– Проклятье, сенсей, я же сказала, что не сдамся! – А как к этому отнесутся те, кого ты любишь, Грануаль? Поставь себя на их место. Для них все будет выглядеть так, будто я тебя похитил или ты присоединилась к какому-то культу. – Ну… в некотором смысле это и есть культ, не так ли? – пошутила она. Я рассмеялся. – Пожалуй. Очень маленький – состоит всего из двух человек. Ты можешь побрить голову, если тебе хочется, чтобы все было достоверно. Грануаль разинула рот. – А я думала, тебе нравятся мои волосы. О, проклятье. Она заметила. Я понимал, что здесь обречен на поражение и пора менять тему… – Ты не ответила на мой вопрос. Разве твои родители не станут беспокоиться? Ты не сможешь часто с ними связываться. Возможно, у тебя и вовсе не будет такой возможности. Грануаль пожала плечами и выдохнула, словно отбрасывая все сомнения. – Я и сейчас общаюсь с ними очень мало. Они в разводе. Папа вечно занят поисками чего-то нового в колыбели цивилизации, а мама создает новую семью в проклятом Канзасе. – То, как она произнесла Канзас, убедило меня, что Грануаль не считает его колыбелью цивилизации. – Я рано дала им понять, что хочу вести независимую жизнь, и они не стали возражать. – Однако они неплохо тебя обеспечили, – заметил я, обводя глазами кухню. – О, да. Разве барменша может позволить себе такое жилье? За него заплачено динозаврами. Новый мамин муж, жирный нефтяник, такой жирный, словно он спит в контейнере с вазелином. На голове у него имеется клок волос, который он отрастил до невероятных размеров, и он каждый день тратит кучу времени на то, чтобы прикрыть им лоснящуюся лысину. Я его терпеть не могу, и наши чувства взаимны. Когда я сказала, что хочу поступить в университет штата Аризона, он с радостью согласился заплатить по всем счетам, если я сюда перееду. Я вздохнул и прикрыл глаза, поняв, что она не будет сильно скучать по прежней жизни и мне удалось найти идеальную ученицу. И все же я считал, что должен довести дело до конца и сообщить ей о паре факторов, которые могли повлиять на ее желание стать друидом. – Грануаль. Я тебе когда-нибудь говорил о том, что произошло с моим последним учеником? – Нет, но полагаю, ты хочешь рассказать о его ужасной смерти. – Да, она была трагической. Его зарезали мавры в 997 году в королевстве Галисия. Ему оставалось всего несколько месяцев до нанесения татуировок – после чего он стал бы полноценным друидом. Он был слишком уязвим и совершенно беззащитен. С тобой в течение ближайших двенадцати лет будет так же. И у нас нет никакой возможности сократить этот срок. Здесь совсем не как в кино, где ты можешь почувствовать Силу или овладеть необходимыми умениями за трехминутный эпизод, или как в романах о юных героях, где они становятся мастерами фехтования за пару месяцев тренировок. Ты все время будешь оставаться мишенью, какой никогда не был я или Сибран. – Сибран – это твой ученик? – Да. Я тренировал его втайне. Местные жители считали, что я истинный христианин, один из краеугольных камней веры, и даже не подозревали, кем я являлся на самом деле. В те времена, когда я сам проходил обучение, еще до появления христианства, друидам ничего не грозило. Более того, тогда это было лучшее, что могло произойти с молодым парнем. Однако ты совсем в другом положении. Сейчас я дорогостоящая цель, и после моего следующего посещения Асгарда, чем бы оно ни закончилось, стану главным врагом целого пантеона богов. Если дела пойдут не лучшим образом, ты почти наверняка погибнешь вместе со мной. Не исключено, что ты просто выбрасываешь свою жизнь. Грануаль поджала губы, а потом скупо улыбнулась. – Нет, ты меня не отпугнешь. Поправь меня, если я ошибаюсь, но до сих пор счет таков: Аттикус – 5, боги – 0. – Это неудачная аналогия. Если они наберут хотя бы одно очко, я буду мертв, а они одержат победу. – Как скажешь. – Она подняла руку. – Мой довод таков: ты постоянно надираешь им задницы. Но это напомнило мне одну вещь, о которой я все время забываю тебя спросить: как римлянам удалось уничтожить друидов? Ты можешь путешествовать по разным мирам, использовать заклинание невидимости, менять форму и сражаться, не уставая, – так что же произошло? – Цезарь и Минерва, – сказал я. – Вот что произошло. Грануаль ничего не сказала, молча взяла бокал с вином и сделала глоток, вопросительно приподняв брови, рассчитывая на продолжение. – За тем, что тогда произошло, стояло нечто большее, – признал я. – Как мне кажется, вампиры. Но мне точно известно, что Цезарь прошел маршем через Галлию, уничтожая священные рощи на своем пути, и это привело к тому, что большинство друидов не сумело ускользнуть в другие миры. В то время у нас не было возможности свободно использовать здоровые леса – это стало моей задачей в будущем. Огонь не просто сжигал дерево, он разрывал связи с Тир на Ног. И все друиды застряли на континенте. Потом Минерва нас подставила, наделив римских разведчиков способностью видеть сквозь наши заклинания невидимости, и они без проблем нас ловили. Способность неустанно сражаться помогает не слишком сильно, когда тебя окружает когорта легионеров и начинает со всех сторон наносить колющие удары копьями. И можешь не сомневаться, именно так они и поступали. Это была методичная бойня. Кое-кто из друидов попытался улететь, превратившись в птиц, но их сбивали лучники. – Однако некоторым все-таки удалось спастись. – О, да. Друиды продолжали сражаться, особенно в Ирландии, потому что она изолирована от римлян. Но потом, как тебе хорошо известно, появился Святой Патрик, который проповедовал католицизм. Многие парни сравнивали трудности тяжелого двенадцатилетнего обучения, а также немалые обязательства, которые ложились на плечи друидов, с мгновенным принятием христианства и выбирали более легкую веру. Дальше все решил вопрос времени. Никто из других друидов не обладал знаниями травяной медицины Эйрмит, и все они постепенно умерли от старости, если римляне до них не добирались. И настал день, когда последний друид (не считая меня) ушел, не оставив подготовленного ученика, чтобы занять его место. Я не могу тебе сказать, когда именно это произошло, но, скорее всего, в шестом или седьмом веке. Грануаль поставила бокал на стол и наклонилась вперед. – Тебе следовало их всех уничтожить! Тебе подвластно могущество земли! Ты видишь, как вещи связаны между собой. Почему ты не мог, ну, ты понимаешь… – Она споткнулась и сделала неловкий жест, словно что-то ломала. – Ну, давай, спрашивай. Каждый новичок рано или поздно задает этот вопрос. – Ну, почему ты не можешь разорвать связь между аортой и всем остальным, к примеру? Или вызвать аневризму мозга? Изъять железо из крови? – Я не могу из-за этого, – сказал я, поднимая правую руку с татуировками и показывая на нее левой. – Пока еще ты не можешь прочитать данные связи, но в них содержится условие. Как только ты попытаешься использовать энергию земли, чтобы напрямую причинить вред или убить живое существо – любое существо, учти, не только человека, – ты сразу умрешь. Единственная причина, по которой земля дарует друиду свое могущество, состоит в том, что мы даем клятву защищать жизнь. Вот почему, если на меня набросится носорог, я не стану разрывать ему сердце, а просто отойду в сторону. Грануаль посмотрела на меня. – Но это не имеет смысла. – Конечно имеет. – Ты рассказал мне, что сделал с норнами, ты их связал вместе и отрубил им головы. – Я связал их одежду – к счастью, они были одеты. Я не творил никакой магии с телами. И убил их при помощи своего меча. – Это не называется защищать жизнь! – Я защищал собственную. – Но ты говорил мне, что Энгус Ог использовал магию, чтобы овладеть разумом Фейглса! Грануаль имела в виду случай, который произошел в Темпе с полицейским детективом, стрелявшим в меня шесть недель назад. А так как Туата Де Дананн, как и я, связаны с землей, они должны выполнять те же правила. – Да, он так поступил. Но его заклинание не причинило Фейглсу непосредственного вреда. Его убили полицейские из Феникса. – А разве он не заставил Фейглса стрелять в тебя? Разве это тебе не навредило? – Магия была направлена на Фейглса, а не на меня. И он стрелял в меня из самого обычного пистолета, не имеющего отношения к магии. Грануаль постучала пальцем по столу. – Но это совсем слабые различия. – Да, и Энгус Ог превосходно в них разбирался. – А зачем вообще нужны ограничения? Я хочу сказать, что земля должна знать, что ты используешь ее могущество, чтобы придать силу своей руке с мечом или позволить тебе прыгнуть выше и так далее. – Да. Я использую ее силу, чтобы соревноваться. Чтобы доказать: я достоин прожить еще один день. Состязания, соперничество и охота на других животных естественны – они поощряются землей. Я все еще должен быть умнее других, должен больше уметь, чтобы выжить. И я не могу все исправить, растворяя мозг другим людям. – Подожди. Ты постоянно изменяешь клетки кожи. Ты связываешь хлопок трусов так, что они оказываются приклеенными к коже людей. Именно так ты устроил драку между двумя полицейскими возле «Сатурна» – начав с пощечины. – Но я не причинил им вреда. Кожа не была повреждена. Нет ущерба, нет вины. – Ну, ладно, а как же демоны? Ты использовал против них Холодный Огонь. – Они не являются живыми существами; они духи ада, которые принимают на земле телесную форму. Но я должен тебя предупредить, что против них не следует использовать стандартные приемы. Они устроены не так, как флора и фауна, поэтому против них не работает магия друидов, за исключением Холодного Огня. Лучше просто рубить их в капусту. Это весьма эффективно помогает избавить их от телесной оболочки. Грануаль сдула упавшую на лицо прядь волос, а потом убрала ее за ухо, размышляя о последствиях. – А табу распространяются на исцеление? – Не то чтобы прямо, но на практике – да. Возня с тканями и органами дело очень сложное. Слишком легко совершить ошибку и причинить больше вреда, чем пользы, и тогда тебе конец. Вот почему я никогда не работаю с другими людьми; я использую магию только для собственного исцеления, потому что нет никаких запретов относительно причинения вреда себе, а я знаю свое тело очень хорошо. – О, так вот почему ты для лечения используешь только травы. Я кивнул: – Да. Ты сколько угодно можешь менять связи внутри растений или воздействовать на химический состав. Это медленнее, чем прямое исцеление, но зато безопаснее. Ты не должен переступать запрет причинения кому-то вреда в результате прямого магического вмешательства, и это позволяет тебе держать свои способности в секрете. А если люди удивляются, почему твой чай или припарки так эффективны, ты можешь спокойно сослаться на уникальность своих рецептов или ингредиентов, или на что-то другое, и вопрос о магии даже не возникнет. – А ты уверен, что ты последний живой друид в мире? Я сделал неопределенное движение рукой – типа того. – Все Туата Де Дананн технически друиды, потому что у каждого есть такие же татуировки, как у меня. Они могут делать все, на что способен я, и кое-что еще. Однако лучше не называть их друидами. Они предпочитают, чтобы их считали богами. – Я сардонически улыбнулся. – Дело в том, что друиды стоят ступенькой ниже. Но если говорить о существах моего уровня, я последний из тех, кто ходит по земле. Если только ты не станешь звать друидами счастливых хиппи неодруидов, которые, кажется, любят землю, но не владеют настоящей магией. – Нет, я имела в виду таких, как ты. – Таких, как я, больше нет. Пока ты сама не станешь друидом. Если проживешь достаточно долго. – Я справлюсь, – заявила Грануаль. – Ты дал мне этот совершенно несексуальный амулет, чтобы у меня получилось. – Она показала на слезинку холодного железа, висевшую на золотой цепочке у нее на шее. Мне его принесла Морриган, а я передал своей ученице. – Но он не поможет тебе сэкономить время, – напомнил я. – Я знаю. Как мне кажется, нужно просто исчезнуть.