— Когда тебя заперли, далеко не убежишь. — Ну что вы, Рина, не стоит отчаиваться. Всё ещё может измениться. — О чём вы? — Я схожу за булкой. Рина озадаченно посмотрела в спину уходящего стража. Михаил шёл с непонятным, тянущим чувством. «Вот как, оказывается», — думал он про себя, нарезая багет для Рины. «Да я к ней привязался. Вот что значит ухаживать за кем-то, как за котёнком». А ведь страж на такое не рассчитывал. Она должна была стать частью его плана, но теперь всё становилось сложнее. Михаил вернулся быстро. Естественно, девушка никуда не ушла. Она даже не смогла поменять положение — так и сидела, оперевшись спиной и головой на стену. Прохладная стена снимала боль. — Всё нашёл. Кофе сварил. Пожалуйста. Рина улыбнулась и потянулась к чашке. Рука её задрожала и тут же свалилась на колени. Рина попыталась сделать это ещё раз. — Так, я помогу. Михаил взял чашку и поднёс её к губам девушки. Она сделала глоток и прикрыла глаза от удовольствия. — Надо признать, я ещё никогда никого не кормил. — А как же дети? — Рина распахнула удивлённые глаза. — У меня нет жены и детей. — Но почему? Михаил не ответил. Он взял кусок булки, намазал маслом и джемом, и дал девушке укусить. — Эй, не откусите мне палец только, — улыбнулся Михаил, глядя, как девушка жадно жуёт. И немудрено — она не ела несколько дней. Рина сжевала половину багета, когда Михаил сказал: — Хватит. Вы давно не ели, не стоит переедать. Вам может стать плохо — Как давно я не ела? — Дней пять, пока приходили в себя. — Пять дней… Рина была без сознания всё это время. Она просыпалась на короткий миг и вновь отключалась под действием лекарств. Но ей всё это казалось одним тянущимся днём. Отчего-то ей вдруг стало страшно. Всё это напомнило ей в целом то, что она испытывала, находясь в доме графа. Сколько она уже тут? Полгода? Год? Сколько времени прошло? А что если уже прошло гораздо больше, и граф магией окутал её, чтобы она утратила чувство реальности? Что если все её близкие уже мертвы, именно поэтому её никто не ищет? — Рина, о чём вы думаете? — Что? Михаил выбил её из потока мыслей. Рина моргнула и выдохнула. — Какой сейчас день? — Понедельник. — А дата? — Восьмое февраля. — А год? — Рина, вы меня пугаете. Вы иногда так странно замолкаете. У вас такой взгляд… — Извините, Михаил. Просто мне кажется, что я схожу с ума в этом доме. — А. Это неудивительно. — Что это значит? — Вы были здесь одна, толком ни с кем не общались. Только и делали, что копались в книжках. А теперь ещё и авария. Травмы, боль, вы теряли сознание. Это всё можно понять. — А может ли быть такое… Чтобы сила графа как-то влияла на мой разум? Михаил пристально посмотрел на неё. — Рина, суть силы в этом и заключается. Влиять на чьё-то сознание. Люди силы мастерски умеют подчинять, создавать видимость, убеждать. — И влиять на сны? — Да. Сны — это часть сознания. Но вы ведь догадывались, так? Рина догадывалась, но не могла сформулировать ясно, что именно с ней происходит. Она даже на миг перестала дышать. Наконец она услышала подтверждение собственным мыслям. — Люди силы, если сказать просто, умелые манипуляторы. Они знают, на что надавить. — Но как тогда вы лечили меня? Это тоже была сила внушения? — Ах, нет. Я ведь не уточнил. Тёмная сила влияет на разум. Но моя сила светлая. — И за что она отвечает? — За жизнь. И разум, в отличие от тьмы, что влияет на вне-сознательные процессы. — Значит, граф и вправду всё это время… А я ведь в какой-то момент думала, что он любит меня. — Рина… — Михаил говорил мягко и посмотрел прямо девушке в глаза, полные слёз обиды. — Но ведь человек, который любит, не станет запирать в подвале. Не станет прятать, подвергая смертельной опасности. Не станет пользоваться, не станет приходить, только когда ему удобно, и вообще думать только о своём удобстве. Он не станет… — Откуда вам знать! Вы же один. Михаил замолчал. Рина опять плакала. — Я вас оставлю. Но прежде мне нужно дать вам лекарство. — Я сама. — Рина, вы даже чашку не можете держать. Что уж говорить об уколе. — Ну тогда не надо! — девушка рассвирепела, голос её вдруг прорезался и перестал быть слабым. — Уходите! Оставьте меня, Михаил. Я не хочу никого видеть. — Хорошо, — Михаил поднялся и забрал остатки еды. — Хорошо, — повторил он. И ушёл. А Рина разрыдалась, теперь уже в полный голос. Никто не беспокоил её, и она, наконец, могла поплакать вдоволь. После, обессилив, она медленно легла и заснула. Михаил тихонько подошёл к ней и быстро вколол сыворотку. Он тяжело посмотрел на её мокрое от слёз лицо и вздохнул. Сейчас ему хотелось голыми руками придушить графа, но он сдержал себя. Пока не время. Рина пребывала в полусознательном состоянии несколько дней. Михаил всё это время приходил к ней, давал лекарства, кормил и поил. Девушка ужасно смущалась, когда нужно было справить нужду, но страж помогал и в этом. Без него она не могла ничего сделать. Лекарства погружали её в сон, где ждал граф. Порой девушка не понимала — видит она его на сне или наяву. Но в глубине души она знала — граф ни разу не пришёл к ней за это время. — Я не нужна ему такая… — Что? Михаил не отходил от неё ночью, тихонько дремал на стуле рядом, прислушиваясь к дыханию девушки. Лекарь прислал огромный запас лекарств, но Михаил не надеялся на них. Он не был медиком и не мог оказать нужную помощь, и всё время боялся, что девушка погибнет от травм. Когда он услышал её слабый голос, то вскочил со стула и сел к ней на матрас. Рина лежала на боку, затуманенным взглядом смотрела перед собой. Было похоже, что она не замечает стража. — Виктор. Он не приходил. — Не приходил, Рина. — Зачем я ему такая. Лучше умереть. — Рина, не говорите так. Михаил положил руку на голову девушки, и она закрыла глаза. — Михаил, мне так больно… Девушка снова потеряла сознание. На этот раз она провалилась в сон так глубоко, что даже граф не смог дотянуться до её тьмы. Рина три дня не приходила в себя, Михаил то и дело проверял её пульс. Он испугался, что девушка впала в кому. Но в какой-то момент она просто очнулась, увидела перед собой Михаила, сидящего в кресле с чашкой кофе, и молча кивнула на неё. Михаил хмыкнул, мысленно прославляя бога какао-бобов, за то, что он на данный момент — единственное, что заставляет девушку шевелиться. Страж стоял на кухне и делал порцию кофе, когда подошёл граф. Он был слегка бледен. Михаилу не хотелось видеть его. — Как она? — Вы можете сами спуститься и посмотреть.