Мара протянула руку. — И помни, залогом послужит жизнь твоего мужчины. Передумаешь проходить ритуал — он умрет. Скрепив договор соприкосновением ладоней, Лиля очнулась. Серый туман, холод и жрица остались где-то за пределами яви. Здесь же, в больничной палате, рядом с кроватью сидела сестра Кирилла. Схватив ее за запястье, Лиля прошептала: — Молчи… Никого не зови… Я сейчас должна уйти, и ты мне поможешь… *** Данилевская вела автомобиль, часто косясь на невесту брата. Ее спокойное, отрешенное состояние, то, как она расслабленно сидела на заднем сидении, угнетало. По мнению Ани, так ведут себя те, кто принял для себя важное решение и четко идет к цели, не думая о будущем. — Не замерзла? Накинь плащ. Лиля, вынырнув из задумчивости, покачала головой. — Нет, мне тепло. — А мне при виде тебя становится холодно. Макарова, одетая в атласную ночную рубашку лазурного цвета, улыбнулась. — Скоро погреемся. — Шутишь, да? А у меня душа не на месте… Правильно ли я сделала, помогая тебе? — Правильно, — твердо заявила Лиля. — Ты ведь тоже не хочешь смерти Кира. — Не дай Ночь, с тобой что-то случится, брат меня никогда не простит… и мама, которую я обманула, тоже. И потом, мне не верится, что Мара может убить Кира — какой же это нужно обладать силой? — Что дано однажды, может быть забрано обратно. Я верю в это, Ань, а еще знаю, что у нас все получится. Данилевская застонала. — Мне бы твою уверенность! Что мы делаем, Лиль?! Посвящение проводит наставник и сильные стихийники, образуя полный круг! Для твоего ритуала мало того, что за час отыскалось лишь два сильных огневика, так и будет нас всего пятеро с тобой включительно! — Значит, образуем пирамиду, — усмехнулась Макарова. — Ты невозможна… Приехали, первая остановка. Ты куда?! А одеться? Девушка послушно накинула бежевый плащ Ани. Десять минут у них ушло на покупку толстых белых свечей, и вскоре автомобиль, фактически угнанный у Лидии Булатовой, мчался по мокрой дороге. На выезде из города они еще раз остановились — в этот раз купить Лиле, осознавшей, что она голодна, пиццу по-охотничьи. Глядя, как любимая брата с аппетитом ест, Аня не выдержала. — Ты так спокойна… совсем не переживаешь? — Переживаю, но малыш-то кушать хочет, — улыбнулась светловолосая девушка, вытирая салфетками руки. — И по поводу звонка не сомневаешься? Из серых глаз Макаровой исчезла теплота. — Тут без вариантов. На Мару нужна управа. Аня, опасаясь, что их затея лишь усугубит ситуацию, мучительно размышляла в поисках повода для отмены посвящения Огню. И внезапно ее осенило. Как она не подумала об этом раньше? Ведь все просто! — Лиль, ритуал провести не удастся. Я и забыла, что на тебе сдерживающие браслеты. Журналистка ухмыльнулась. — Это дело пяти минут. У меня есть УМО, то есть универсальная магическая отмычка. — Где ты ее взяла? — Наставнику забыла сразу отдать, вот и завалялась она сумке. Данилевская закусила губу. И не могла эта сумка невестки затеряться во время аварии?! Еще и в больнице ее Кир оставил, тогда как порванную, измазанную глиной одежду ему пришлось выбросить. И Петрович, молодец, позволил ученице присвоить запрещенную вещь. — Я так понимаю, ты недавно с помощью УМО снимала браслеты? А зачем, если не секрет? — Секрет, но тебе расскажу. В мае помогала одному призраку стать хранителем города. — Некромантский ритуал? — Ага, высшего порядка. — Лиля выглядела довольной, и собеседница могла понять ее чувства: недоученная огневичка с неразвитым некромантским даром прыгнула выше головы. Есть повод для довольства и гордости собой. — Удачно? По тебе вижу, что все прошло, как надо. Это, выходит, что у нашего города раньше не было хранителя? — Был. Во время Второй мировой войны он развоплотился, исчерпав свою магию, когда пытался остановить захватчиков. А вообще у больших, старых, разрастающихся городов может быть несколько хранителей. — По количеству районов? — удивилась Аня. — Типа того. Если хочешь, расспрошу Федора конкретней. Какая-то важная мысль молниеносно промелькнула в голове. Поймать беглянку не получилось — внимание темноволосой магички переключилось на красную машину, стоящую на краю леса. — Лиль, кое-что я не успела тебе рассказать. О четвертом маге для ритуала, точнее магичке. Понимаешь, из знакомых огневиков, которых можно пригласить на посвящение, и при этом они не заложат Главе Совета, если вдруг откажутся, я отыскала только троих. Юлю и Ярослава ты неплохо знаешь. А вот Малинкина… кхм, — Данилевская прочистила горло, — Малинкина немного знает Кира. Макарова вопросительно вскинула брови. — Брат встречался с ней. Недолго. — Анна помолчала и уточнила: — Очень недолго, правда. — И что? — Хотела, чтобы об этом ты узнала от меня, а не Малинкиной, любящей говорить гадости. — Да мне по барабану, что она скажет, Ань, не переживай. Когда мужчина действительно дает понять своей женщине, как сильно любит, ее не заботят его бывшие. Если же она продолжает волноваться о его прошлом, сложное у них будет будущее. — А ты, оказывается, философ, — улыбнулась Данилевская с облегчением. Светловолосая магичка хмыкнула: — Ага, доморощенный… Когда девушки, припарковавшись у дерева, вышли под мелко моросящий дождь, двери красного авто открылись, выпуская из салона кутающегося в вязаную кофту Ярослава и высокую шатенку в джинсовом костюме. Девушка двигалась плавно, выверенными движениями, длинные каштановые волосы подпрыгивали за спиной идеально завитыми локонами — и как только не потеряли объем от влаги. Макияж, длинные алые ногти, шлейф аромата сладких духов — казалось, она собралась не на прогулку в лес, а на вечеринку, перепутав стиль одежды, и вместо вечернего платья впрыгнула в “джинсу”. — Лиля, ты уверена, что хочешь пройти ритуал с нашей помощью? — Сразу накинулся на журналистку дизайнер ее свадебного платья. — Для тебя же лучше, если здесь будет Виктор Петрович и Любовь Захаровна, да и… — Приве-е-ет, — радостно пропела шатенка, перебивая Ярослава. — Я так обрадовалась твоему звонку, Анютка! Забыла меня совсем, подруга, а ведь когда-то мы были почти как сестры. Данилевская скривилась. И резко отрезала: — Не заливай, Малинкина, у тебя нет подруг, даже родная сестра от тебя отказалась. Шатенка, вмиг погрустнев, перевела взгляд на Лилю и прошептала: — Вот так вот… никто меня не любит, никто со мной не дружит… Остракизм одним словом. — И кто виноват? — поморщилась Данилевская и посоветовала: — Не слушай ее, Лиль, Малинкина сама посеяла то, что сейчас пожинает. Макарова, которой явно завладело любопытство, вскинула брови. А Ярослав Тимошко возмущенно отчитал шатенку, назвав неблагодарной. — Несмотря на твой сложный характер, с тобой постоянно общаюсь я, так что нечего тут на жалость давить. — Ну, еще бы, я твоя лучшая модель, — протянула весело Малинкина и, уже глядя на Аню преданным взглядом, добавила: — Но вскоре все изменится, правда? Я помогу вам, вы — мне. И первым шагом к моему возвращению в общество станет Кирюськина свадьба, лады? — Нет. Это слишком много. — Ты за помощь хочешь приглашение на свадьбу? — удивилась Лиля. — Ладно, я не возражаю. — Ты — чудо! — взвизгнула Малинкина и, усмехнувшись, показала Ане язык. — Мы идем? А то мне уже не терпится начать.