— Кто такой Борис? — Неважно. Я к тому… — Шарлотта машет рукой в сторону выстроенных в ровную линию велосипедов, — что это кажется очень опасным. — Поэтому мы будем кататься по специальной велосипедной дорожке. Там нет никаких машин, и нужно опасаться только других велосипедистов. Что скажешь? Шарлотта переводит взгляд с меня на выстроенные в ряд велосипеды, а затем на тротуар. Она хмурится, но я знаю, что она обдумывает мое предложение. Поэтому я решаю подтолкнуть девушку к решению: — Тебе ведь нужно как-то убить время, правильно? Шарлотта кивает, но все еще хмурится… Взвешивает все «за» и «против». Я указываю на один из велосипедов: — Тогда давай… Давай укатим от наших проблем. Шарлотта закатывает глаза и стонет, запрокинув голову назад. Но все же она усмехается. В ямочки на ее щеках падают снежинки, и я ловлю себя на том, что невольно любуюсь ею. Я мысленно качаю головой. Ну уж нет, из всей этой ситуации с Майей я должен извлечь один главный урок: мне нужно быть более осторожным. Я больше не буду вестись на женскую красоту. Я вообще в ближайшее время не хочу никакой романтики, хочу пожить только для себя. — Ужасная шутка, — со смехом сообщает мне Шарлотта. — Но почему бы и нет? Я отстегиваю велосипеды, и мы ведем их по булыжникам мостовой в сторону Вест-Сайд-хайвей, что в любой другой день было бы невозможно из-за количества пешеходов. Но в канун Рождества, кажется, весь центр города принадлежит только нам двоим. Я останавливаюсь перед специально выделенной для велосипедистов дорожкой и, сев на велосипед, поднимаю взгляд на Шарлотту: — Готова? Она прикручивает ручки сумки к рулю и садится на велосипед. Шарлотта кажется немного… не нервничающей, нет, скорее неуверенной. Могу поспорить, она давненько не каталась на велосипедах. — Думаю, да, — говорит девушка мне. — Только давай ты первый. Во всяком случае, поначалу. Я выезжаю на дорожку. Через каждые десять — пятнадцать секунд я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что Шарлотта все еще следует за мной, что с ней все в порядке. — Ну как? Весело? — спрашиваю я, когда мы проезжаем около шести кварталов. — Да! — кричит она мне в ответ. — Ощущения, как от поездки на велосипеде. Я замедляю движение, чтобы поравняться с ней: — Мы обречены погрязнуть в плоских шутках. Шарлотта в ответ только подмигивает мне. — Куда мы едем? — Не знаю, — признаюсь я. — Я просто ехал вперед, не особенно задумываясь, куда именно. — Слева от тебя! Голос появляется из ниоткуда почти одновременно с велосипедистом, который пролетает мимо Шарлотты… слева от нее. Она пугается и поворачивает руль вправо, изо всех сил стараясь удержать равновесие, но я уже вижу, что это ей не удастся. Я протягиваю к девушке левую руку и хватаю за рукав, чтобы удержать ее в вертикальном положении, в то время как наши велосипеды с грохотом падают на асфальт. Все это происходит, вероятно, меньше чем за пару секунд, и теперь я очень четко осознаю, как я держу девушку и насколько близко мы стоим друг к другу… насколько тяжело мы дышим. Шарлотта испуганно уставилась на меня, и тот факт, что я не знаю, что сказать, определенно не помогает делу. С каждой секундой наша ситуация становится все более неловкой, и я наконец делаю шаг назад. И спотыкаюсь о свой упавший велосипед, приземляясь прямо на задницу. Сначала я не могу сдержать ругательств, но потом начинаю смеяться. Что, черт возьми, это было? Шарлотта тоже смеется, наклоняясь, чтобы помочь мне подняться. — Ты в порядке? — Да. — Я встаю и отряхиваюсь. Я смотрю вдаль, но демон скорости, вызвавший весь этот беспорядок, давно исчез из вида. — Надеюсь, ты не сильно испугалась. — Нет, конечно. Просто все случилось так неожиданно. Наверное, нам надо решить, куда мы направимся дальше. Я смотрю на пакет из книжной лавки, вывалившийся из сумки Шарлотты при падении велосипеда. — А в чем заключается второй шаг? — спрашиваю я. Шарлотта прослеживает за моим взглядом и качает головой: — Ты не обязан… — Да ладно тебе. Тебе нужно убить время, а мне… Ну, мне не нужно убивать время, но пойти мне тоже некуда. Почему бы нам не посмотреть, сколько из этих шагов мы успеем выполнить за эту ночь? Шарлотта смотрит на меня довольно долго, и выражение ее лица сообщает мне, что девушка почти наверняка считает меня странным. Но в то же время мне кажется, что она меня понимает. Ее тоже бросили. Она знает, каково это. Шарлотта поднимает пакет и, достав из него книгу, открывает ее на нужной странице. Ухмыльнувшись, она бросает на меня взгляд из серии: «О-о-о, тебе это понравится». — И «Мэйсис»[16] находится на… — Тридцать четвертой улице, — подсказываю я. Шарлотта засовывает книгу обратно в сумку и поднимает свой велосипед: — Вот туда мы и поедем. — Зачем? Шарлотта снова привязывает сумку к рулю и перекидывает ногу через велосипед: — Ради преображения, конечно. Она срывается с места, а я наблюдаю за тем, как снежинки пускаются в пляс вокруг нее. Застрявшая в Нью-Йорке британка в канун Рождества едет на велосипеде в «Мэйсис», чтобы преобразиться по указке книги, которая уверяет ее, что это поможет ей забыть ее бывшего. Сможет этот вечер стать еще более непредсказуемым? Я наклоняюсь, чтобы поднять свой велосипед. Мне интересно узнать ответ на этот вопрос. 1. Сделайте что-то, от чего вы отказались, потому что вашему бывшему это не нравилось Глава 3. Шарлотта 2. Отыщите новую версию себя Изменяя или подстраивая свою личность под партнера в течение месяцев или даже лет отношений, легко забыть о том, кто вы есть на самом деле. Но вместо того, чтобы стараться вернуть того человека, каким вы были раньше, попробуйте поэкспериментировать и понять, кем вы являетесь сейчас. 17:05 Я понимаю, что веду себя до неприличия по-туристски, но ничего не могу с собой поделать: от волшебства окон «Мэйсис», оформленных в стиле «Рождества Чарли Брауна»[17], у меня перехватывает дыхание. — В этом году они сделали все не так круто, как в прошлом, — бормочет Энтони себе под нос. — Да ладно тебе. — Я указываю на окно, мимо которого мы сейчас идем. На нем Чарли жалуется на то, что рождественские украшения Снупи[18] «слишком коммерческие». Это так глупо и в то же время так по-рождественски! — Тебя это не впечатляет? — В прошлом году было лучше, — повторяет парень. Может, Энтони говорит так потому, что тогда он был с Майей? Они уже встречались в это время год назад? С того момента, как мы оставили свои велосипеды на углу Бродвея и Тридцать второй улицы, у Энтони все время было такое выражение лица — хмурое, с сощуренными глазами, — словно он пытается избавиться от головной боли. И теперь я понимаю, что, вероятно, дело в том, что его бывшая никак не хочет вылезать из его головы. Значит, настал момент, когда мне снова нужно отвлечь парня. Я тяну Энтони за рукав куртки: — А им, похоже, нравится. «Они» — два мальчика и девочка, два брата и сестра, о чем мне подсказывают их одинаковые дутые курточки и шапочки с помпонами, — прижимаясь руками к стеклу, которое запотевает от их дыхания, глаз не могут оторвать от декораций. Один из мальчиков, не старше шести лет, оборачивается и поднимает голову к стоящей прямо за ним паре лет за тридцать. — Мамочка? — спрашивает он. — А правда, что Санта берет подарки для детей всего мира в «Мэйсис»? Мать бросает на мужа испуганный взгляд и, заикаясь, отвечает: — Гм, да… Наверное, так и есть, милый. Мальчик подозрительно хмурится, а его мама морщится, видимо размышляя, не сегодня ли тот день, когда волшебство навсегда исчезнет из жизни ее малыша.