– Сделай это, и я похороню тебя. – Ха. Я с удовольствием посмотрел бы, как ты попробуешь. – Боб оглядывает мой кабинет. – Я буду хорошо выглядеть здесь, когда они смогут надрать тебе задницу. – Ты даже в своем собственном кабинете плохо выглядишь. Я возвращаюсь к своему делу, перекладывая бумаги. Его угрозы пусты, но мне не нужно, чтобы он снова взъерошил перья Кенту. Я уже ступила на тонкий лед. – Следи за собой, Сара. Я оставляю за ним последнее слово, потому что это всё, что у него есть. Он может злиться из-за рекламы, но не может злиться из-за того, что я защищаю Адама. Я должна была это сделать. Это единственный способ. – Ты в порядке? – Энн садится напротив меня. – Да. Не беспокойся о нем. Он просто чересчур переживает за фирму. – Я замечаю на столе коробку конфет с прикрепленной открыткой. – Что это? – Это прибыло, когда я входила. Открываю конверт и вытаскиваю открытку. В ней говорится: Это ни в коем случае не сравнится с подготовкой к вступительным экзаменам по праву, но я знаю, как ты справляешься со стрессом. Шоколад! Целую и обнимаю, Мэтью. Я слегка улыбаюсь, вспоминая, как мы с ним ходили на шоколадные пробежки в середине наших учебных занятий. Открываю коробку, выбираю кусочек и сую его в рот. – Хочешь? – Конечно, – Энн берет один и откусывает. – От кого это? – От Мэтью. – Я беру еще одну. – Клянусь, он неравнодушен к тебе. – Он – гей. – Да, но он был бы верен тебе, – говорит Энн с полным ртом шоколада. – Это не так работает. – Может, он по крайней мере бисексуал… – Она слегка улыбается. – Сомнительно, – я закатываю глаза. – Хорошо. Я получила ответ по поводу Джесси Хука, – говорит Энн, быстро покидая мой офис и возвращаясь с папкой файлов. – Основные моменты? – Тридцать два года, живет один в Гейнсвилле, бросил среднюю школу, никакой истории работы. Судя по его странице в «Фейсбуке»[32], он, кажется, занимается внештатным писательством и рисованием на стороне. Его семьи в о́круге нет; не знаю, как он здесь оказался. Никогда не был женат, детей нет. Жуткий отшельник. – Зарегистрированный номер телефона? – Да. Он соответствует одному сообщению и дюжине пропущенных звонков в телефонной истории Келли. Джесси написал ей «Прости» в ночь убийства, а за пару дней до этого все звонки были нерегулярными. – Он может быть нашим парнем, – размышляю я. – Это, по крайней мере, стоит изучить. – Я собираюсь вернуться в город. Ты позвонишь шерифу Стивенсу и попросишь его встретиться со мной в «Кофе Сета»… примерно через два часа? – Конечно, – она сразу же встает, чтобы позвонить. Мой телефон вибрирует. Это сообщение от свекрови. Я уезжаю из города и вернусь завтра. Беспокоиться не о чем. Я закатываю глаза. Если мне не о чем беспокоиться, тогда почему она вообще написала мне? Фу. Она невозможна. Я засовываю телефон в карман, закрываю коробку конфет и кладу ее в сумку. Прежде чем уйти, делаю несколько глотков смузи и откусываю от сэндвича. Я начинаю немного уставать от поездок между Вашингтоном и округом Принс-Уильям, но у меня нет времени. Мне нужно выяснить, кто этот третий парень. Он может быть ответом и, возможно, знает о Келли и ее прошлом больше, чем кто-либо другой. Пока не смогу увязать эту ниточку, я всегда буду задаваться вопросом, чего же я не знаю. 34 Адам Морган Я получил сообщение от Ребекки, журналистки, которую я попросил помочь, раньше, чем ожидал. На самом деле я не был уверен, что вообще получу от нее весточку. Она позвонила мне вчера поздно вечером и сказала, что приедет в понедельник днем. Ребекка работает быстро. Она получила все, о чем я просил. Я не знаю, как она это сделала, но мне все равно, пока это очищает меня от клейма преступника. Я встал, принял душ, побрился и оделся. Это было настоящее достижение, поскольку последние пару дней я был настоящим неряхой. Я даже прибрался. Не смогу вынести еще одну ночь, проведенную на диване. У меня болит спина, но лучше диван, чем койка в тюрьме. Поскольку наш матрас был выброшен во время уборки места преступления, я заказал новый онлайн. Я не получу от этого много пользы, если меня осудят, но в то же время я выбрал самый дорогой, с простынями с самым большим количеством нитей, самыми мягкими подушками и наматрасником. Если это мои последние две недели в собственной постели, пусть они будут роскошными. Сара не звонила с момента нашей встречи в пятницу вечером. Я надеялся, что она заглянет снова, но после того, как в новостях появилась эта история, я предположил, что она затаилась. …Я сижу на диване, одетый в старые джинсы и фланелевую футболку, листаю свой потрепанный экземпляр «Исправлений», задаваясь вопросом, почему моя карьера не пошла по тому же пути, что и у мистера Франзена[33]. Но мне достаточно прочитать всего одну страницу его произведения, чтобы осознать, почему. Звонит телефон, и я наклоняюсь, чтобы поднять трубку. Даже не успеваю поздороваться. – Адам! Это Дэниел. Отличные новости! У меня уже есть несколько предложений. – Ты что, продал книгу? Я даже не соглашался ее писать. – Адам, ты и я – одно и то же. Мы оба любим деньги. Не будь идиотом. Это шанс, который выпадает раз в жизни. Я говорю о семизначных цифрах, контрактах на фильмы и прочей ерунде. Он замолкает, ожидая, что я соглашусь. Я слышу его тяжелое дыхание от перевозбуждения. Мои глаза загораются, когда я думаю о деньгах, славе и власти. На моем лице появляется улыбка, и чем дальше, тем больше я мечтаю о том, какой могла бы быть моя жизнь. – Отлично. Но я собираюсь написать правду. Никакой собачьей чуши под названием «Я – убийца». – Это прекрасно. В наши дни людям больше нравится тру-крайм. Я устраиваю аукцион, так что приступай. Я буду на связи, приятель. Телефон щелкает, я откладываю трубку и мгновение сижу в оцепенении. Черт возьми. Все мои мечты наконец-то сбудутся. Я сажусь за свой стол. Эта история сделает мою карьеру, она заставит людей узнать, кто такой Адам Морган! Хрустнув костяшками пальцев, открываю пустой документ в «Ворде». «Адам Морган: Убийство, которое он написал». Раздается стук в дверь. Я удивленно поворачиваюсь, и тут до меня доходит. Черт, я совсем забыл о Ребекке! Я не могу позволить ничему встать на пути выяснения правды. Эта книга ничего не будет значить, если я останусь гнить в тюремной камере или, что еще хуже, умру. Закрываю ноутбук и спешу открыть дверь. Ребекка входит прежде, чем я успеваю ее пригласить. Ее волосы собраны в тугие локоны, щеки алеют румянцем. – Это было быстро, – говорю я, когда она снимает пальто и шляпу и садится на диван. – Я работаю быстро, а у вас не так много времени, – говорит Ребекка, подбирая «Исправления»; бросает на нее взгляд и кладет на кофейный столик. – Если б только он мог быть моим преподавателем литературы… – На ее лице хитрая улыбка. – Тогда вы не учились бы в местном колледже, не так ли? – Моя ревность прорывается наружу. Я могу сказать по ее глазам: она знает, что ее комментарий сделал свое дело. Проницательность Ребекки впечатляет. – В любом случае вы правы: у меня не так много времени. Принести что-нибудь выпить? Ребекка качает головой, и я присаживаюсь к ней на диван. Она достает пару папок с файлами и раскладывает их перед собой. – Готовы? Я киваю. – Хорошо. Итак, первого мужа Келли, ну или Дженны, звали Грег. Они были женаты полтора года. Поженились, когда им было по двадцать. Вы уже знаете об убийстве, уликах и о том факте, что Скотт Саммерс помог ей выйти сухой из воды. Они вдвоем уехали из Висконсина после того, как дело было закрыто, и обосновались здесь, в округе Принс-Уильям, штат Вирджиния… Она листает бумаги. Я выбираю случайные страницы и просматриваю их. Бо́льшую часть из этого я уже знаю. – Где новая информация? Его семья или что-то в этом роде? – Я доберусь и до этого. Да, его родители все еще живы, но я не смогла много узнать о них. Отец работает в сфере коммерческой недвижимости, а мать много занимается волонтерской работой. Не похоже, чтобы они имели к этому какое-то отношение. Им за шестьдесят. Сюда их не притянешь.