Граф отвернулся на бок, делая вид, что спит. После близости с девушкой сила переполняла его, и он был бодр, как никогда за эти семь дней, однако вести неудобные разговоры ему совсем не хотелось. Рина нахмурилась и легла рядом. Сон никак не шёл, а в голову всё лезли разные мысли. И о том, что он приехал гораздо раньше, чем сказал — ведь она почуяла его парфюм. И о том, как он вновь обернул всё в свою пользу. Они ещё долго не спали, лёжа бок о бок, и каждый думал о своём. Ночью ей снился сон. Метель валила, слепя глаза, а ветер выл, словно зверь. Рина утопала ногами в сугробах и медленно пробиралась сквозь порывы снега. Впереди маячили две фигуры, и Рина шла, щурясь сквозь снег, пытаясь добраться до них. Они стояли друг напротив друга, одна фигура вытянула руку вперёд. Рина силилась дойти быстрее, но тело не слушалось и утопало в вязком снегу. Шаг, затем ещё. Идти становилось труднее, снег хлестал по щекам и заваливался в глаза. Рине стало ужасно холодно, пальцы заледенели, ноги промокли от навалившегося в сапоги снега. Постепенно она подходила ближе и разглядела, кто стоял перед ней. Виктор стоял бледный и молчаливый, а напротив него Кристиан — вытянул руку вперёд, словно держал пистолет, но рука его была пуста. Кристиан что-то кричал графу. Тот молча обернулся и увидел Рину. Он посмотрел девушке прямо в глаза, и лицо его исказила злость. Рина вся забилась от холода. Граф перевёл взгляд на Кристиана, затем полез в полы пальто, достал оттуда кинжал и вонзил прямо в грудь стюарта. Кристиан упал, кровь хлынула в разные стороны, Рина упала в сугроб. Руки её упёрлись во что-то твёрдое, и она посмотрела вниз. Оттуда, из сугроба, на неё смотрели изумрудные глаза Ингвара. Они горели ярко на трупно-бледном лице. Рина раскрыла рот в безмолвном вопле ужаса. Она вспомнила. Рина распахнула глаза. Она лежала в комнате графа, в его постели. Она всё вспомнила. Морок рассеялся, и она отчётливо вспомнила всё, что произошло. Как позволила она забыть себе, что тот, кто сейчас лежит рядом с ней, совершил убийство? Рина свернулась калачиком, пытаясь унять дрожь. Но её пронзила ужасающая мысль — ведь он мог убить не только Кристиана? Ведь он мог убить Ингвара, Гарри… И Анор ведь тоже пропал из их дома! А что если он убивал и кого-то ещё? Например, ту девушку, о которой писали в газетах. Что если всё-таки именно он убил её?.. Рина осторожно повернулась к графу. Тот дремал, лицо его было безмятежно. Она медленно встала с кровати, пытаясь не разбудить его, натянула свитер, схватила в охапку одежду и тихонько вышла из комнаты, беззвучно прикрыв дверь. Она зашла в свою комнату и заперлась изнутри, легла на кровать и зарылась в одеяло. Её ночные кошмары стали реальностью, девушка понимала, что теперь ей никуда не деться ни от графа, ни от его окровавленных рук. Девушка заплакала. Ей удалось успокоиться и немного поспать. Пока граф не трогает её, но это не значит, что и её жизни ничего не угрожает. Она решила что-то обязательно предпринять, завтра же. Во время короткого сна ей виделись мама и Бетти. Они тянули к ней свои руки, и по лицам их текли слёзы. Рина тянула руки в ответ, но невидимая стена мешала ей дотронуться, прикоснуться, как бы она ни старалась. Рина понимала — эту стену сделал граф. Она физически ощущала, что это есть он, есть его сила, которая оградила Рину от семьи. Во сне она почувствовала такую злость, что тут же заставила её проснуться. Девушка поднялась с кровати и зашагала по комнате. — Это всё сны… Сны… — ходила Рина по комнате, размышляя. — Он как-то влияет… Влияет на сны. Но как? Рина бросилась к собственным записям. Она перечитывала всё, что сама написала про магов, пытаясь найти ответы. — Его сила тёмная. Тьма — это подсознание. Значит, он способен влиять на моё бессознательное. На мои сны. И на мои воспоминания? Рина закрыла глаза. Действительно, всё, что случилось с Кристианом, словно выпало из её памяти. Но сон заставил её вспомнить. Она подумала о Гарри и Ингваре — и это казалось ей всего лишь сном. Но то был не сон. Граф повлиял на её воспоминания. Рина отшатнулась в ужасе от стола и опустилась на кровать. Девушка обхватила голову руками. Её бил страх. Спустя время она успокоилась. Горячий душ помог снять тревогу. После она решила сосредоточиться и обдумать всё. Ей нужно уехать. Обязательно нужно уехать. Сейчас как никогда внутренний голос орёт ей — беги. Но как это сделать, чтобы не вызвать гнева графа — она не понимала. Оставалось только подыгрывать ему. Притвориться, что всё хорошо, делать всё, что он скажет, подлизываться, быть ласковой… Усыпить бдительность зверя и сбежать, пока он не понял. Для этого придётся сдерживать страх, ведь зверь всегда чувствует страх. Рина надела юбку и блузку, нанесла макияж, подкрутила локоны. Она долго репетировала улыбку перед зеркалом до тех пор, пока не стало выглядеть правдоподобно. Часы показывали девять утра. Рина, наконец, решила выйти из комнаты. Но дверь не поддавалась. Девушка удивилась, а после вспомнила, что сама заперлась изнутри. Она повернула защёлку, дёрнула ручку — дверь снова не поддавалась. Она покрутила защёлку в разные стороны, пытаясь открыть дверь, затем стала стучать и звать Виктора. Но никто не отзывался. Она прислонилась ухом к двери — за ней стояла тишина. Никто, казалось, её не слышал. Рина ещё возилась с дверью, а затем отошла. Страх вновь разливался по телу. — Что происходит?.. Рина пыталась найти этому объяснение. Она закрылась, дверь заклинило, и теперь ей нужно дождаться, что кто-то вспомнит про неё и взломает замок. Однако глубоко внутри тоненький голос подсказывал ей, что что-то здесь не так. Хотя никаких других объяснений происходящему она найти не могла. И Рина решила ждать, пока кто-нибудь не откроет её дверь. Первое, что пришло ей в голову — собрать вещи. Однако она посчитала это опасным, ведь если граф увидит, что она собрала сумку, то всё поймёт. Так рисковать нельзя. Затем она решила, что раз уж ей предстоит сидеть в комнате, то нужно чем-то себя занять. И она вновь вернулась к собственным рукописям. Рина смотрела на пустой лист, и вдруг ей пришла в голову мысль. Она решила описать магов с собственной точки зрения. Если граф применяет к ней силу, то она получается что-то вроде жертвы, которая из первых уст может охарактеризовать воздействие на себя. И Рина стала сопоставлять себя прошлую и себя, что поселилась в доме графа. — Тревога. Постоянная, нескончаемая, тревога, словно кто-то всегда следит за тобой. — Писала она, проговаривая мысли. — Реальность и иллюзия смешиваются. Теряешь собственный голос, свою личность. Всё подчиняется ЕМУ. Забываешь о собственных желаниях. Терпишь боль, лишь бы ЕМУ угодить. Он любит причинять боль. Он то холоден, то страстен, и это сбивает с толку. Но, в конечном счёте, он делает всё только так, как ЕМУ нужно. Всё, что бы он ни делал, он делает в собственных интересах, а ты становишься игрушкой в его руках… Рина долго писала и не могла остановиться. Так много мыслей нужно было собрать воедино. Затем, исписав добрую кучу страниц, Рина закрыла тетрадь. Больше ей не хотелось писать. Всё это ужасным грузом свалилось на неё — грузом осознания, понимания происходящего. Ей вдруг очень захотелось спать — сказался ночной кошмар. Она легла на кровать и почти сразу же заснула. Проснулась девушка от того, что кто-то тронул её за плечо. Рина открыла глаза — в комнате стоял мрак. Из дверного проёма доходил свет, падая на лицо Михаила, который согнулся над ней. Он отнял руку от её плеча и слабо улыбнулся девушке. — Рина, я вас везде искал. Вы пропустили завтрак и обед. На конюшне вас не было… Граф Дартер уехал ещё утром, и я решил, что вы ушли в архив. Пошёл звать вас к ужину, но и там вас не оказалось… Рина медленно поднялась: — Да, я… Оказалась заперта в собственной комнате. — Наверное, замок заклинило. Вы запирали дверь? Такое часто случается, замки старые. — Да, именно так и случилось… — проговорила Рина, а сама подумала, что его версия удивительным образом повторяет мысли самой девушки. Это, казалось бы, было единственное логичное объяснение, вот только… — Вот только как вы открыли дверь? Вы её взломали? Рина взглянула на замок — тот был цел и невредим. И перевела взгляд на стража. Тот уже отошёл от кровати девушки, и лицо его скрылось во мраке комнаты. — В подсобке был ключ от вашей двери. Я решил, что вы тут. Стучал, но вы не открывали. Дверь оказалось заперта. И я решил убедиться, что с вами всё в порядке. Взял ключ и открыл дверь. — Вот как. Спасибо, Михаил. Я в порядке. — Славно. Ужин ждёт. — Сейчас приду. Михаил собирался было уйти, но тут Рина спросила: — Михаил… А вы не могли бы отдать мне ключ от моей комнаты? Страж замялся. Он собрался было отказать, но тут посмотрел на Рину. Глаза девушки смотрели столь трогательно, что он чуть зажмурился. Михаил подошёл к ней и, взяв за руку, произнес: — Рина, вы ведь знаете, что я не могу этого сделать. Отпустил её руку и молча вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Рина посмотрела на свою ладонь — в руках лежал ключ. Девушка спрятала его в шкафу, а затем нахмурилась. Что-то её во всём этом настораживало, но она никак не могла понять, что именно. Когда Рина доедала ужин, в столовую вошёл граф. Невольно она задержала дыхание. Страх вновь стал подбираться к горлу. Рина хлебнула чаю. — Здравствуй, Рина. Граф медленно сел напротив. Девушка поставила чашку, руки её тряслись. — Сегодня я проснулся и не увидел тебя в своей постели. Я очень расстроился, Рина. — Мне нужно было принять душ. Женские штучки, знаешь, — Рина попыталась улыбнуться, выходило плохо. — Что ж. Как прошёл день? — Я оказалась заперта в собственной комнате, представляешь? Михаилу пришлось вызволять меня. — Забавно. И как так вышло? — Я точно не знаю. Замок заклинило… — Какая ирония. Ты так хотела уйти из моего дома, но дверь твоей комнаты просто заклинило. Граф замолчал и пристально посмотрел на девушку. Рина глядела в его чёрно-янтарные глаза, и вдруг поняла его взгляд — да он же издевается над ней. — Это ты… — Рина задохнулась и вскочила с места. — Это ты запер меня… — Рина, ну что ты такое говоришь… Виктор медленно встал за ней, примиряюще поднял руки, но глаза его вовсе не были добры. Рина попятилась от него и упёрлась в стену. Она забилась, как животное, загнанное в угол. — Ты закрыл меня, признай это! Хотел наказать меня, да, Виктор? — Рина, прошу, успокойся. Зачем бы мне это делать? — Потому что в этом весь ты! Ты обращаешься со мной, будто я твоя игрушка! — Рина… Виктор хотел заключить девушку в объятия, но она вырвалась. Оттолкнула его и побежала к выходу из дома. Лор помчался за ней. Он настиг её в гостиной, крепко схватил за руки, прижимая к себе, заключая в кольцо. — Пусти меня! — Рина билась, пытаясь вырваться, но граф крепко держал её. Наконец он повалил девушку на диван, развернул к себе лицом и лёг сверху, придавливая всей тяжестью тела. Рина задохнулась под ним. — Пусти! — яростно прохрипела она. — Никогда. Граф прижался к ней всем телом и задрал юбку. Девушка билась, пытаясь вырваться, но он сжимал её руки. Рина задыхалась от тяжести и поцелуев, которыми граф осыпал её лицо, губы, шею, грудь. Рина тщетно пыталась сопротивляться, а граф, казалось, и не замечал её попыток скинуть его с себя. Виктор целовал жадно, не останавливаясь, а Рина лишь отворачивалась. Он ловил её губы, а девушка мотала головой изо всех сил. Наконец Виктор остановился и посмотрел на Рину. — Рина, — прошептал он хрипло. Девушка подняла на него глаза, полные холодного колючего льда. — Ненавидишь меня, — сказал граф с горечью. Рина закрыла глаза и отвернула голову. — Ненавидь! — прошептал он ей в губы. — Да, ненавидь, желай мне умереть, бойся… Только будь рядом. — И граф вновь вонзился губами в девушку. Рина ответила ему, сдаваясь. Граф брал её сильно, он был распылён их борьбой, криком, собственной злостью. Рычал и бился, а Рина кричала в ответ. Она яростно отвечала на его поцелуи, царапала его спину и руки, и Виктор от этого заводился лишь сильнее. Он кусал её за шею, облизывал, словно пытался поглотить её. Он кончил внутрь девушки и тяжело задышал, упершись ртом в её шею. Но хватка его не ослабла. Издав довольный рык, перевернулся на спину, прижимая Рину рядом. Она отдёрнула юбку, опасаясь, что кто-то из стражей пройдёт мимо. Колени её дрожали, даже когда она лежала. Она попыталась освободиться от графа, но он лишь сильнее сжал руки. — Пообещай, что не оставишь меня, Рина, — сказал он ей спустя время, пока они лежали в обнимку на диване. — Виктор, я… — Пообещай. Рина молчала. В груди всё сжималось от нахлынувших чувств. Никто и никогда её ещё так страстно не любил. Она зажмурилась и произнесла: — Обещаю. Виктор выдохнул, поцеловал её нежно в губы, а затем встал, застёгивая штаны.