Начало смеркаться, и Анри отправился в обратный путь к аббатству. Когда он добрался до ворот, они уже были закрыты. Но монах-привратник сжалился над ним, впустил и даже подозвал послушника, приказав ему отвести путника к отцу Мэтью – настоятелю мужского монастыря. ‍ Выслушав Анри, тот задумался, то потирая подбородок, то ероша венчик седых волос вокруг тонзуры. - И в чем тебя обвиняют, сын мой? – спросил он. - В убийстве. - И ты можешь поклясться перед алтарем, что не совершил его? - Да, конечно, святой отец. Но я не могу оправдаться, потому что находился рядом с местом убийства. И видел, кто это сделал. - И никто не может свидетельствовать в твою пользу? – бледные, словно выцветшие, глаза настоятеля пристально смотрели на Анри. - Один человек был со мной, но… - Женщина? – понимающе кивнул отец Мэтью. – И ты не хочешь, чтобы кто-то узнал об этом? О том, что она была с тобой? - Да, женщина. Но дело не в том. Это дочь убийцы. Даже если она осмелится, ей никто не поверит. Отец хотел выдать ее замуж за того… за убитого. - Не понимаю, - настоятель нахмурился. – Тогда зачем было его убивать? - Это долгая история, - покачал головой Анри. - Я должен знать. Или не смогу тебе помочь. Выслушав его рассказ, настоятель надолго задумался. - Если уж сама герцогиня Алиенора не смогла выручить тебя… Ты можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется. Возможно, Господь подскажет тебе выход из этого положения. Иногда оно выглядит безнадежным, но решение оказывается намного проще, чем кажется, надо только подождать. Послушник отведет тебя к брату Лоуренсу, эконому. Он покажет тебе келью и определит твою работу. Дни побежали один за другим, похожие, как две капли воды. Анри выпало послушание на конюшне, работа грязная и тяжелая. Но он был даже рад, поскольку не оставалось ни сил, ни времени на долгие печальные размышления. Ни о Мэрион, ни о будущем. Работа, длинные церковные богослужения, сон урывками – вот и вся его новая жизнь. Иногда он или Мэрион оставляли знак, рисуя мелом крест в проеме стены, разделявшей мужскую и женскую половины Фонтевро. И тогда ночью они встречались в условленное время и в условленном месте неподалеку от обители. Свидания эти были нечастыми и короткими – и вовсе не потому, что им не хотелось друг друга увидеть. Напротив, держать себя в руках, не преступая границы дозволенного, с каждым разом становилось все труднее. Спустя две недели в аббатство прибыла герцогиня. Новости, которые она привезла, были радостными. Король помирился с братом и сделал его своим наследником, а затем двинул войска к югу, туда, где Филипп Август осадил крепость Вернёй. Едва узнав об этом, французский король снял осаду и отошел от города. Где бы ни появлялся Ричард, люди встречали его с ликованием, обступая дороги на целые мили. Однако Анри ждал совсем других новостей – из Уинчестера. Через многие руки до него дошло короткое письмо от отца – написанное так, чтобы никто не понял, кому оно адресовано и о чем идет речь. Рене писал, что надеется на благополучный исход и сам сделает все, что в его силах. Но от слуги герцогини, которого она отправила в Англию на поиски следов доноса, известий не было. Так прошло лето. Победы Ричарда становились все более убедительными. Эвре, Бо-мон-ле-Роже, Пон де л'Арш и Эльбеф были захвачены почти без боя. В битве при Фретевале французские войска потерпели жестокое поражение. Филипп бежал, бросив свою казну, знамена и даже личную печать, после чего ему пришлось молить англичан о перемирии. Но война требовала все больше и больше средств. Из Англии приходили вести о новых налогах и поборах. В начале сентября в Фонтевро приехал Хьюго, который с некоторых пор пребывал у Ричарда в большой милости. Он привез герцогине письмо от сына и крайне любопытную новость, вызвав волнение среди дам. Даже среди тех, которые намеревались провести в аббатстве остаток жизни. Увидев в проеме стены белый крест, Анри ночью пришел на обычное место в ближайшей роще и встретил там, к своему удивлению, не только Мэрион, но и Хьюго. - Кажется, я привез вам проблеск надежды, де Дюньер, - сказал он. – Слабый, крохотный, но все же лучше, чем ничего. n - И чем это может помочь мне? – разочарованно спросил Анри. – Вы предлагаете вернуться в Англию и сразиться с Беннетом на турнире? Да меня схватят раньше, чем я доберусь до Кентербери. - Начнем с того, Анри, что вы похожи на воронье пугало, и вас никто не узнает. Анри смутился. Тяжелая работа на конюшне и в самом деле не слишком располагала к уходу за собой. Отросшие волосы уже падали на плечи, да и борода с усами изменили его внешность до неузнаваемости. Впрочем, это было к лучшему. Хуже дела обстояли с мытьем. Ухаживая за лошадьми, он не чувствовал своего собственного запаха, но не сомневался, что от него страшно воняет. Пока погода стояла теплая, он ходил купаться на речку и стирал свои сильно заношенные брэ и рубашку. Однако с наступлением осенних холодов все стало гораздо сложнее. Анри все время казалось, что Мэрион, хоть и не показывает этого, с трудом терпит его дурной запах. - Допустим, - кивнул он. – И что дальше? У меня нет ни коня, ни доспехов. Ни денег на пошлину. Но даже если я тайно проберусь в Грейсток или Хайбридж и раздобуду все это? Раньше рыцари могли выступать на турнирах под забралом, не называя своего имени. Но я не думаю, что этот обычай сохранится. - Анри! – с досадой поморщился Хьюго. – Вы можете меня выслушать, не перебивая? Подумайте головой, если вы убьете Беннета на турнире… Прошу прощения, Мэрион! Чем это вам поможет? Да ничем. Наоборот, только еще хуже сделаете. - Тогда что? - Божий суд, - опустив голову, тихо сказала Мэрион. - Божий суд? – в смятении переспросил Анри. - Да, - подтвердил Хьюго. – Прямо отсюда я отправлюсь в Англию к юстициарию Уолтеру. У меня с собой королевский указ о турнирах и пошлинах, и я должен отвезти его в Кентербери. Там же состоится первый турнир. У меня есть слуга, но нет оруженосца. Вы можете на время стать им. Чтобы добраться до Англии. Все лучше, чем конюхом, согласитесь. Особенно после того как вы побыли служанкой Анриеттой. - И что дальше? – Анри сделал вид, что не расслышал намек на Анриетту. - Не сомневаюсь, что Беннет будет присутствовать на турнире, он ведь состоит при Уолтере. Вам нужно принародно выйти и обвинить его во всех преступлениях. И потребовать Божьего суда. А поскольку никто, кроме него, не может подтвердить, что вы убили Готерта, Уолтер вынужден будет согласиться. И если Беннет потерпит поражение, это станет доказательством, что он виновен во всем, в чем вы его обвините. - Но вы же сами сказали, Хьюго, что я не могу с ним сражаться. - Да, не можете. Хотя бы уже потому, что можете его убить. И тогда Мэрион будет потеряна для вас навсегда. Но я могу сделать это вместо вас. - Разумеется, не должен. Но сделаю это для вас. И для Мэрион. Имя Беннета будет опозорено, и тень ляжет на его жену и детей. Но это все же это меньшее зло, я полагаю. - Я переживу позор своего отца, - вздохнула Мэрион. – Если это поможет нам, Анри. Если вы не откажетесь от меня из-за того, что он виновен в смерти вашей матери. - Нет, Мэрион, не откажусь, - Анри взял ее за руку. – Я уже говорил вам это и повторю снова. Даже если отец станет возражать против нашего брака. Хайбридж – мое наследство от матери, нам будет где и на что жить. Но постойте, - он повернулся к Хьюго. – Все-таки Беннет уже не молод, вряд ли он захочет принимать участие в турнире. Что, если выставит за себя кого-то другого? - Кого? – усмехнулся Хьюго. – Джеффри? Он еще мальчишка. Учитывая все те слухи, которые ходят о Беннете, никто не захочет добровольно сражаться за него. Да и за деньги тоже. Особенно если вы добавите к списку обвинений совращение юношей. Ведь все знают, что это правда. - Я не представляю, как благодарить вас… - Поблагодарите потом, - беспечно отмахнулся Хьюго. – Сейчас еще рано. Отец Мэтью знает о вас? - Да, мне пришлось сказать ему правду. Как на исповеди. - Ну и прекрасно. Тогда он отпустит вас со мною. А Мэрион расскажет обо всем герцогине. Не сомневаюсь, что они будут молиться за нас. На следующее утро небольшой отряд, состоявший из Хьюго, его слуги Джоша, Анри в качестве оруженосца и нескольких сержантов, отправился в путь на север. Им предстояло вернуться в Барфлёр и оттуда на корабле в Портсмут. Еще одна неблизкая дорога, но надежда на перемены к лучшему скрасила ее самым чудесным образом. Ну а благодарность, которую Анри испытывал по отношению к своему другу, помогла смириться с очередным ослом и возвращением к малопочетному положению оруженосца. - По крайней мере, теперь вам не надо все время поправлять грудь, - посмеивался над ним Хьюго. Они устраивались на ночлег то на постоялых дворах, то в небольших обителях. Ворочаясь без сна на неудобных постелях, Анри размышлял о том, что ему предстоит. И понимал, что все выглядит не так уж радужно, как представлялось сначала. - Да, вы правы, - вынужден был согласиться Хьюго. – Но лучше так, чем никак. И потом я не сомневаюсь, Анри, что если вам суждено узнать всю правду, вы ее все равно узнаете. И вот долгое путешествие подошло к концу. Ночь на корабле - и утро застало их в Портсмутской гавани. Анри показалось, что прошел не один год с тех пор, как он карабкался по якорной цепи в женском платье. Во время плавания они с Хьюго долго не могли решить, куда направиться в первую очередь: на северо-запад в Грейсток или Хайбридж либо на северо-восток в Кентербери. С одно стороны, Анри необходимо было повидаться с отцом. Но с другой, Хьюго не мог медлить, ведь он вез наместнику королевский указ. В конце концов в Грейсток к барону поехал один из сержантов. В письме Анри коротко сообщил дяде о своих намерениях и попросил известить отца о том, что отправляется ко двору Уолтера вместе с Хьюго. Он рассчитывал, что отец поспешит в Кентербери, чтобы поддержать его. Из-за наступившей раньше обычного осенней распутицы сто двадцать миль до Кентербери показались едва ли не более долгими, чем путь от Фонтевро до Барфлёра. Бесконечный мелкий дождь, пронизывающий насквозь ветер, грязь, в которой вязли лошади, не говоря уже об ослах. Как назло, погода наладилась лишь тогда, когда до Кентербери осталось преодолеть последние мили. - Теперь вам надо будет сидеть тихо и не высовываться, - предостерег Хьюго. – До самого турнира. - Турнир назначен на конец следующей недели, - принес долгожданную новость Хьюго. – Когда позволит погода. Рыцари уже уплачивают пошлину. Рядом с дворцом ставят барьеры, сколачивают помосты. - А что слышно насчет Беннета? - Знаю только, что он здесь, при дворе. Не думаю, что захочет принять участие. Но для нас это не важно. Главное, чтобы появился. А я сбор уже уплатил. Никто не сможет придраться, будто я не имею права сражаться. А вы, де Дюньер, готовьтесь. Учите наизусть то, что скажете, представ перед Уолтером. Вы должны быть очень убедительны и спокойны, чтобы вас не сочли безумным. - Я знаю, Хьюго, - согласился с ним Анри. – И знаю, что и как буду говорить. Только о Готерте. Как Беннет скинул его со стены и обвинил в убийстве меня. Но… Вы правда верите в то, что Божий суд всегда справедлив, Хьюго? Ведь в мире так мало справедливости. Турнир отложили на день, потом еще на один: зарядили проливные дожди. Хьюго изнывал от нетерпения, да и Анри не меньше. Скорее, больше. В качестве оруженосца он снова и снова осматривал доспехи, которые изготовили для Хьюго на заказ, так срочно, как только было возможно. И коня тоже осматривал по не по одному разу за день. Всего за несколько месяцев работы конюхом Анри узнал о лошадях столько нового, сколько не знал за двадцать предшествовавших лет. - У вашего коня, Хьюго, есть небольшой недостаток, - сказал он после обычной дневной выездки. – Его правая передняя нога чуть короче левой. Не настолько, чтобы хромота была заметна, но если он быстро скачет по прямой, чуть смещается вправо. Учтите это, когда будете скакать вдоль барьера навстречу Беннету. От этого может зависеть точность движения копья. Наконец погода наладилась. Северный ветер разогнал тучи, и небо расчистилось. Выглянуло солнце, стало почти по-зимнему холодно. - Турнир назначен на завтрашний полдень, - сказал Хьюго, стоя в дверном проеме. – И я не один. Он посторонился и пропустил в комнату Рене. Анри вскочил с лавки, бросился к отцу, обнял его. - Я бы тебя не узнал, - усмехнулся тот, разглядывая сына. – Какой там оруженосец, ты даже для слуги слишком оборванец. Я был не совсем здоров, когда Джош приехал в Хайбридж, но как можно было не поддержать тебя. И не увидеть падение Беннета. Жаль, что это произойдет не при короле. - Вы уверены, что произойдет, отец? – вздохнул Анри. - Не сомневаюсь. Я верю в бога и в тебя. И в Хьюго тоже – как орудие божье. - Вы получили мое письмо из Портсмута, отец? Я писал его еще до того, как все произошло. С Готертом. - Да, Анри, - кивнул Рене. – Уилл привез мне его. И рассказал, что случилось. - Герцогиня отправила своего человека в Уинчестер, чтобы тот поискал следы доноса Беннета. Но, похоже, ничего не нашлось. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду.