— Капитаном Барбарой? — В отставке. Вы сможете его найти? Возьмите с собой мобильник. Я продиктую вам номер. По нему нетрудно дозвониться. — Но почему я, полковник Кокс? Почему вы не позвонили в полицейский участок? Или одному из членов городского управления? Насколько мне известно, все они в городе. — Я даже не пытался. Я вырос в таком же маленьком городке, миз Шамуэй… — Какая удача! — …и по собственному опыту могу сказать, что городские политики знают мало, городские копы знают несколько больше, но только издатель местной газеты знает все. Тут она не могла не рассмеяться. — Зачем нужно звонить, если можно встретиться лицом к лицу? Под моим присмотром, разумеется. Я как раз собиралась подъехать к барьеру… с моей стороны, конечно. Уже выходила, когда вы позвонили. Я найду Барби… — Он по-прежнему так себя называет? — В голосе Кокса слышался смех. — Я его найду и привезу с собой. Мы сможем устроить мини-пресс-конференцию. — Я не в Мэне, а в округе Колумбия. На совещании комитета начальников штабов. — Вы это говорите, чтобы произвести на меня впечатление? — Впечатление его слова действительно произвели, небольшое. — Миз Шамуэй, я занят, и вы, вероятно, тоже. Поэтому в интересах решения возникшей проблемы… — Это возможно? Вы так думаете? — Миз, вы, безусловно, работали репортером, прежде чем стали издателем, и я уверен, что задавать вопросы для вас так же естественно, как и дышать, но время сейчас — слишком важный фактор. Вы можете выполнить мою просьбу? — Могу. Но если вам нужен он, вы получите и меня. Мы приедем к барьеру по Сто девятнадцатому и позвоним вам. — Нет. — Вот и прекрасно. — Голос ее стал ласково-добродушным. — Приятно было с вами побеседовать, полковник… — Дайте мне закончить. Ваша сторона Сто девятнадцатого — абсолютный ФУБАР.[33] Это означает… — Я знаю это выражение, полковник. Когда-то читала Тома Клэнси. Но что вы имеете в виду конкретно? — Я имею в виду, уж извините за вульгарность, что на Сто девятнадцатом ночь открытых дверей в бесплатном борделе. Половина вашего города припарковала легковушки и пикапы на обеих обочинах и на поле какого-то молочного фермера. Она положила фотоаппарат на пол, достала из кармана блокнот, нацарапала: «Полк. Джеймс Кокс» и «Ночь открытых дверей в бесплатном борделе». Потом добавила: «Ферма Динсмора?» Да, вероятно, он говорил о ферме Олдена Динсмора. — Хорошо, что вы предлагаете? — Я не могу помешать вам приехать, тут вы абсолютно правы. — Он вздохнул, показывая, что живет в несправедливом мире. — И я не могу как-то повлиять на то, что вы напечатаете в своей газете, хотя не думаю, что это имеет хоть какое-то значение, потому что за пределами Честерс-Милла ее никто не увидит. Джулия перестала улыбаться. — Не могли бы вы это пояснить? — Не могу, но вы и сами все поймете. Я предлагаю следующее: если уж вы хотите увидеть барьер — хотя увидеть его вы не сможете, о чем вам наверняка уже сказали, — привезите капитана Барбару туда, где барьер пересекает городскую дорогу номер три. Вы знаете городскую дорогу номер три? На мгновение Джулия не могла понять, что это за дорога. Потом до нее дошло, и она рассмеялась. — Я сказал что-то смешное, миз Шамуэй? — В Милле эту дорогу называют Литл-Битч-роуд. Потому что в сезон дождей это действительно сучка, а не дорога.[34] — Очень образно. — Как я понимаю, на Литл-Битч никаких толп? — Сейчас там никого нет. — Ладно. — Она убрала блокнот в карман и подняла с пола фотоаппарат. Горас терпеливо ждал у двери. — Когда мне ждать вашего звонка? Или когда Барби позвонит по вашему мобильнику? Она посмотрела на часы и увидела, что уже начало одиннадцатого. Господи, неужто так поздно? — Мы будем там к половине одиннадцатого при условии, что я смогу его найти. И я думаю, что смогу. — Отлично. Скажите ему, что Кен передает привет. Это… — Шутка, да. Я понимаю. Нас кто-нибудь встретит? Последовала пауза. Когда Кокс заговорил вновь, чувствовалось, что ему совсем не хочется отвечать на этот вопрос. — Там будет свет, и часовые, и солдаты на блокпосте, но они получили приказ не разговаривать с жителями города. — Не… но почему? Господи, почему? — Если ситуация не разрешится, миз Шамуэй, все это станет для вас понятным. До многого вам не составит труда дойти своим умом… по моему разумению, вы очень умная женщина. — Да пошел ты на хрен, полковник! — воскликнула она, раздосадованная. Ушки Гораса вновь встали торчком. Кокс рассмеялся, он-то как раз не обиделся. — Да, миз, слышу вас хорошо. В половине одиннадцатого? Ее так и подмывало ответить «нет», но, разумеется, она не могла этого сделать. — В половине одиннадцатого. При условии, что я сумею найти Барби, — повторила Джулия. — И я звоню вам? — Или вы, или он, потому что поговорить мне нужно с ним. Буду ждать с рукой на телефоне. — Тогда диктуйте ваш волшебный номер. — Она зажала мобильник между ухом и плечом, полезла в карман за блокнотом. Само собой, блокнот всегда требуется после того, как ты его убираешь, — правда жизни, если ты репортер, а сейчас она им стала. Вновь. Номер, который продиктовал полковник, напугал Джулию больше всего того, что он ей уже наговорил. Потому что начинался с очень уж необычного зонального кода — 000. — И еще, миз Шамуэй. У вас нет вживленного кардиостимулятора? Электронного слухового аппарата? Чего-то такого? — Нет. А что? Она подумала, что он опять уйдет от ответа, но этого не произошло. — Как только человек вплотную приближается к Куполу, происходит какое-то воздействие. Для большинства людей это совершенно безвредно, они ощущают разве что покалывание, как от электрического тока низкого напряжения, и через секунду-другую оно исчезает. Но с электронными устройствами совсем другая история. Некоторые прекращают работу… скажем, большинство мобильных телефонов, если их поднести ближе чем на пять футов… другие взрываются. Если вы захватите с собой диктофон, он просто перестанет работать. Принесете айпод или что-то сложное, вроде блэкберри, это взорвется. — У чифа Перкинса взорвался кардиостимулятор? Это убило его? — В половине одиннадцатого. Приведите Барби и обязательно скажите ему, что Кен передает привет. Он разорвал связь, и Джулия застыла в молчании рядом со своей собакой. Потом она попыталась позвонить сестре в Льюистон. Пиканье набираемых цифр… и тишина, как и прежде. Купол… В конце разговора он не назвал эту преграду барьером; он назвал ее Куполом. 5 Барби снял рубашку и сел на кровать, чтобы расшнуровать кроссовки, когда раздался стук в дверь, к которой вела наружная лестница на боковой стене «Аптечного городского магазина Сандерса». Стук этот Барби не обрадовал. Весь день он провел на ногах, сначала шел пешком, потом надел фартук и готовил. И чувствовал себя совершенно разбитым. А если это Младший и несколько его дружков, решивших устроить вечеринку по поводу его возвращения? Вроде бы такое невозможно, даже отдает паранойей, но весь сегодняшний день — праздник невозможного. Младшего, Френка Дилессепса и остальных членов их маленькой банды он нынешним вечером в «Эглантерии» не видел, в отличие чуть ли не от всех завсегдатаев. Эти сукины дети могли быть на шоссе номер 119 или 117, глазея на невиданное чудо. Но возможно, кто-то рассказал им о его возвращении, и они строили планы на будущее. А теперь будущее стало настоящим. Стук повторился. Барби встал, положил руку на портативный телевизор. Не самое грозное оружие, но могло принести пользу — если бросить его в первого, кто попытается проскочить в дверь. Он, конечно, мог взять деревянную палку из стенного шкафа, на которой висели плечики, но малые размеры комнатки не позволяли как следует размахнуться. Еще у него был швейцарский армейский нож, но он не собирался никого резать. И не стал бы, если только… — Мистер Барбара? — Женский голос. — Барби? Вы здесь? Он убрал руку с телевизора и пересек кухоньку. — Кто там? — спросил, хотя и узнал голос. — Джулия Шамуэй. У меня для вас сообщение от человека, который хочет с вами поговорить. Он попросил сказать, что Кен передает вам привет.