– Влад… – задыхаюсь своими чувствами, сорвано вдыхаю, выпаливаю на выдохе: – Ты торопишься! – Догоняю. – Мы вместе всего ничего, – пытаюсь укорить, от его ответного взгляда голова кружится, путая мысли. – Безрассудно сейчас принимать подобные решения, – бормочу пространно. – Сорок недель, Вера. Через сорок недель мы будем знать друг о друге все, – флегматично ведет плечом. Непоколебим. – Ты давишь! – хмурюсь теперь. – Я выражаю свои желания, – отражает ласково, гладит щеку кончиками пальцев. Хочется глаза от удовольствия прикрыть, мурлыкать под его руками. – Делюсь ожиданиями и мечтами. – У меня один птенец хоть и вылетел из гнезда, до конца не окреп, – придумываю очередной предлог, вздыхая. – И опыт уже есть. – А если с тобой что-нибудь случится? – Увы, беды случаются. Увы, даже с теми, кто долгие годы счастлив вместе. – А если… мы просто расстанемся? – наконец-то называю реальную причину. Закусываю губу и опускаю голову, с некоторым удивлением отмечая, что все это время заламывала руки и даже не замечала. – И кто будет инициатором? – Ты, конечно, – мямлю тихонько. – Я исчерпал лимит идиотизма. Надеюсь. – Вот видишь… – Вижу, что ты хочешь этого не меньше моего, но боишься снова остаться одной с ребенком на руках. И не важно, сколько ему – двенадцать лет или двенадцать дней, ответственность равнозначна. Но я никогда не смогу дать тебе стопроцентную гарантию, я не Господь Бог. Я влюбленный до одури мужик и хочу все и сразу. – Ты вроде устал? – выдуваю нервно и начинаю метаться на крошечном пятачке, растирая лоб пальцами одной руки, а второй уперевшись в бок. – Что ты ожидаешь услышать сейчас? – убираю руку от лица, жестикулирую. – Мне страшно. Страшно, понимаешь? Я за несколько минут убедила себя в том, что просто твоя очередная дорогая игрушка, тогда как ты просто вымотался. Меня штормит, во мне слишком много эмоций, дом этот, море, частный самолет, чтоб ему! Покушения, взрывчатки, неслучайные случайности и недоброжелательные доброжелатели! Я думала об этом, после слов Ярослава то и дело думаю! И конечно я бы хотела однажды, но не сейчас, Влад, ну не сию же секунду… – стону уже от отчаяния. Как еще ему объяснить? Какими словами, но, чтобы только не ранить? Чтобы не задеть гордость, самолюбие, не ущемить, не оттолкнуть! – Я разве говорил о сейчас? – останавливает мои хаотичные угловатые метания одним вопросом. – Тогда к чему этот разговор?! – взрываюсь, истерично взмахивая руками. – Ты ужасно невнимательна, когда трусишь, – он с ухмылкой сгибает руку в локте и я вижу небольшую бархатную коробочку, в какие обычно упаковывают ювелирные украшения. Точнее, кольца. Вдыхаю, по ощущениям, в последний раз. Сердце не замирает, а останавливается, вобрав в себя всю кровь. Рассудок плывет, картинка перед глазами нечеткая, ноги точно пластилиновые и нагрузки не выдерживают. – Я не настолько сумасброден. И хочу не просто ребенка, Вера. Тебя хочу, тебя одну, все остальное – следствие. – Это все… – лопочу, не сводя с него круглых глаз. Тыкаю пальцем вбок, заявляю уверенно: – Оно. Шумит, заглушая голос разума. – Не выдумывай, – осаживает с мягкой улыбкой. Достает кольцо и запускает коробочку в воду на манер плоского камешка, но ее мгновенно поглощает волна. Мое сердце оживает вдруг и принимается отбивать нервную дробь. – Возврату не подлежит, – лихо ухмыляется, подходя ближе. Цепляет взглядом и опускается на одно колено, утонув им во влажном песке. – Я купил его еще до второго покушения. Решение не импульсивное и не в моменте, как ты могла подумать. Холодный голый расчет, – закатываю глаза и не могу сдержать улыбку. – А ты как хотела? – надменно и в безграничном удивлении распахивает глаза. – Я все взвесил. Ты идеальна, на меньшее я бы никогда не согласился, слишком высокого о себе мнения. Были сомнения в твоей реальности, но ты развеяла их, надув губы по надуманному поводу. – Нервничаешь, что ли? – шепчу заговорщицки. – Пиздец как, – выдыхает, роняя голову к груди. Теребит кольцо в руке, пристроив кисть на колено, смотрит на него, разглядывает и… молчит. Долго. Действительно долго! Неудивительно, что в мою голову тут же врывается полчище убийственных мыслей. Засомневался. Передумал. Выкинет его также, как и коробочку. Безвозвратно. Я же умру на месте… прямо тут, от разрыва сердца, бьющегося о ребра в агонии недоброго предчувствия. В груди больно уже от этих ударов, сощуриваюсь от бешеной пульсации в висках, напряжение колоссальное, волнение нарастает с каждой секундой. Позвать его хочу, окликнуть, прикоснуться, рядом осесть, чтобы в глаза заглянуть. Но он поднимается сам. Обрыв. Аорта, артерии и вены лопаются с противными хлопками. Точно кто сердце из груди вырывает, сминая со всей силы. Выдергивает из меня жизнь, бросая в бескрайнее синее море. Чувствую, как кровь покидает тело через дыру в груди, как бледнею, как холодею, как дрожать начинаю, как темнеет перед глазами его лицо, покрываясь черной рябью. – Я просто… – выталкивает хрипло, с надрывом. Морщится и ненадолго зажмуривается. Хочу сказать что-нибудь, мол, да нормально все, бро. Забей. Я спать. Или просто толкни меня в Средиземушку, стану бездушной русалкой, чего туда-сюда ходить, все равно сама потом брошусь со скалы повыше. Но меня точно паралич разразил. Ни вдохнуть, ни шевельнуться. Язык бесполезный во рту, огромный, сухой. Одна мысль – я разве заслужила такое? Закрываю глаза, не в силах сдержать слезы. – Вера, девочка моя нежная, – тараторит совсем рядом. Чувствую его обжигающе горячие пальцы на своих ледяных щеках, бессмысленные попытки вытереть льющиеся сплошным потоком слезы. – Киса моя ласковая, нереальная, совершенная, – Влад наклоняется и зацеловывает мои щеки. – Никогда ни в чем не сомневался, на твой счет – никогда и не в чем. Но сейчас совсем другой случай. Кардинально! – громко всхлипываю и дергаюсь в сторону моря, но он удерживает, не пускает, прижимает к груди. – Я чудовище. Опять это делаю. Просто не знаю, как остановиться и прекратить травить тебя в самый ответственный момент. Ты так реагируешь, у меня сердце взлетает, душа из тела выходит, невероятное что-то творится, иррациональное и фантастическое. Все еще нервно всхлипываю, как ребенок после затяжной истерики, но уже не плачу. Обидно должно быть, неприятно, но я, напротив, теплею. Согреваюсь. Обнимаю в ответ. – Ты не для этого встал, – говорю вслух, тихо и плаксиво. – Нет, – вздыхает, обнимает крепче. – Конечно, нет. Подумал вдруг, что, если для тебя – рано? Что, если придумаешь предлог, кучу предлогов, разумных, честных, с которыми я буду вынужден согласиться. Я ведь не встану уже. И встал, чтобы стоять. Нелепица. – Вовсе нет, – трусь об него щекой, нежничаю. – Это мило. И искренне. И рановато, вообще-то, аргументов против в самом деле предостаточно, но ты не услышишь ни одного. Вытираю вторую щеку о его толстовку, шумно шмыгаю носом, опускаю руки. Влад делает полшага назад, продолжая держать свои на моей спине. Когда задираю голову, он слабо улыбается. Я – отражаю. Точно подбадриваем друг друга, вселяем обоюдную уверенность. Сердце разгоняться начинает, высоко-высоко подпрыгивает, к самому горлу. Почему-то кажется, что его совершает те же манипуляции, скачет и исполняет свои лучшие акробатические номера. – Будь моей, Вера, – проговаривает четко поставленным голосом, точно перед толпой с трибуны выступает, завоевывая внимание и уважение каждого. – Будь моей женой. – Буду, – на выдохе, с неимоверным облегчением. Я никогда не мечтала о замужестве. Не грезила свадьбой, не рассматривала платья и не выбирала цветы. Но я всегда хотела крепкую семью, связь, что была у моих родителей. И я чувствую ее именно с ним, со сдержанным на людях, но таким искренним наедине. Со своими заморочками, своими страхами, которые он не стесняется мне показывать. С живым, настоящим, заботливым. С ревнивым собственником, опережающим естественный ход вещей. – Надеюсь, ты не передумаешь, – бормочет вдруг, наклоняясь и толкаясь своим лбом в мой. – С чего бы? – удивляюсь и напрягаюсь одновременно. – Я уронил кольцо. Глава 27 Лежу на диване, головой на бедре Покровского. Одна его рука на ноутбуке, на подлокотнике, письмо какое-то пытается написать, вторая – на моей груди, под халатом. Тяжело ему, должно быть, с эрекцией сосредоточиться, даже бормотать иногда начинает, формулируя мысль. И упрощать ему жизнь я не собираюсь. Поднимаю вверх правую руку, подставляя под яркие солнечные лучи. Свет красиво играет, трогаю большим пальцем указательный, шевелю каждым пальчиком по очереди, ухмыляюсь. – Вера, довольно, – вздыхает и захлопывает крышку ноутбука. – Не могу налюбоваться… – мурлычу томно. – Оно просто нереальное, – уже с трудом смех сдерживаю, говорю сквозь попытку сдержаться, давлюсь своей иронией. Колечко в самом деле нереальное, ведь я его так и не увидела. Даже искать не стали, вернулись сразу же в дом, согреваться и наслаждаться друг другом. – Несносная! – возмущается, несильно сжимая мою грудь. Возбуждение приливает теплой волной в низ живота. Полночи любовью занимались, но я все равно завожусь от одного его неловкого движения. Прогибаю спину, выпячивая грудь навстречу его руке. Прикрываю глаза, когда он проводит большим пальцем по соску. – Сейчас самый ответственный период, – тихо говорит, немного хрипло. – Нужно много всего подготовить до возвращения. – Да… – выдыхаю согласие и желание во всем следовать за своим мужчиной. Он отодвигает полу халата, обнажая грудь. Шумно забирает носом воздух, сгибается, переставляя ноутбук, судя по звукам, на столик. – Если бы ты так нещадно не прогуливала работу, дело бы двигалось ощутимо быстрее, – укоряет, лаская обе груди. – Красивая какая… – шепчет не в тему, рождая во мне странные мысли, что рядом не один мужчина, а два абсолютно разных. Даже глаза открываю, чтобы развеять сомнения. Сталкиваемся взглядами. Его глаза полны желания, о работе и делах он уже забыл. А я вдруг начинаю чувствовать вину – если мы не подготовимся, если немедленно не приступим к реализации его задумки, счастье может продлиться недолго. – Прости, – на пару мгновений зажмуриваюсь. – Ты прав. Конечно, прав. Надо одеться, виновато отсутствие белья. – А я думал, я, – строит недовольное лицо, вызывая улыбку. – Ты – причина, по которой его на мне нет, – выкручиваюсь, величественно прикрывая веки. Понахваталась уже, конечно, мимики высшего сословия. Правда, использую пока неправильно, если судить по тихому смеху над головой. – Хочу тебя постоянно, – проговаривает удрученно, водит по моему телу кончиками пальцев. – Раньше еще как-то удавалось сдерживаться, держать себя в рамках, но чем больше я получаю, тем больше мне требуется. Ты делаешь меня жадным, Вера. Ненасытным и порочным. Кормит мое самолюбие, на убой кормит, никогда себя столь желанной не ощущала. Как не отреагировать? Каждой клеточкой, всем своим естеством тянусь навстречу. Дыхание становится частым, чувствую смертельную нехватку поцелуев, но он так технично мнет мою грудь, возбуждение растет в геометрической прогрессии, не могу даже голову оторвать от его бедра. Сумасшествие какое-то, даже представить не могла, что могу изнывать так по кому-то. Помыслить не могла, что во мне столько страсти, похоти и потаенных желаний. Облизываю губы во власти своих фантазий. Слюны во рту столько, что сглатывать приходится чуть ли не ежесекундно и это не остается незамеченным. Влад либо очень тонко чувствует меня, либо мои движения языка по губам рождают в его голове те же мысли, что и в моей. К счастью, хоть один из нас не испытывает стеснения выражать свои желания. Он ведет пальцами по моей шее и подбородку, обводит по контуру губы, погружает кончик среднего пальца в приоткрытый рот. Выдыхаю со стоном, стискивая согнутые в коленях ноги. – Хочу твой ротик, Кисунь, – шепчет охрипло. – С ума схожу как хочу. Живот спазмами скручивает, сама хочу этого невероятно. Попробовать его, ощутить его вкус, мозги выносит порывом шквального ветра, когда представляю, как беру в рот его член. Облизываю и прикусываю его палец, Влад тихо стонет, доставая его из моего рта. Снова водит по губам, ласкает дурным от перевозбуждения взглядом. – Я никогда этого не делала, – признаюсь, рвано вдыхаю. – Хочу лишь сильнее, – дает последний сигнал, одной рукой развязывая пояс своего халата. Переворачиваюсь на бок, приподнимаясь на локте. Сама распахиваю халат, обнажая его идеальный по всем параметрам член. Я не знаток. Так близко вижу впервые в жизни. Но он кажется безупречным в моих пьяных глазах. Как завороженная пялюсь, без опасений быть высмеянной. Крупная головка стала бордовой от прилившей крови, на самом кончике блестит капля предсемени. Дорсальная вена набухла и пульсирует. Член неконтролируемо подрагивает. Опускаю на него ладонь, несильно сжимаю, волнуюсь страшно, боюсь сделать что-то не так, от того осторожничаю.