— Поговорить с вами — это все равно что с ним? — Абсолютно одно и то же. Если вы почтите меня своим доверием… — Минуту, мистер Паркер. Я в трудном положении. Не вполне понимаю, что я должна… Можете мне сказать, насколько вы продвинулись? Что обнаружили? Ее вопрос застал Паркера врасплох. Хотя лицо леди Мэри преследовало его воображение с начала расследования, а кипение чувств во время этого романтического интервью достигло высшей точки, профессиональный инстинкт осторожности его еще не вполне покинул. Придерживая по долгу службы при себе доказательства соучастия леди Мэри в преступлении — какова бы ни была ее роль, — он был недалек от того, чтобы выложить карты на стол. — Боюсь, — начал он, — не вполне могу вам это сказать. Видите ли, многое из того, чем мы располагаем, пока всего лишь подозрения. Я могу случайно нанести существенный вред невинному человеку. — Таким образом, вы определенно кого-то подозреваете? — Неопределенно — более точное слово, — улыбнулся Паркер. — Но если вы располагаете чем-то, что может пролить свет на это дело, прошу вас, говорите. Возможно, мы подозреваем совершенно не того человека. — Я бы не удивилась. — Леди Мэри коротко, нервно рассмеялась. Ее руки шарили по столу, она нащупала оранжевый конверт и принялась его складывать. — Что вы хотите знать? — внезапно спросила она другим тоном. Паркер почувствовал нечто новое в ее окрепшем голосе: напряжение и жесткость, — открыл записную книжку и, начав задавать вопросы, ощутил, как его покидает нервозность. Привычное дело вернуло уверенность. — Вы были в Париже в прошлом феврале? Леди Мэри кивнула. — Вы припоминаете, как заходили с капитаном Кэткартом… да, кстати, полагаю, вы говорите по-французски? — Свободно. — Так же, как ваш брат, практически без акцента? — Точно так же. В детстве у нас постоянно были гувернантки-француженки. Мать за этим очень следила. — Ясно. Вы помните, что шестого февраля зашли с капитаном Кэткартом в ювелирный магазин на улице Де-ла-Пэ и там купили — или он купил для вас — гребень из черепахового панциря с бриллиантами и платинового кота с бриллиантом и изумрудными глазами? В глазах молодой женщины мелькнуло смутное понимание. — Так это о том коте вы наводили справки в Риддлсдейле? — спросила она. Отрицать очевидное бесполезно, и Паркер кивнул: — Да. — Его нашли в кустах. Так? — Кота потеряли вы или Кэткарт? — Если я скажу, что кот его… — Готов поверить. Так он его? Тяжелый вздох. — Нет, мой. — Когда вы его потеряли? — В ту ночь. — Где? — Полагаю, в кустах. Там, где вы его нашли. Хватилась только позже. — Это тот самый кот, которого вы купили в Париже? — Да. — А почему раньше заявили, что кот не ваш? — Испугалась. — А теперь? — Намерена говорить правду. Паркер снова внимательно на нее посмотрел. Леди Мэри не отвела открытого взгляда, но в позе чувствовалась напряженность, и это говорило, чего ей стоило принять такое решение. — Прекрасно, — кивнул Паркер. — Мы будем рады, поскольку есть подозрения, что по одному или двум пунктам расследования вы правды не сказали. Так? — Да. — Поверьте, мне неприятно задавать вам эти вопросы. Ужасное положение, в которое попал ваш брат… — В которое поставила его я. — Я этого не говорил. — Я говорю. Он попал в тюрьму из-за меня. Не отрицайте, потому что это так. — Не терзайтесь. Еще достаточно времени, чтобы все исправить. Можно продолжать? — Да. — Спасибо. Это правда, леди Мэри, что вы слышали выстрел в три часа? — Нет. — А вообще слышали выстрел? — Слышала. — В какое время? — Без десяти двенадцать. — Что вы прятали за растениями в оранжерее? — Я там ничего не прятала. — А в дубовом сундуке на лестнице? — Свою юбку. — Вы вышли из дома — зачем? Чтобы встретиться с Кэткартом? — Да. — Кто был другой мужчина? — Какой другой мужчина? — Другой мужчина, который был в кустах. Высокий, в пальто от «Барберри». — Никакого другого мужчины не было. — Прошу прощения, леди Мэри, мы видели его следы по пути от кустов к оранжерее. — Должно быть, их оставил какой-то бродяга. Я о таком ничего не знаю. — Но у нас есть доказательства того, что он там был, что он там делал и каким образом скрылся. Ради бога, леди Мэри, ради вашего брата, скажите правду, потому что человек в «барберри» и есть тот, кто застрелил Кэткарта. — Нет! — Женщина смертельно побледнела. — Это невозможно. — Почему невозможно? — Потому что Дэниса Кэткарта застрелила я. — Вот так обстоят дела, лорд Питер, — сказал начальник Скотленд-Ярда, поднимаясь из-за стола и дружески протягивая руку. — Этого человека точно видели на вокзале Марилебон в пятницу утром. И хотя мы его, к сожалению, потеряли, я нисколько не сомневаюсь, что вскоре поймаем. Задержку вызвала болезнь носильщика Моррисона, чьи показания были очень важны. Но теперь мы времени не теряем. — Не сомневаюсь, что могу полностью на вас положиться, сэр Эндрю. — Уимзи пожал руку полицейскому. — Не отрицаю, я тоже копаю со своей стороны. И каждый из нас что-то нарыл: вы в своем уголке, я в своем, как говорится в гимне. Это же гимн? Помню, читал это в книге о миссионерах, когда был маленьким. Вы хотели в детстве заниматься миссионерством? Я хотел. Многие в свое время хотели, что очень странно, учитывая, как неблагоприятно все обернулось для большинства из нас.