– Вообще информатором вы уже стали, подписав документы в первом отделе полмесяца назад, – Суслов иронично на меня посмотрел. – Или вы не читаете то, что подписываете?.. Я почувствовал, как краснею. Коготок увяз – птичке конец. А я выдержу шесть раз? Уже начали иметь по полной. – Это был кнут. А где же пряник? – Во-первых, от вас окончательно отстанут сотрудники Щелокова. Цинев же вас прикрыть так и не смог? – Вы и об этом знаете… Ну ладно, а во-вторых?.. – Быстрое получение научных званий, станете за свою бактерию самым молодым в Союзе кандидатом медицинских наук. Потом и доктором. Заграничные командировки, публикации. Все это без балласта в виде именитых профессоров. Свободный выезд из Союза – это было сильное предложение. – Я читал отзывы о вас. Вы отличный диагност, начальник московской «скорой» вас очень хвалит. Мне бы не помешал взгляд со стороны на мои собственные заболевания и назначения, которые делает лечащий врач. Я легко могу представить ситуацию, когда мне дают даже не яд, а просто не то лекарство. Например, что-то усиливающее кровообращение при высоком давлении. И внезапно у прикрепленного реанимобиля пересменка, никто не поможет. Если вы будете рядом, я всегда смогу получить независимую консультацию, в экстренной ситуации и реанимацию. Я все больше удивлялся Суслову. Очень профессионально рассуждает. А ведь ему осталось чуть больше чем полгода. Когда он умер? Зимой вроде. Но точно до Ильича. Не очень он и похож на умирающего. Крепкий дядька. Сколько ему? Сильно за семьдесят, это точно. – Доверие большое, Михаил Андреевич. Хотя, конечно, кто подумает, что студент-недоучка консультирует вас по медицинским вопросам? Естественно, я готов оказать любую помощь, которая от меня потребуется. – Вас проводят, – вместо «до свидания» сообщил мне хозяин палаты. Впрочем, на «здравствуйте» он тоже поскупился. На мой «добрый вечер» даже кивок не обозначил. * * * Гости мои никаких хлопот не доставили. То есть вообще. Посуду за собой мыли, воду в унитазе спускали, ночную тишину не нарушали. Жрали только как не в себя, но я на кормежке не сильно обеднел – пищу ребята предпочитали простую и трюфелей с мраморной говядиной не просили. Да что там, они даже мусор за собой выносили! Да и я: то на работе, то в институте, в основном только ночевать домой приходил. Таких гостей я люблю. Они уже собрались уезжать, и Дима пошел в магазин – не то за хлебом, не то за чем-то еще, нужным в дорогу. Мельник, уложив какую-то вещь в сумку, долго смотрел, как я что-то писал. Наверное, проклятущую политэкономию. Может, хоть научный коммунизм на шестом курсе будет не таким придурочным предметом? – Что хотел, Вить? – спросил я. – Ты говори, а то я чувствую себя как в зоопарке, честное слово. – Федор Андреевич, наверное, знает… ну, про ментов. Этой темы мы не касались. Вообще разговоров не было, даже намеков. Мы специально не договаривались, как-то само собой решилось. – С чего ты взял? – Да я, наверное, виноват. Ты же знаешь, они в Семашко, в травме тоже лежали? Потом их увезли, но недельку побыли. Вот я пришел Федора Андреевича проведать, сижу, разговариваем, а дверь в палату открыта, больница же. И тут вижу – хромает по коридору один из троицы. В сортир, наверное. Может, я на него посмотрел как-то, не знаю. Только Фёдор это заприметил. Не сказал ничего, только потом уже заметил, что тут лежат люди разные, в том числе и милиция, так что надо осторожнее быть на всякий случай. – Странно. Мы с ним разговаривали потом, он ничего не говорил. – И не скажет. Он по телефону вообще старается не общаться. Поговорили, и всё. Никаких клятв на крови чёрного кота, пролитой на перекрёстке пяти дорог в третий день новой луны, когда будет дуть северо-восточный ветер. Чем больше люди заверяют друг дуга, что никто ничего и никому – тем быстрее это и приключается. * * * Мой энтузиазм по поводу поездки на юг в собственном автомобиле быстро угас, как только я попытался включить голову. Ехать больше тысячи километров. Делать это в одно лицо – удовольствие ниже среднего. А доверять машину попутчице – я не до такой степени ненавижу человечество. Та же песня, что сидеть за рулем одному, только еще и следи за тем, чтобы Томилина не врезалась в витрину магазина и не задавила пионерский отряд имени писателя Шолохова. Где пионеры возьмутся в степи? Не переживайте, это самая малая из проблем. Кроме того, придется везти с собой почти половину мотора в виде запчастей. Потому что никто не знает, что может внезапно сломаться даже в газовском движке. Да что угодно, в том числе и то, чего там никогда не было. Машина-то не серийная, от «самоделкина». И на хрена я буду мучиться? Лучше я сяду в вагон поезда, который и доставит мой организм на место. И пионеры останутся живы, и соберут металлолом на зависть крокодилу Гене. Увы, но купейных билетов не было. Придется ехать в плацкарте. Какой советский человек не любит это волшебное ощущение чьих-то носков, глядящих в лицо, когда ты идешь по вагону? Вот и я не люблю. Но придется. Зато обратно, в качестве компенсации – СВ. В самый раз, отдохнуть от отдыха. В дорогу я взял почитать интересную книгу. Ее мне подарила Шевченко, случайно встреченная на выходе из Института питания. К сожалению, ее карьера после памятной поездки пошла вниз. Так что наше мимолетное свидание явно было последним. Уволили ее, короче. А вот не пили сук, на котором сидишь. Это я про Шатерникова. Помог ей дотащить барахло до машины. Она поблагодарила и неожиданно спросила: – Вы же читаете на английском? Вот, возьмите на память, – она достала из сумки книгу и протянула мне. И что вдруг такая вежливая? Я поблагодарил и пошел. Уже на лестнице посмотрел, что мне досталось. Крайтон, «Большое ограбление поезда». Обычный покетбук, на обложке впереди смешной синий паровозик, сзади улыбающийся во все сорок восемь зубов Майкл, еще не овеянный славой динозавров, и стандартная замануха в виде цитат из обзоров. Все эти «марвелоз фан» и «бэст триллер ту дэйт». Книгу я не читал, ни на русском, ни в оригинале. Смутно помню фильм с Шоном Коннери. Пролистал. Это точно художественное произведение? Тут список использованной литературы на три страницы! Двадцать восьмого апреля, в девятнадцать часов и пятнадцать минут поезд «Москва – Адлер» умчал наши организмы на юг. Тридцатого утром приедем. Всё получилось просто прекрасно. Вообще нигде ни запинки. Никто не задержался, не застрял в лифте, не вспомнил за пять минут до отправления, что забыл дома паспорт. Так не бывает, мне кажется. Наверняка судьба еще отплатит нам. К примеру, проблемами в институте. Вроде я везде договорился, в том числе и в деканате, но где гарантия, что на горизонте не появится очередная Пилипчук? На вокзал нас отвез отец Лены. Молчал большей частью. И вовсе не потому, что сосредоточенно смотрел на дорогу. Какому отцу понравится, что его дочь отправляется на юга с парнем, который даже не муж? Мне бы тоже было не очень комфортно. Но с учетом того, что дочь всё же не моя, то я быстро на его счет успокоился. А вот с Леной… Какая-то она замкнутая стала. Напрашивалась классическая семейная ссора. Выяснили отношения и забыли. Но мы-то не семья! Совместный быт не ведем, организмами пересекаемся регулярно, но я подспудно чувствовал, что Томилина хочет большего. Но сама давать не готова. Вот изъяви ты желание переехать ко мне от родителей… Сразу новый этап в отношениях. Пусть не простой, но этап. А Лена… Она ведомая. Вроде и пуд соли уже вместе съели, а настоящая близость все никак не складывается и не складывается. Вот жопой чувствую – этот волдырь рано или поздно лопнет. И возможно, прямо в Сочах. * * * Места наши были – верхнее и нижнее. Я занял верхнее, с целью мстить всем, кто выставляет в проход ноги в грязных носках. И помешать мне в этом никто не мог – Томилина обнималась с отцом и получала последние наставления. Ага, а вот и соседи появились, двое ребят, примерно наши ровесники. Веселые парни, с небольшим выхлопом. Так кто же едет в дорогу, не приняв соточку для легкости хода поезда? Пока расставляли сумки и решали, что спрятать, а что оставить на поверхности, и поезд тронулся. Прибежала Лена, оторванная от родительских наставлений проводницей. Глазки заплаканные – видать, папаша ей по мозгу еще разок проехался. Потом пошли обычные вагонные заботы в виде переодевания, застилания постели и вечернего чая. И только после этого мы познакомились с нашими попутчиками. Ого, даже коллегами оказались. Шестой курс стоматологического. Один будущий патанатом, второй – судебный медик. Это кафедры побеспокоились о дефицитных специалистах. Матвей и Борис соответственно. Видать, парни решили испытать профессиональные вредности всех трупорезов смолоду, потому что бухали они как не в себя. Бутылка водки в сопровождении четырех пивных подруг быстро опустела. Мы попутчикам почти моментально стали неинтересны, потому что крепче чая пить не стали. Ничего хорошего от пьянки в дороге не бывает. То потеряешь что-то, то в карты сядешь играть непонятно с кем, а бывает, и по голове настучат неизвестно за что. Да и Лена бдит – хотел бы выпить, начала бы потом мозг выносить. Уже мы и улеглись, я и книжку успел почитать немного, а ребята не успокаивались. Начали вторую поллитровку и принялись громко обсуждать особенности своей работы. Блин, ну детский сад натуральный. Мы с Томилиной тоже можем про мясо, кости и дерьмо много чего рассказать, но на кой ляд портить настроение попутчикам? Не всем нравятся веселые истории об упавшем на пол трупе и особенностях отпиливания крышки черепа. Пришлось даже шикнуть на них, что, впрочем, особого эффекта не оказало. Придурки, честное слово. Проснулся я от громкого женского вопля, быстро сменившегося глухим стуком. Недалеко от меня мужской голос, неимоверно фальшивя, пропел: «И над столами в морге свет включили». Вот до чего же просыпаться не хочется! Ужас просто! Но я продрал глаза. Черт, да что ж так больно о третью полку я стукнулся. Снизу появилась голова Томилиной. – Что случилось? Ты знаешь? – Откуда? Сам только что проснулся. Сейчас гляну. Я сел на полке и высунул голову в проход. Нет, точно дебилы. Один из наших соседей, Борис, закутанный в простыню, сидел на заднице в проходе, возле него лежала, закатив глаза, маленькая проводница. Реконструкция событий заняла немного времени. Два брата-акробата, нажравшись, решили повеселиться в лучших общажных традициях. Борис пошел изображать привидение, а Матвей развесил на торчащие в проходе ноги бирки, с помощью которых все должны были принять участие в перформансе «Морг на колесах». После чего они слегка испугали вышедшую узнать, в чем дело, проводницу. Забавы первокурсников, причем низшего пошиба. Входит в первую тройку по дури вместе с заклеиванием соседских дверей эпоксидкой и сбрасыванием из окна презервативов, наполненных водой. Так испугали, что бедная женщина упала в обморок. И мне пришлось ее откачивать похлопыванием по щекам и прочими реанимационными процедурами. И все это под мат пассажиров, что сдирали с себя бирки. Молодая, не привыкла еще. Была бы поопытнее, сама бы уложила шутника. Проводница очнулась, вызвала начальника поезда и милицию. Не оценила шутку, короче. – Слушай, их же сейчас высадят, оформят протокол за хулиганство и выгонят из института, – сказала мне на ухо Лена. – Жалко дураков… – Меньше выпендриваться надо было, – ответил я. – Сейчас посмотрим, что можно сделать. Кавалерия из-за холмов явилась почти мгновенно. Ментовский сержант плюс начальник поезда. Впрочем, последний, поржав в кулак, быстро испарился. А охранник правопорядка занял купе проводниц и, высунув от усердия кончик языка, начал составлять протокол, поглядывая на внезапно протрезвевших шутников. Я посмотрел на расписание. До ближайшей станции оставалось примерно сорок минут. Должно хватить. Впрочем, так долго уговаривать сержанта не пришлось. По причине внезапного примирения сторон (двадцать пять рублей проводнице, извинения пассажирам) мент вдруг перехотел писать бумагу (еще полтинник и коньяк). Естественно, и деньги, и спиртное были не мои. Пусть эти гаврики скажут спасибо, что я за них вписался. Потому что уговаривать пришлось много народу и почти одновременно. * * * Советское государство беспокоится о всех своих гражданах. Вот о каждом из двухсот шестидесяти шести миллионов, денно и нощно. Правда, как заметил когда-то один злобный антисоветчик, о некоторых заботятся сильнее, чем о других. Вот четвертое управление Минздрава беспокоится о своих сотрудниках хорошо. Даже о самых мелких, из серии «принеси-подай». И таким положен пансионат на берегу Черного моря, в самой что ни есть субтропической зоне. Наверное, отдых академиков и профессоров организован еще лучше, но и здесь придраться не к чему. Да, если сравнивать с Кипром или Турцией, то самая бюджетная «тройка» по системе олинклюзив далеко впереди, но советские люди о таком не подозревают. Да и неизвестно, работает ли сейчас эта концепция. Номера нам дали в разных корпусах пансионата «Сочи». Да мы и не просились поближе. В этом царстве сплошных докладов наверх и записи в специальную ведомость каждого чиха всех без исключения светиться не стоило. Приехали мы с группой еще из двенадцати человек, прибывших на том же поезде. Для нас и здесь организовали трансфер – обычный «пазик». Так что мы гордо прошагали сквозь толпу самозваных маклеров, предлагающих комфортный отдых в курятниках и сарайчиках из горбыля. К этим ринулись Боря с Мотей. Кстати, ночной инцидент пошел на пользу – они могли бы смело участвовать в конкурсе на звание самого тихого и незаметного пассажира. В соседи мне достался инженер по медоборудованию, Вадим, улыбчивый тостячок лет тридцати пяти с остатками пшеничного цвета кудрей на голове и того же цвета усами в стиле «Песняры», заканчивающимися глубоко под воротом рубашки. Отдыхал он в этом месте третий раз, так что быстро просветил меня насчет здешних реалий. В принципе, ничего особенного. Порядки вполне либеральные, если не зарываться и не искать приключений на пятую точку, то и проблем не будет. Пляж вон там, хотя в море, не приняв предварительно стакан коньяка, лезть не рекомендовано. Столовая в соседнем корпусе, вино можно купить почти у ворот, качество пристойное. И насчет визитов дам договорились – просто написали на бумажке, у кого чей день. Хороший сосед попался. Можно не беспокоиться. Сам отдых проходил по накатанному сценарию. Стандартные ролевые игры в спящего тюленя на пляже – разумеется под зонтиком, чтобы не загореть особо. Экскурсия по Сочи, поездка в парк «Ривьера» и в дендрарий. Шашлык с вином в кафе на набережной. Ничего особенного. Так, ленивое перемещение с места на место. Самой большой сенсацией, наверное, было мое появление на пляже в плавках фирмы «Арена». Зато Томилина отрывалась вовсю. Она нашла себе подружек, и они до посинения резались в преферанс. «Ленинград», по полкопейки за вист, с прогрессирующими распасами. Да, Лена оказалась заядлой картежницей. Такого блеска в ее глазах я не видел… да никогда, если честно. Еще один минус в карму ей. Потому что любая ерунда, от которой мы зависим – рычаг давления. А уж если это страсть, то ты с потрохами принадлежишь тем, кто контролирует твой азарт.