Поспешно выставляю назад правую ногу, в это же мгновение мужчина опускает ладони на мою спину, притягивая к себе. То есть, конечно, не к себе, а всего лишь в обратном от пола направлении, но за счет того, что баланс я уже успела поймать, противодействие силе притяжения с его стороны оказывается чрезмерным и я впечатываюсь в него вторично. Вот теперь действительно неловко. Стоим в обнимку, от стыда не знаю куда себя деть, но ни отойти, ни хотя бы разжать пальцы на его напряженных руках не выходит. Я оцепенела. Неловкость сковала мышцы, попытки дышать глубже дают совершенно неожиданный эффект – у меня кружится голова. Запах его дорогого парфюма щедрой порцией поступает в легкие и по кровеносной системе в мгновения разносится по всему организму. Заполняет каждую клеточку тела, я словно окутана плотным дурманом с терпким привкусом. – ВМПК заблокировал мозжечок, – брякаю вместо извинений. Он на голову выше меня. Я говорю ему в грудь, касаясь носом пуговицы на его рубашке. По сути, я даже отстраниться не могу, он слишком крепко прижимает меня к себе. – ВМПК? – переспрашивает, не пошевелившись. – Вентромедиальная префронтальная кора, – поясняю как ни в чем не бывало. Когда еще представится возможность козырнуть знаниями, абсолютно бесполезными в повседневной жизни? – Американские ученые уверены, что именно этот особый отдел мозга отвечает за эмоциональную оценку воспринимаемой человеком информации. В большей степени за чувство вины, сострадание и стыд, – последнее слово вырывается вместе с тяжким выдохом. Мужчина негромко прыскает, давая понять, что шутку оценил. Хотя, какие уж тут шутки… – У меня попроще. Жду, когда зазвучит приятная медленная музыка. Это было бы логично. – Пожалуй, – фыркаю ему в грудь. В кончиках пальцев покалывает, по коже проносится энергетическая волна, физически ощущаю, как уходит напряжение, точно под землю проваливается. Тело расслабляется, его мускулы под пальцами также больше не кажутся окаменелыми. Понимаю, что вполне могу сделать шаг назад, но не двигаюсь, пока его руки не начинают скользить по моей спине, расходясь в стороны. Он выпускает меня из объятий будто бы с неохотой. Глупость, конечно, но именно так я чувствую в те долгие секунды. Время замедлило ход, стало тягучим нелинейным и субъективным, будто исчисляется мягкими часами на полотне «Постоянство памяти». Пока я не подняла голову, чтобы удовлетворить свое любопытство, ощущала себя вполне сносно. Просто нелепое происшествие, отпустить и забыть. Но это оказался он. Тот самый, у чьей девушки сегодня день рождения. Тот самый, что весь вечер не сводил глаз с одной-единственной. И сейчас он смотрит на меня. Щеки наливает румянцем. Взгляд я тут же отвожу, опускаю и голову, сожалея, что на работе нельзя распускать волосы: очень-очень хочется спрятаться. Зарыться в нору поглубже и просидеть там до весны. Ну и что, что сейчас только конец лета? Кто считает вообще? – Простите, мне следовало быть внимательнее, – произношу как можно разборчивее, заставляю себя вновь поднять взгляд и принять свое наказание, в чем бы оно не заключалось. – Не стоит, – его губы лишь задевает улыбка, но я успеваю ее уловить. Дышать становится чуточку легче. – Это был самый содержательный, искренний и на удивление познавательный диалог за весь вечер. Теперь краски на лицо добавляет смущение от не навязчивого комплимента и, до кучи, взгляда, плавно опускающегося к моей груди. Предполагаю, что интересует его вовсе не отпущенное мне природой и едва заметно веду плечом: – Считается, что наши имена никому не интересны. И вульгарно смотрятся на накрахмаленной рубашке, – он хмыкает и продолжает вопросительно смотреть. – Вера. Меня зовут Вера. – Вера, у меня будет просьба, – мужчина неожиданно переходит на заговорщицкий шепот. Пошире распахиваю глаза, как будто это может прибавить громкости, одновременно с этим вскидываю голову, устанавливая доверительный зрительный контакт. – Я выпил достаточно, – все, что произносит. Смотрит прямо в глаза. Я – важно киваю и медленно моргаю. Поняла. – Владислав Михайлович, уважаемый! – с отдышкой лебезит управляющий, слышу за спиной его грузные шаги и цокот каблуков туфлей по мрамору. Наверняка еще и вытирает носовым платком вечно потный лоб. – Все в порядке, я надеюсь? – Если что-то будет не в порядке, Вы узнает первым, – сухо отбивает мужчина, переведя на него колючий взгляд. Сдержанность балансирует на тонкой грани с грубостью. Тон спокойный и ровный, но четко прослеживается неудовольствие неэтичным вмешательством в разговор. – Да-да, конечно, – продолжает мести хвостом Кантемир. Кажется, будто хочет сказать что-то еще, с хрипом забирает побольше воздуха, но мужчина просто разворачивается и возвращается в зал. А я очень хочу не таращится ему в спину, но это выше моих сил. Я смотрю. На широкие плечи, на идеально прямую спину, задерживаю взгляд на подтянутых ягодицах. Господи, я пялюсь на его зад! Вот это – стыд. В чистом виде, полностью замещающий кровь. – Дождалась? – управляющий хватает меня за запястье и больно дергает на себя. – Я тебе что говорил, а? Ты вообще представляешь, что за люди сидят в этом зале? Ты просто пыль под их ногами, это ясно? Еще раз позволишь себе подобные вольности, уволю к чертям, уяснила? Он шипит и брызжет слюной. Противно и обидно, но я держусь: работа мне нужна. Мне нужно платить за квартиру, мне нужно платить за колледж брата, мне нужно на что-то жить. А за минусом унижений, тут довольно сносно. Зарплата смешная, но получается вполне достойно существовать за счет чаевых. – Он вышел, чтобы попросить об услуге, – сообщаю спокойно. – Попросить? – переспрашивает насмешливо. – Тебя? – Стояли бы Вы, попросил бы Вас, – дергаю рукой, освобождаясь от его цепкой хватки, тру запястье и тороплюсь убраться. – Нинок! – зову коллегу, флиртующую с одним из охранников в коридоре, ведущим к кухне. – У нас операция «этому столику больше не наливать». – Бегу! Довольно частая просьба на банкетах, на самом деле. В моем шкафчике всегда стоит пара бутылок лимонада, способного сымитировать шампанское, гранатовый, яблочный и виноградный соки взамен вина и растворимый чай разных фирм с разными вкусами, чтобы попасть в оттенок коньяка, виски или бренди. Владислав Михайлович попал точно по адресу: мы с Ниночкой профи, ни у кого не возникнет ни тени сомнения. Владислав Михайлович. Влад. Ему идет… – Ты чего довольная такая? – Нина хитро прищуривается, по-свойски обдувая воронку. – На горизонте замаячили чаевые, – напеваю игриво. Нина задорно фыркает, я выбираю малиновый чай. Подошел бы и лимонный, но… Через десять минут, наполнив его стакан, отхожу к стене наблюдать за реакцией. Он делает глоток, мое сердце замирает. Не знаю почему, но мне так хочется, чтобы он просто улыбнулся. Открыто, не сдерживаясь, не контролируя себя. И он делает это… но, глазами. Сидящий по правую руку от него качок оказывается очень проницательным. Считывает удовольствие на его лице, ловит мой озорной взгляд и поднимает свой стакан, глядя на меня. Я же теряюсь, мечусь глазами от него к Владиславу и тот едва заметно кивает, позволяя. Выдыхаю с облегчением, подхожу. Качок одним глотком допивает то, что было в его стакане, морщится и приглушенно хрипит: – Пойло, – а когда наливаю, говорит неожиданно: – Спасибо, Вера. Вечер проходит просто замечательно. Работаю в приподнятом настроении, буквально порхаю по залу. Нет даже привычной усталости и тяжести в ногах, единственное, в чем приходится себя контролировать – не пялиться на Владислава беспрерывно. Я делаю паузы. Конечно же, не жду никаких ответных взглядов, не тешу себя никакими иллюзиями, не мечтаю о нем как о мужчине, ни в коем случае. Я знаю свое место, отдаю себе отчет в том, что имела место быть лишь ничего не значащая беседа, нивелирующая обоюдную неловкость. Просто приятно, что он оказался таким. Совершенно не напыщенным, не хамоватым, как большинство мужчин при деньгах, не ставящим себя выше других. Простым понятным и теплым. Добродушным, пожалуй. Я крайне редко стала видеть эти качества в людях, они давно вышли из моды. Все шло просто замечательно. Пока Илья, новенький официант, не задел меня каталкой, нагруженной грязной посудой. Прямо острым стальным углом в бедро, ужасно больно! Поджимаю губы, с трудом сдерживая слезы, а он просто выходит. Учить его манерам не моя забота и уж точно не моя обязанность, но его неаккуратность и резкие движения заставляют задуматься: вечер уже подходит к концу, гости пьяны и вполне можно расслабиться. Когда он возвращается, наблюдаю за ним непрерывно. Не знаю почему, но точно кто-то под спину подталкивает, принуждая подойти ближе к столу. Направляюсь прямиком к имениннице, подливаю шампанского в ее высокий фужер, незаметно убираю использованные салфетки, смотрю через стол напротив. Скоро вынесут сладости и торт, Илья убирает всю посуду вместе с еще парой ребят, тянется рукой к тарелке Владислава, свободной – касается своего запястья. Вторая рука ему не нужна. Более того, он сам себе мешает и усложняет работу. Это знаю я, это знает и он, ускоряя шаг и толкая перед собой каталку с грохотом, на который за общим гомоном никто не обращает внимания. Перевожу взгляд на Владислава, его рука тянется к стакану. Что-то щелкает в моем извращенном родительскими страшилками мозгу. Я хватаюсь за скатерть обеими руками и с со всей имеющейся у меня силой дергаю на себя. Сквозь звон посуды, визги женщин и крепкие обсценные выражения мужчин вполне отчетливо слышу, как громко отбивает последние минуты спокойной жизни собственное сердце. От автора: Дорогие читатели! Рада приветствовать вас в своей книге! ♥️ Добавляйте в библиотеку, будет интересно! )) Глава 2 Спустя три месяца Ресторан открывает свои двери для первых посетителей в двенадцать, я же подъезжаю лишь к часу: на моей машине в очередной раз прокололи шину и пришлось добираться из спального района в центр на перекладных. Спать хочется нестерпимо. Вчерашний банкет затянулся и стал сегодняшним, мужчины выпили лишнего, много увлеченно разговаривали и совершенно не желали расходиться. А учитывая тот факт, что троих из них я видела на первой странице бесплатной местной газеты, что суют в почтовые ящики каждое воскресенье, весь персонал работал до победы самого выносливого, то есть, до четырех утра. Домой я попала лишь к шести, и сил на то, чтобы поставить свою «Ласточку» в гараж попросту не хватило. Непростительная беспечность. Новый управляющий встречает меня в раздевалке хмурым взглядом. – Пятый раз за три месяца, Вера, – произносит строго. – Еще хоть одна малейшая оплошность и я буду вынужден тебя уволить. – Простите, – виновато опускаю голову, не забывая при этом снимать верхнюю одежду. Мои оправдания ему не нужны, ясно как день. Да и что я ему скажу? Что местная шпана вдруг открыла на меня сезон охоты? Меня даже в полиции высмеяли, чего уж говорить о работодателе. К семи вечера я практически валюсь с ног. Беспрестанно тру глаза, в любую свободную минуту бегаю умываться холодной водой, но в чувство внезапно приводят новые посетители. Администратор провожает мужчину и женщину до одного из моих столиков и убирает золоченую табличку «Reserve». Я же дожидаюсь, когда мужчина поможет своей спутнице устроиться и сядет, прежде чем подхожу с меню. – Добрый вечер, – произношу буднично, но сама же слышу в своем голосе непривычные нотки. Тонкие и звенящие. – Добрый вечер, Вера, – отвечает со скупыми интонациями Владислав, но одно то, что он запомнил мое имя, невероятно льстит. А вот его женщине по душе такая исключительная память не приходится. – Обязательно стоять над душой? – цедит она недовольно, не обращаясь вообще ни к кому. К сожалению, подобные выпады со стороны посетителей не редки. Не буду врать и говорить, что давно привыкла и уже не обращаю внимания. Это не так. Обидно и неприятно каждый раз, словно он первый. Как будто только-только помылась, обмазавшись приятно пахнущими кремами, вышла во двор, а с протянутого через крыши домов оптоволокна прямо на макушку нагадил голубь.