– Вот видишь. Любишь сказки, Ойкон? Тот кивнул. – Вот и Ойкон послушает. – Но я не знаю… – неуверенно протянул Ули. – Какую сказку тебе рассказать? – Про Джогу-Вара, конечно, – сказал Хранитель. Ултер заерзал на своем сиденье, вспоминая, какую сказку про Джогу-Вара рассказывала им кормилица. Он прикрыл глаза – так вспоминалось лучше – и начал: – Живет в горах Джогу-Вара, Хозяин гор. Роста он гигантского, как вековой дуб. Ноги и руки – как толстые ветви. Только вместо мха у него на теле шерсть, потому никакие снега и морозы не страшны Джогу-Вара. Сильнее Джогу-Вара никого в горах нет. Медведи и горные львы – все боятся Хозяина гор. Слышите, валун с обрыва упал? Это его Джогу-Вара играючи сбросил. Так вот, возвращались охотники домой с добычей. Один из них смотрит – а лук свой охотничий он в горной хижине позабыл! А лук тот непростой – от отца на память остался. Делать нечего, повернул охотник обратно да за луком отцовским пошел. Подходит он к горной хижине, смотрит – а внутри уже огонь в очаге горит. Понял он, что это Джогу-Вара пришел. Хотел было охотник потихоньку уйти, но Джогу-Вара давно его заметил. – Заходи! – кричит. И так громко, словно половина горы в пропасть рухнула. Испугался охотник, но делать нечего – вошел. Смотрит – над огнем котелок висит. Рядом олень освежеванный. И его старенький лук лежит. – За луком пришел? – спрашивает Джогу-Вара. Кивнул охотник. – Ну, ответишь мне так, что возразить тебе будет нечем, – отдам твой лук. Пригорюнился охотник, да делать нечего. – А сколько лет тебе, охотник? – вдруг спрашивает Джогу-Вара. – В лесу листья считал-считал – со счета сбился. Ночью у костра звезды считал-считал – со счета сбился. Так и года свои: считал-считал – со счета сбился, – ответил находчивый охотник. Усмехнулся Джогу-Вара. – Хороший ответ. Вот тебе твой лук, – и лук ему протягивает. – Вот мой подарок, – и от туши оленя ногу отрывает. – Бери да проваливай, чтоб я тебя больше не видел. Поблагодарил охотник Джогу-Вара. Схватил лук и оленью ногу – и бежать. Бежит под гору и думает: «Вот я молодец! И лук вернул, и оленины раздобыл». И только он так подумал, как споткнулся, упал да покатился. А когда остановился – уже ни лука отцовского, ни ноги оленьей не нашел. Даже шапку и ту потерял. Так его Джогу-Вара за хвастовство наказал! И Ули открыл глаза. Ух ты! Всю сказку вспомнил! Слово в слово, как кормилица Байни рассказывала! – Хорошая сказка! – похвалил его Хродвиг. И спросил у Ойкона: – Тебе понравилось? – Понравилось, – кивнул юноша. – Хорошая сказка. Только охотника жалко. – А Джогу-Вара и впрямь такой большой? – спросил его Хродвиг. – Большой! – развел руками Ойкон. Только в стенку уткнулся рукой. Больная рука Ойкона, которую лечил Хоар, уже почти зажила. – Большой-большой! – Как вековой дуб? – затаив дыхание, спросил Ули. Он и забыл, что Ойкон-то Джогу-Вара живьем видел! – Нет, – расстроился Ойкон. – Поменьше. В окне повозки мелькнул один из охранников, и Ойкон указал пальцем: – Ростом, как вот он, верхом на коне. Ултер посмотрел на чернобурочника и попробовал представить рост Джогу-Вара. «Не очень-то и большой, выходит. Совсем немного выше Тарха», – подумал Ули. – А руки у него и вправду такие длинные? – спросил Хродвиг. – Длинные, – кивнул юноша и пояснил: – Только темно было. Я плохо видел. А потом я испугался и убежал. – Пастухов он убил. И в овраг сбросил? – опять спросил Хранитель. – Не знаю, – закрыл глаза руками. – Не помню, – и закрыл теперь руками уши. – Они так кричали… А он рычал! Раз-раз – и всех покидал вниз… – И Гворфа? – продолжил Хродвиг, когда Ойкон опустил руки. – Нет! – возмутился юноша. И пояснил: – Аскод Гворф хороший. Он лежал, его Эйниш и Эйрик пинали. А я и Джогу-Вара его защищали… Внутри повозки установилась тишина, и стало слышно, как снаружи староста рассказывает Хоару: – Вот тропа вверх пошла – на пастбище. То самое… А дорога прямиком туда, – он понизил голос, – к нему на Гремучую Поляну идет. – Что за Гремучая Поляна? – удивился Хоар. – Не знаю, – пожал плечами староста. – Старики так то место называли. – А Джогу-Вара для себя что, и дорогу проложил? – хохотнул Хоар. – Ври, да не завирайся! – Не вру я! – рассердился Эйдир. – Хорошее там место было! Бабка моя рассказывала! И люди там жили, и наши к ним ездили, а они к нам. Пока Хозяин гор не пришел… – опять понизил голос он. – Подъезжаем, Хранитель, – обратился к Хродвигу охранник. Хранитель кивнул и сказал: – Готовься. Хоар тронул Немого за плечо, и тот остановил мулов. Ултер с интересом разглядывал, как спешившиеся чернобурочники вытащили из-под повозки лесенку, а затем достали длинные копья с широкими острыми наконечниками. Затем оттуда же достали толстые брусья. Закрыв одну из дверей повозки, заложили ее изнутри брусьями, вставив в специальные пазы. А Ултер все гадал, что это за скобы! Потом к ним присоединился Немой, и внутри стало совсем тесно. Немой так же заложил и вторую дверь. – Мы что, теперь как в маленькой крепости?.. – шепотом спросил Ултер. Немой что-то угукнул, а Хродвиг промолчал. Ултер прильнул к щелям между брусьями и увидел, как на поляне трое чернобурочников вооружились страшными копьями. Сейчас они уходили с поляны и шли плечом к плечу. За ними, несколько позади, шли двое лучников с наложенными на тетиву стрелами. Хоар ехал чуть в стороне, проверяя, легко ли выходит меч из ножен. Вот они постояли перед поворотом дороги, о чем-то переговариваясь. Первым за поворотом скрылся конный Хоар, за ним двинулась спешенная пятерка прежним порядком. – Они что, за Джогу-Вара пошли? – шепотом спросил Ули. – Это не первый Джогу-Вара для них, – ответил старик. Ноздри его раздувались. Он поднял руку, требуя полной тишины, чутко прислушиваясь к происходящему. «Они уже охотились на Хозяина гор!» – понял Ули. Он понял, что черные охранники своими страшными копьями уже убивали других Джогу-Вара. Но этот Хозяин – другой! Он хороший! Он побил злых пастухов и спас Ойкона! В тишине послышался стук копыт, и на поляну выехал Хоар. Он приблизился к маленькой крепости на колесах и сказал: – Хродвиг! Это что-то удивительное! Ты должен сам это увидеть! Арратой – Подойди ко мне, учетчик! – повторил мосластый, подзывая его жестом. Он стоял, тяжело дыша, с ног до головы покрытый кровью и потом. Самодельную пращу, забравшую столько жизней, он хитрым образом, явно привычным для него, повязал вокруг пояса. Рядом с ним стояла троица, которую Арратой до недавнего времени считал своей. Клоп, Егер и Киор. Все трое, так же запачканные кровью, вооружились длинными узкими горскими кинжалами. Арратой приблизился. Мосластый испытующе смотрел на него. – Почему не сражался? Решил отсидеться в стороне? – Я не воин, – осторожно сказал Арратой. «Хотя меня этому и учили. Немного». – А кто ты? – спросил мосластый. И напрягся. – Я Арратой, купец, – пожал плечами Арратой. Мосластый расслабился. – Сказал бы «раб» или «учетчик» – я бы тебе загнал кинжал в брюхо. И бросил помирать. – Он вскинул руки вверх и проревел: – Здесь больше нет рабов! Толпа оглушительно завопила в ответ. Арратой огляделся. Он и не заметил, как люди собрались вокруг. Их было много. Очень много. Все были грязны, а глаза у всех горели. Грязны были по-разному: кто в земле, кто в пыли, кто в земляном масле, кто в крови. А глаза горели у всех одинаково: жаждой мести и боя.