— Нет. Такое ощущение, что она ожидала увидеть не Кэткарта, а кого-нибудь другого. — Вот как? У меня другое впечатление: она притворилась, что не знает, чье тело. Сначала сказала: «Ты его убил». А затем, сообразив, что не должна знать, кого «его», добавила: «Это Дэнис!» — В любом случае, если ее первые слова искренни, она не предполагала, что человек мертв. — Не предполагала. Нужно запомнить, что смерть стала для нее неожиданностью. Прекрасно. Затем Джеральд посылает Мэри за помощью. И тут возникает небольшое обстоятельство, которое подмечаешь ты. Помнишь, что тебе сказала в поезде миссис Петтигрю-Робинсон? — Ты о хлопнувшей двери на лестничной площадке? — Да. А теперь я тебе расскажу о случае, который со мной приключился. Утром я в своей вечной торопливой манере летел в ванную, стукнулся о чертов старый сундук, и от удара крышка приподнялась, но тут же захлопнулась — шлеп! Это навело меня на определенную мысль, и я заглянул внутрь. На дне лежали свернутые простыни и что-то еще. И тут я услышал, как кто-то охнул. На меня, белая словно привидение, смотрела Мэри. Она меня напугала, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как напугал ее я! Она ничего не сказала, закатила истерику, и я отвел ее в спальню, но успел кое-что заметить на простынях. — Что? — Белый песок. — Песок?.. — Помнишь кактусы в оранжерее и то место, где кто-то ставил чемодан или что-то в этом роде? — Помню. — Там много такого песка. Таким обычно присыпают некоторые виды луковиц и прочие растения. — И такой же оказался в сундуке? — Да. Погоди секунду. После шума, который слышала миссис Петтигрю-Робинсон, Мэри разбудила Фредди, потом Петтигрю-Робинсонов, а после что сделала? — Заперлась в своей комнате. — Точно. А вскоре спустилась и присоединилась в оранжерее к остальным. Все запомнили, что в этот момент на ней было кепи, надетое на пижаму пальто и сапоги на босу ногу. — Ты хочешь сказать, — медленно проговорил Паркер, — что леди Мэри уже проснулась и оделась к трем часам и что вышла к оранжерейной двери с чемоданом, рассчитывая встретиться там с убийцей своего… Черт побери, Уимзи! — Не следует заходить настолько далеко, — ответил Питер. — Мы договорились, что она не ожидала обнаружить Кэткарта мертвым. — Вот именно. Но вышла, предполагая с кем-то встретиться. — Скажем, pro tem[50], с обладателем ноги десятого размера, — мягко подсказал Уимзи. — Можно сказать и так, — согласился Паркер. — Включив фонарь и увидев склонившегося над Кэткартом герцога, она… Господи, Уимзи, я был прав! Когда воскликнула: «Ты его убил!» — Мэри решила, что перед ней тело Десятого Размера. — Точно! — воскликнул Питер. — Какой же я глупец! Так. Затем она сказала: «Это Дэнис! Что произошло?» Это ясно. А как она тем временем поступила с чемоданом? — Теперь мне все понятно! — вскричал Паркер. — Разглядев, что труп не Десятого Размера, Мэри решила, что Десятый Размер, должно быть, и есть убийца. Теперь ее игра заключалась в том, чтобы никто не узнал, что он там был. Она пихает чемодан за кактусы, а затем, когда идет наверх, опять вытаскивает и прячет в сундуке на лестничной площадке. В свою комнату она отнести его не могла, конечно: если бы кто-то услышал, как она поднимается, показалось бы странным, что сначала она кинулась к себе в спальню и только потом позвала остальных. Затем она стучит к Арбатноту и Петтигрю-Робинсонам, но остается в темноте, а те взволнованы и не особо разглядывают, что на ней надето. Сбежав от миссис П., она бросается в свою комнату, там снимает юбку, в которой опускалась на колени подле трупа Кэткарта, и остальную одежду, поспешно влезает в пижаму. Потом снова надевает кепи, которое могли запомнить, пальто, которое наверняка кто-то запомнил, и сапоги, которые уже, вероятно, оставили следы. Теперь можно и показаться внизу. А для коронера она сочинила историю с вором. — Похоже на то, — кивнул Питер. — Она так отчаянно старалась сбить нас со следа Десятого Размера, что не сообразила, что подставляет брата. — Дошло до нее во время дознания, — подхватил Паркер. — Помнишь, с какой готовностью она ухватилась за версию о самоубийстве? — А когда поняла, что, выгораживая Десятного Размера, может отправить на виселицу брата, потеряла голову, легла в постель и вообще отказалась давать показания. Сдается мне, в моем семействе прибавление глупцов. — Что могла поделать бедная девочка? — спросил Паркер, почти развеселившись. — Теперь она оправдана… — До некоторой степени. Но до выхода из чащи на свет еще долгий путь. Почему она на короткой ноге с Десятым Размером, который как минимум шантажист, если не убийца? Как на месте преступления оказался револьвер Джеральда? И зеленоглазый кот? Что Мэри известно о встрече Десятого Размера с Дэнисом Кэткартом? И если она знакома и встречалась с тем человеком, то могла в любой момент передать ему револьвер. — Нет-нет! — возразил Паркер. — Уимзи, выкинь из головы эти ужасные мысли. — Черт! — взорвался Питер. — Я докопаюсь до правды в этом гадком деле, даже если нам всем придется отправиться на виселицу! В этот момент вошел Бантер и подал лорду Питеру телеграмму. Тот прочитал: «Фигурант засветился Лондоне. Замечен вокзале Марилебон пятницу. Подробности Скотленд-Ярде. Полицейский суперинтендант Гослинг, Рипли». — Хорошие новости! — сообщил Уимзи. — Мы подбираемся ближе. Побудь здесь, дружище, на случай, если что-то еще появится. Я заскочу в Ярд. Ужин тебе подадут. Скажи Бантеру, чтобы принес бутылку «Шато Икем» — вполне приличное вино. Бывай. Он выскользнул из квартиры, и минутой позже его увозило с Пикадилли такси. Глава 7 Клуб и пуля Он умер, и умер от моей руки. Это лучше, чем если бы умер я, пусть даже при этом я негодяй. Приключения Секстона Блейка Час за часом Паркер ждал друга. Снова и снова мысленно возвращался к риддлсдейлскому делу, сверялся с записями, что-то добавлял, заставлял усталый мозг придумывать самые фантастические версии, расхаживал по комнате, снимал с полки то одну, то другую книгу, брал на пианино несколько неумелых аккордов, листал журналы, нервничал. Наконец, выбрал том из криминологической секции шкафа и принудил себя углубиться в чтение материала о наиболее драматичном процессе об отравлениях — деле Седдона[51]. Постепенно головоломка, как обычно, захватила его. Когда настойчиво прозвучал дверной звонок, он с удивлением поднял голову и обнаружил, что уже далеко за полночь. Паркер сначала решил, что Уимзи забыл ключ, и приготовился к шутливому приветствию, но когда дверь открылась — точно как в начале рассказа о Шерлоке Холмсе, — за ней стояла красивая молодая женщина, в чрезвычайно нервном состоянии, с копной золотистых волос, с лиловато-голубыми глазами и в растрепанной одежде. Она скинула тяжелое дорожное пальто, и под ним обнаружилось вечернее платье со светло-зелеными чулками и обильно покрытые грязью грубые башмаки. — Его светлость еще не вернулся, миледи, — сообщил Бантер, — но здесь мистер Паркер, и мы ждем его с минуты на минуту. Вашей светлости что-нибудь подать? — Нет-нет, — отказалось видение. — Ничего не надо. Добрый вечер, мистер Паркер. Где Питер? — Его вызвали, леди Мэри, — ответил тот. — Не представляю, почему он до сих пор не вернулся. Присядьте. — Куда он отправился? — В Скотленд-Ярд. Но это было в шесть часов. Не понимаю… Леди Мэри в отчаянии махнула рукой: — Ясно. О, мистер Паркер, что мне делать? Паркер молчал. — Мне необходимо видеть Питера. Это вопрос жизни и смерти. Можете за ним послать? — Но мне неизвестно, где он сейчас. Пожалуйста, леди Мэри… — Он делает нечто ужасное, неправильное! — Молодая женщина с горячностью заломила руки. — Он все понял не так! Мне нужно с ним встретиться, все ему сказать. Никто не попадал в такое ужасное положение! О! Она расхохоталась и тут же разразилась слезами. — Леди Мэри, пожалуйста, не надо! — У Паркера возникло острое ощущение, что он выглядит глупо и смешно. — Пожалуйста, сядьте, выпейте бокал вина. От слез вам станет плохо. Начнется икота. — Паркер сомневался, что говорит то, что следует. — Бантер! Тот был недалеко. Собственно, он стоял сразу за дверью с маленьким подносом. С уважительным: «С вашего позволения, сэр», — он шагнул к дрожащей леди Мэри и поднес к ее носу небольшой пузырек. Эффект оказался поразительным. Пациентка два-три раза энергично чихнула, села, распрямилась и набросилась на Бантера: — Как вы смеете? Убирайтесь прочь! — Вашей светлости лучше выпить каплю бренди, — посоветовал тот, снова затыкая вонючий пузырек, но Паркер уже успел почувствовать острый запах аммиака. — Вот «Наполеон» 1800 года. Соблаговолите не фыркать, миледи. Его светлость ужасно расстроится, если узнает, что хотя бы капля драгоценного напитка пропала зря. Ваша светлость ужинали по дороге? Нет? Крайне неблагоразумно предпринимать долгое путешествие на голодный желудок. Осмелюсь предложить вам омлет. Может быть, и вы, сэр, желаете перекусить — ведь уже поздно. — На ваше усмотрение, — торопливо махнул рукой Паркер. — Леди Мэри, вам ведь лучше? Позвольте помочь вам с пальто. Ничего волнующего больше не было сказано, пока не появился омлет и женщина удобно не устроилась на мягком диване. Она пришла в себя, и Паркер, глядя на нее, замечал, какие следы оставила на ней недавняя болезнь. Исчез блестящий цвет лица, она держалась напряженно, побледнела, под глазами появились фиолетовые круги. — Прошу прощения, что повела себя так глупо, мистер Паркер. — Мэри глядела ему в глаза с трогательным доверием и откровенностью. — Но я ужасно расстроена и очень спешила из Риддлсдейла. — Не стоит извинений, — бессмысленно ответил тот. — Могу я что-нибудь для вас сделать, пока нет вашего брата? — Полагаю, вы с Питером делаете все сообща? — Ни один из нас не знает касательно этого расследования ничего такого, что бы не сообщил другому.