознала, что граф продумал всё. Продумывает всё и всегда. Он знал, что будет ритуал. Он знал, что нужен дневник Циммера. Он знал, что именно нужно искать в дневниках. Он уже давно прочёл его, и знал, что Президент страшно ошибался. Рина похолодела — граф знал и продумал всё. И теперь ей точно некуда бежать, теперь его золотые глаза горят на все Сведённые Королевства, и куда бы она ни пошла, — она наткнётся на его голодный взгляд. 16 В зимнем морозном утре не было ни звука. Кони мирно дремали в стойлах. От ноздрей их шёл пар размеренного дыхания. Снег покрыл лапы елей белым коконом, и они поблескивали чёрными кристаллами. Рина вдыхала аромат морозного ельника. Она была дома. Теперь это был её дом — так обозначил Виктор. Рина вышла во дворик с рассветом. Зимнее солнце еле пробивалось сквозь серую пелену. Метель ночью замела следы шин, не оставив и следа их возвращения домой. Граф поцеловал девушку перед сном и ушёл в кабинет, работать. Он ни разу за это время не оставался с девушкой на ночь, но иногда являлся ей во снах. Но и там он не трогал её — обнажённую и скованную невидимой силой — а лишь смотрел. Будто и так знал, что она в его власти. Будто бы любовался тем, что сам с ней сотворил. Как обездвижил и приковал к себе. Рина уже почти не корила себя за то, что осталась с ним. Нет, не сила заставила и подчинила её. Рина сама выбрала окунуться в чувства к графу с головой. Бросилась, как в омут, и не выбралась обратно. Девушка тихонько вздохнула, глянув на мрачную тишину белых лап, развернулась и пошла медленно в дом. И внутри не было ни звука. Но Рина знала — стража, что теперь заполоняет их дом и прячется по углам комнат — никогда не спит. Они охраняют Виктора и стерегут Рину. Вдруг в одном из дверных проёмов промелькнули лазуриты и скрылись в темноту комнаты. Рина ухмыльнулась — за ней постоянно следят. Это одновременно забавляло и раздражало, ведь девушке и так было некуда бежать. Рина сидела в столовой и потягивала кофе. Теперь ей не нужно было работать в архиве — спектакль графа подошёл к концу. Но Рина всё равно встала, как и раньше, намереваясь спуститься к стеллажам. Она хотела укрыться среди книг от следящих за ней глаз. Рина чуть вздрогнула, когда рука Виктора опустилась ей на плечо. Он подошёл тихо, незаметно, и опустил перед ней ручку и бумагу. — Напиши матери. Ты ведь знаешь, что нужно написать? Рина молча кивнула. Она взяла ручку и стала выводить буквы. Виктор следил за ней, пока она писала. Девушка почувствовала подступившие слёзы, когда дописывала последние строчки. «Скоро увидимся. Я вас очень люблю». Сморгнула их, чтобы Виктор не заметил, запечатала конверт. Виктор положил второй лист: — А теперь напиши своему фермеру, что между вами всё кончено. Рина застыла. Этого она совсем не ожидала. Конечно, она теперь с графом, но написать такое другу детства, первой любви… Она знала, что это совсем разобьёт его. Но перечить графу не могла. Всё же слёзы потекли из глаз, когда она написала: «Прощай, Алекс. Не ищи меня и не жди. Я больше не вернусь к тебе». Рина бросила ручку и сбежала в архив, чтобы не говорить с Виктором. Тот удовлетворённо кивнул, вложил в конверт для матери Рины деньги, щёлкнул пальцами и отдал письма появившемуся стражу, который тут же ушёл. Рина разбирала один из стеллажей, когда Виктор подошёл к ней и обнял за талию. — Ты ведь знаешь, что тебе больше не нужно этим заниматься, так? — поцеловал он её в шею. — Знаю. Но мне ведь нужно чем-то заниматься. — Ладно, если тебе так хочется. Он отпустил девушку, она повернулась к нему. — Прокатимся на Танатосе? Сегодня, позже, когда я закончу дела. — Да. Рина опустила глаза и стала перекладывать книги. Граф раздражённо свёл брови: — В чём дело? Ты чуть не расплакалась за столом. Если это из-за того, что я не уделяю тебе время, так ты знаешь, что теперь я… — Нет! — Рина поспешно отложила книги и взяла Виктора за руку. — Нет, не в этом дело. Просто я скучаю по маме и Бетти. — Понимаю, — сухо ответил Виктор. — Однако сейчас у меня нет времени везти тебя к ним. Но позже я это сделаю. — Спасибо. — Рина, — граф вновь обнял девушку и притянул к себе. — Я хочу, чтобы ты стала прежней. Весёлой, жизнерадостной, игривой девушкой. Такой, которую я полюбил. Где же она? — Не знаю, — прошептала Рина, утыкаясь в его грудь. Граф слегка засмеялся: — Не знаешь? А мне кажется, она просто соскучилась по лошадкам и книгам. Почитай что-нибудь, а затем пойди на конюшню, седлай Танатоса. Разрешаю тебе кататься на нём. Вот увидишь, настроение сразу станет лучше. — Да. Граф мягко отстранил её. — Мне пора. Не засиживайся тут.