– В лучшем виде. – Леша подошел и быстро прижал ее маленькую ручку к губам. – Тебя очень не хватало. Так. Здесь определенно становилось слишком людно. Лучше задам свои вопросы Антону наедине – и заодно глотну свежего воздуха. Я спустила ноги с дивана. Комната опасно накренилась, и мне пришлось прижать лоб к коленям, чтобы унять головокружение. Чья-то широкая ладонь опустилась на затылок. – Не вставай. От голоса Антона стало легче. Я сделала несколько глубоких вдохов через нос, как он учил, и попыталась расслабить плечи. – Все нормально, – выдавила я, изо всех сил игнорируя тот факт, что комната угрожающе покачивалась даже с закрытыми глазами. Дышать. Вдох, выдох. Было бы немного проще, если бы на меня не пялились симпатичный парень и женщина, могущественнее которой сейчас, кажется, нет никого во вселенной. Но это мелочи. Все идеально не бывает. – Воды? – Леша протянул мне прозрачную пластмассовую бутылку. Я хотела взять ее, но Антон чуть не выбил бутылку у него из рук. – Да ты больной, что ли? – вскинулся Леша. – Это ты ко мне пришел! – перебил его властный грудной голос. От Юли исходил такой нестерпимый жар, что на долю секунды мне захотелось содрать с себя одежду вместе с кожей. – И ты думаешь, я или кто-то из моих людей отравил девчонку прямо здесь? Я снова уткнулась в колени. Ну да, она имеет в виду, что никто не гадит дома. Сентиментальности этой женщине не занимать. – С ней все было в порядке перед началом урока, – с вызовом заявил Антон. – Откуда ты знаешь? Неужели ему не жарко? Я вытащила бутылку из сомкнутых пальцев Леши и с третьей попытки открутила синюю крышечку. Вода была самая обычная, без вкуса и запаха. Если Юля намекает, что кто-то отравил меня еще до пробного урока… то Лестеру стоит подумать о переезде. Например, в другую галактику. Потому что, кроме его чая, я ничего не пила. – Со мной и сейчас все в порядке, – пробурчала я, сделав глоток. Юля положила свою крошечную ручку с ярко-красными ногтями на столешницу, и жар немного притупился. – Кто знает, – веско произнесла она. – Сейчас, Вера, тебе в любом случае надо отдохнуть. Посиди с нами в пиццерии, заодно придешь в себя. Поболтаем, познакомимся поближе. С Хельгой мы так и не нашли общий язык… – Я услышала, как Антон еле слышно вздохнул. – А с тобой давай попробуем. Леша кивнул: – Понял. Забронирую столик. Кристина ждет внизу. Там все и познакомимся. Что-нибудь еще? Юлина рука продолжала тихонько поглаживать столешницу, и я заметила, что от ее ладони исходило едва заметное золотое сияние. Сигнал был яснее некуда: пока мы на ее территории, делать будем то, что она скажет. Ладно. Нам все равно нужно спросить про Ваню. – Хорошо, – протянула я и сама услышала, как жалобно прозвучал мой голос. – Ну вот и славно, – заключила Юля. – Что вы кислые такие, я не пойму. – Лавируя между ней и диваном, Леша пробрался к тумбочке под столом, достал оттуда сложенную рубашку и без предупреждения пульнул ею в Тёму. – Очнись, спящая красавица! Тот вздрогнул от неожиданности, но рубашку поймал. – Что? – Отомри, говорю. Игра «море волнуется» закончилась. Я впервые за все время взглянула на Тёму – и вдруг увидела, что рукава его рубашки так же небрежно задраны до локтей, как у Эдгара в моем видении. Мне точно нужно на воздух. – Мы подождем внизу, – произнесла я, тщетно пытаясь подняться. – Спасибо за приглашение. Антон без слов подставил мне ладонь, и я с благодарностью на нее оперлась. – Ну слава яйцам! Овации, рукоплескания, фанфары. Ждем! – Стараясь не задеть Юлю, Леша перегнулся через стол и сделал то, что давно пора было сделать, – открыл окно. * * * Антон молчал всю дорогу до кафе. Впереди рядом с Юлей бодро семенила Кристиночка, дальше шли Тёма и Леша. Мы замыкали шествие. Я шагала рядом с Антоном, стараясь попадать в такт его широким шагам, и пыталась осмыслить все, что произошло за последние сутки. Список выходил впечатляющий. Я примерила наряд Зимней Девы. Заморозила бедного Ваню. Узнала, что Лестер и Наум поселились у меня дома. Встретилась с мамой. Получила назад свой голос. Потанцевала с девятью бездарными танцорами и одним талантливым. Познакомилась с Летней Девой. Увидела Эдгара и ничего ему не сделала. Не продвинулась с помощью Ване. Не извинилась перед Антоном. Я кинула на него быстрый взгляд. Невозмутимый и мрачный, в черной куртке даже в июльский вечер, он шагал, опустив голову и плечи. Я понятия не имела, о чем он думал – не иначе снова злился, что мы тратим время. Вечер был теплый и безветренный. Нагретый за день воздух гладил кожу. Я в сотый раз проверила вырез – пока он на месте, со мной останется голос – и прислушалась к обрывкам разговора Кристиночки и Юли. – Близнецы все время спрашивали, куда делся тренер, – пожаловалась Кристиночка. – Пришлось назначить им дополнительную тренировку на следующую неделю, – ядовито добавил Леша. Он несильно ткнул Тёму в бок, не вынимая рук из карманов брюк. – Мы с тобой уже не справляемся. – Еще что? – спросила Юля. – Говорят, если еще неделю не будет дождя, урожай погибнет с вероятностью шестьдесят девять процентов, – осторожно сказала Кристиночка, заглядывая ей в лицо. – Последний раз поливало десять дней назад. Просят дождь. – Дальше. – В тридцати километрах от Балашихи загорелся лес. Пока потушили. Обгорел пожарный, других жертв нет. Им бы дождичка. Хорошего. Юля не ответила. В наступающих сумерках ее фигурка в красном платье едва заметно светилась мягким рассеивающим светом, ладони обволакивало мерцающее золотое сияние. Я хотела спросить Антона, видит ли он то же, что я, но мы уже, оказывается, пришли. Внутри кафе оказалось полупустым. Стены отливали кроваво-красным, вместо люстры по углам горели настенные лампы в виде факелов. Официантка провела нас за круглый стол, окруженный скамейкой. Все сели. Я оказалась зажата между Антоном и Кристиночкой, напротив уселись Юля, Леша и Тёма. – У нас свежайшая пицца Салями, только из печи, – защебетала официантка с таким толстым слоем макияжа, что он как будто жил отдельно от ее лица. Обращалась она почему-то большей частью к Тёме. – Еще есть свежая Маргарита, Пепперони, Гавайская… – Меню, девушка, – подсказала Кристиночка. – У вас же есть меню? Официантка поджала ярко накрашенные губы. – Сейчас принесу. Когда она ушла, Кристиночка повернулась ко мне. Череп на ее груди уставился пустыми глазницами мне прямо в лоб. – Мы так и не познакомились. Тебя Вера зовут, верно? Бедолага, так неудачно получилось! Как себя чувствуешь? – Хорошо. За исключением того, что я умирала с голоду, чувствовала я себя действительно неплохо. Головокружение прошло, как только я вышла из студии. Не иначе благословенное влияние свежего воздуха. Кристиночка пожевала пухлыми губами. – Ты отлично двигаешься! Леша уронил голову на сложенные руки. – А еще более скучных тем для разговора вы не могли придумать, девочки? Юля сделала ему знак замолчать. – Что тебе известно о Великих Девах? Я с надеждой взглянула на Антона, но он был чрезвычайно занят рассматриванием орнамента на противоположной стене. – Ну… они регулируют погоду? – неуверенно спросила я. Леша чуть не подпрыгнул на своем месте. – Двойка тебе, Антонио! – Он хлопнул ладонью по столу у Антона перед носом. – Даже не просветил бедняжку. Смотри, заменят тебя!.. Ты же знаешь, что не обязана оставаться с ним, Вера? Антон глянул так, что на месте Леши я бы уже уносила ноги. Или по крайней мере пересела за соседний столик. – Ты можешь выбрать себе нового… помощника, – негромко проговорил Тёма, и последнее слово прозвучало как что-то интимное. – Если хочешь. На секунду взгляды наши встретились, и грусть в его глазах окатила меня, как вся вода мирового океана. Прекрати на меня так смотреть. Хотя на самом деле лучше бы это я прекратила замирать каждый раз, когда на мне останавливался взгляд печальных серо-зеленых глаз.