Внизу, у самой кромки воды, подняли крик встревоженные чем-то чайки, но вскоре затихли. Легкое облачко набежало на лунный круг, на минуту скрыв сияние, и быстро уплыло прочь. Ветер нес на себе нежность и теплоту позднего лета. Под его легкими порывами слегка шевелился тончайший песок. Шэрон погладила ладонью мою ладонь и, откинув переливающиеся в лунном свете волосы, сказала: — Дог, просто грех, что весь этот океан плещется без всякой пользы. — Пользы для кого? — Для нас. Давай его используем. — Сейчас? — Ага, прямо сейчас. — Она выпрямилась и вкусно потянулась. Заведя руки за спину, она что-то там сделала, и платье соскользнуло к ее ногам. Расстегнув бюстгальтер, она бросила его на платье, и одним плавным движением выскользнула из своих трусиков в цветочек. Она повернулась ко мне. Ночные тени сгущались на ее загорелых плечах и светлели, отражаясь от шелковистой белизны ее прекрасной груди, выступающей вперед в смелом изгибе и переходящей в загорелую упругость живота, украшенного оспинкой пупка как раз на той линии, где начиналась белизна бедер. Танталовы муки были ничто по сравнению с тем, что испытывал я, глядя на треугольник темно золотистых волос и стройные, крепкие ноги. Упершись руками в бока и соблазнительно выгнувшись животом вперед, она дала мне с минуту полюбоваться собой. — Что же ты не встаешь? — наконец спросила она. — Шуруй отсюда, а то встану, да еще как! Она со смехом повернулась и побежала к воде легким мальчишеским шагом. Ее смех прервался всплеском, когда она плюхнулась в воду. Я встал и разделся, оставив одни шорты. Потом решив, что этим делу не поможешь, сбросил их и пошел к ней. Мы вернулись на свое одеяло с чувством приятной усталости. Ласковый теплый ветерок обсушивал наши тела. Мы оба лежали на спине, глядя в чистое небо. Закрыв глаза, я спрашивал себя, как это случилось, что я, старый черт, связался с этим младенцем. Я мгновенно открыл глаза, почувствовав прикосновение нежных пальцев к моему животу. Ее пальцы медленно спускались вниз, и вот я уже у нее в ладони. Шэрон склонилась надо мной, почти касаясь губами моего лица. — Какой ты красивый, Дог, — выдохнула она. Ее лицо опускалось все ниже и ниже, пока я не почувствовал теплое, влажное прикосновение к своим губам, такое удивительно трепетное, какого я еще никогда не знал. Мои руки пробежали по ее обнаженной спине, коснувшись выпуклости ягодиц, затем я отстранил ее, чтобы ощутить в ладонях упругую округлость груди. Вскоре не осталось ни одного неисследованного уголка, включая самый укромный и прелестный. У Шэрон перехватило дыхание. Улыбнувшись, она снова поцеловала меня. Ее улыбка стала еще шире, когда я выставил вперед ладони, чтобы не дать ей прижаться ко мне. — Я же тебе говорила, что я девушка. — Черт побери, малыш, — я не нашелся что сказать. — Разве это что-нибудь меняет, Дог? Я повернулся на бок, чувствуя, как из меня понемногу выходит жар. В голове постепенно посветлело, и я почувствовал себя еще большим дураком. — Слушай, ты же обручена. У тебя есть парень, и если уж ты так долго берегла для него эту штуковину, не стоит терять ее сейчас. — По-моему, выбираю я. — Не в моем случае, детка. На этот раз выбираю я. Сожми покрепче ножки и дождись своего суженого, ясно? — Вредина ты. — Бывает иногда. Меня просто распирает от собственной добродетели. Видел бы меня сейчас старина Хантер. Ни за что не поверил бы. Она засмеялась, отбросив назад волосы. — Ладно. Если уж я так долго держалась, подожду еще немного. — А кто он, Шэрон? — Очень хороший парень. Мы вместе выросли. — Как бы он посмотрел на нас с тобой? — Не думаю, чтобы он имел что-нибудь против. — Плохо ты знаешь мужчин. — Знаю. Отлично знаю. Она погладила меня по щеке, снова склонилась ко мне и легко поцеловала. Подняв руки, я обнял ее и притянул к себе, так что она теперь лежала рядом со мной. Протянув через нее руку, я поднял свободный край одеяла и накрыл нас. Ее обнаженное теплое тело уютно приладилось к изгибам моего. На нас смотрела луна и, казалось, даже подмигнула, когда по ее круглому лицу проползало еще одно облачко. Нас разбудили ранние лучи солнца, мы посмотрели друг на друга и поцеловались. В ее спутанных волосах было полно песка. Отряхнув друг друга, мы оделись, свернули одеяло и пошли к машине. Оказывается, у нас появилась компания. Черный седан и патрульная машина стояли по обе стороны нашего лимузина, а в его окно заглядывал полицейский. Здоровенный тип в спортивной рубашке разглядывал сломанный запор на воротах. Они не заметили, как мы подошли. — Что вам надо, ребята? — спросил я. Здоровяк повернулся и смерил меня злобным взглядом. — Твоя работа? — Моя. Он оставил замок и направился ко мне, но я сделал несколько шагов навстречу, и ему явно не понравилось то, что было написано на моем лице. Полицейский вроде бы невзначай вклинился между нами. Физиономия у него была не лучше. Ее украшал перебитый нос и холодные скучные глаза человека, много лет прослужившего в полиции. Он тоже насторожился. — Ты кто, парень? — Я первый задал вопрос. — Не пыли, мужичок, а то я тебя мигом укорочу. Я смотрел на него и чувствовал, как мои губы непроизвольно растягивались в странной улыбке. Так всегда бывало в подобных ситуациях. — Не советую, — ответил я. Незнакомцы переглянулись. Обтерев ладонью свою полуплешивую голову, здоровяк недовольно заметил: — Это частная собственность, не знаешь, что ли? — Знаю. Всегда была. Вот я и хочу спросить, что вы- то здесь шастаете? Он не ожидал вопроса и озадаченно молчал. Тем временем я закурил сигарету. Манера полицейского несколько изменилась. Может, потому, что лимузин был значительно больше черного седана, да и я не был похож на слабака, которого можно устрашить одним видом полицейского значка и пушки. — Я спросил, как тебя зовут, приятель, — повторил он. — Келли. Догерон Келли. Мой дед — Камерон Бэррин, а эта территория все еще часть его имения. — Выпустив облачко дыма, я бросил окурок под ногу толстяку. — Собственно говоря, вам-то что до того, что я здесь делаю? У здоровяка лицо свело от злости. Но на моей чаше весов был лимузин. — Скоро Бэррины лишатся этого имения, как пить дать, — произнес он наконец. Он посмотрел на полицейского, тот пожал плечами, и, повернувшись, они разошлись по своим машинам. Когда они уехали, Шэрон подошла и взяла меня под руку. — Ты его знаешь, Дог? — Еще бы. Кросс Макмиллан. У него на черепе осталась отметина с тех пор, как я запустил в него кирпичом. — Любишь ты неприятности. — Не совсем так, родная. Они меня сами находят. Со мной всю дорогу так. 9 Мы встретились с Лейландом Хантером в буфете гостиницы. У нас с Шэрон был несколько глуповатый вид, как у детей, которых застукали за сараем во время игры в доктора. Хотя Хантер все понял, он ничего не сказал, только едва заметно улыбнулся. Когда мы закончили завтрак, он сказал: — Ты, кажется, встретил еще одного старого знакомого. — Да, Кросса Макмиллана. Неужели и в этом городишке у ЦРУ есть уши? — Не совсем так. Он ведет переговоры относительно владений на Мондо Бич, а я имею дело с его адвокатом. Мистер Макмиллан хочет ускорить заключение сделки. — Как вообще обстоят дела, советник? — После наследников Макмиллан имеет право преимущественной покупки. Твои братья выставляли владения на продажу в прошлом году. Теперь там редко кто бывает, строения обветшали, что сказывается в цене, поэтому они не видят смысла в дальнейшем владении этой собственностью. — Короче говоря, им нужны деньги, — подытожил я. Хантер утвердительно кивнул: — Если честно, то да. Опи намереваются обновить завод.