Коричневая дубовая дверь, разделяющая приемную и кабинет Ильи, открылась, и к нам вышла женщина лет сорока. – Спасибо вам огромное, Илья, – обернувшись, поблагодарила она. – До встречи в следующий четверг. – До встречи. И помните, думать надо только о хорошем. – Да, спасибо! – женщина закрыла дверь, попрощалась с секретаршей и ушла. – Можете войти, – разрешила зеленоглазка. Серые занавески в кабинете Ильи поглощали свет, из-за чего комната утопала в полумраке. Но это не мешало Пукасу излучать тепло и позитив. Синие дружелюбные глаза. Длинные черные ресницы, которым позавидовала бы любая женщина. Волевой подбородок. Если бы Илья не стал психологом, то я больше чем уверен, что он мог бы податься в профессиональные модели. – Здравствуй, Василий! – поприветствовал он меня. – Никогда бы не подумал, что главному Дон Жуану Москвы понадобится помощь психолога. Мы пожали друг другу руки. – Всему свое время, – сказал я. – Что верно, то верно, – согласился он. – Присаживайся. Я плюхнулся в мягкое кресло. – Работаешь или все еще нет? – спросил Илья. – А ты бы работал, получив в наследство три квартиры в центре Москвы? В одной живу. Две сдаю. Денег достаточно. – Все на женщин тратишь? – Нет, не все. Раз месяц делаю пожертвование в разные детские дома. – Интересно… – нахмурился Илья и стал что-то записывать в блокнот. – Ты так незаметно начал сеанс? – восхитился я. Илья улыбнулся и ответил: – Это я так разогреваюсь. – Хорошо, – сказал я, позволив креслу поудобней обнять мое тело. – Почему ты делаешь пожертвование? Я пожал плечами. – Заметил, что даже несмотря на посещение различных вечеринок, у меня остается достаточная сумма. – Интересно, – снова что-то записал Илья, – продолжай. – Вначале я накопил на машину. Потом сделал ремонт. Несколько раз обновлял гардероб. Нанимал репетиторов на дом, чтобы выучить несколько иностранных языков. И однажды проснулся среди ночи с ясным пониманием того, что хорошо бы начать делать добро. – Делать добро можно разными способами, – сказал Илья. – Например, пожелать кому-нибудь доброго утра – тоже добро. – Согласен. Но я такое добро все время делаю. Хотелось чего-то большего. – Интересно, – Илья снова что-то чиркнул в блокноте. – Есть у тебя предположения, почему ты избегаешь серьезных отношений с женщинами? – Может, боюсь ответственности. – Возможно, как вариант, – кивнул Илья. – Ещё? Я призадумался. – Боишься измены? – спросил психолог. – Нет. Я считаю, если женщина изменяет, то в этом всегда виноват мужчина, значит, он был недостаточно внимателен к ней. – Хорошо, – сказал Илья. – Женщины когда-нибудь изменяли тебе? – Если даже изменяли, то я об этом ничего не знаю. – Как ты относишься к тому, что женщины первыми бросают тебя? – Нормально, – ухмыльнулся я. – Это они думают, что бросают меня. Илья улыбнулся. – Понимаю. Хорошо. Окунемся в океан твоего прошлого? – Я не против. Только вряд ли ответ на вопрос прячется не дне океана моей памяти, – подхватил я метафору Ильи. – Вот и узнаем. Устройся поудобней. – Уже. Глаза закрывать? – Как хочешь, – сказал Илья и откинулся назад. Окно с серыми занавесками находилось за спиной Ильи. Когда Пукас откинулся в кресле, полумрак окутал его лицо. А тонкая полоска света, проникающая через прорезь между занавесками, ослепила меня. Возникло ощущение, что я остался один на один со своей душой. Я закрыл глаза. – Твои родители держали домашних животных? – Да, – ответил я. – Расскажи об этом. – У нас был кот. Такой красивый и забавный. Отец подарил мне его на десятилетие. Я прозвал его «Царем». – Почему? – Не знаю. Хоть он и животное, но в его взгляде улавливалось что-то величественное. Наверное, это глупо, – ухмыльнулся я. – Почему же, – звучал голос Ильи, – некоторые люди способны чувствовать внутреннюю сущность собеседников и точно определить, кто перед ними, даже если внешнее впечатление говорит о другом. Вполне вероятно, что и с животными так же. Я, не открывая глаз, согласно кивнул. – Ты любил кота? – спросил Пукас. – Хм… Я был к нему привязан. Мне было с ним весело. – Долго кот пробыл с вами? – Примерно три года. Потом он сбежал. – Тебе было грустно? – Да. Я скучал по нему. Я беспокоился о нем. Я умолк, предаваясь воспоминаниям. – И? – потревожил меня Илья, когда молчание затянулось. – По пути в магазин, переходя через дорогу, я увидел Царя посреди дороги. Мертвым. – Почему ты уверен, что это был именно твой кот? – Наш кот был черно-белым. Но там, где у котов находится сердце, шерсть у него была коричневой. – И как ты поступил? – Я похоронил Царя. А с ним и свою привязанность. – То есть? – Я дал себе слово, что больше никогда и ни к кому не буду привязываться. После этого эпизода я жил в страхе. – Интересно, – сказал Илья. Я услышал, как карандаш скользит по бумаге. – В страхе чего? – Я боялся потерять родителей.