Когда-то Горина считалась успешной бизнес-леди и держала несколько магазинов цветов. В один непрекрасный день у нее пропал муж. Она обратилась к правоохранительным органам, и дело поручили Але, которая только-только вышла на службу в качестве следователя. Мужа Гориной она так и не нашла, но была уверена, что тот мертв и виновата в его смерти именно жена. Горина была помешана на экологии, а ее муж втихаря занимался нелегальной вырубкой леса. По ходу следствия Аля обнаружила гастарбайтеров, работающих на Горину нелегально. Потянув за ниточку, она открыла массу всего интересного – неуплату налогов, нелегальные поставки цветов, минующие санэпидемстанцию, и прочие мелочи, поставившие жирный крест на бизнесе Людмилы и заставившие ее распечатать кубышку и даже продать шикарную дачу, чтобы избежать заключения в тюрьму. Дело Владислава Горина было единственным, которое Аля полностью так официально и не раскрыла. Муж Гориной не нашелся по сей день, и периодически ее это беспокоило. К тому же в лице Людмилы Аля приобрела врага на всю жизнь, поэтому доступ к Серябко у нее был весьма ограничен. Стоило ей появиться в приемной бизнесмена, как Горина тут же начала бы здорово портить им жизнь, требуя повестку и официального вызова на допрос. А если их нет, то и нечего всяким бездельникам беспокоить уважаемых людей. Поэтому она пойдет в обход. Она встретится с Серябко тогда, когда тот не ожидает. Застанет его врасплох и попытается прижать. В том, что Серябко имеет отношение к смерти Вовы и Шульмана, Аля не сомневалась. Сам ли убил или кого-то нанял, но он был замешан. Аля собиралась этим воспользоваться. Ради Ромы она была готова на все. Даже на прямой шантаж. Для этого требовалась самая малость – раскрыть дело быстрее Света и желательно в обход его. Доказав вину Серябко, она заставит его хорошенечко раскошелиться, чтобы дело спустили на тормозах. Она возьмет деньги, пообещает, конечно же, что дальше эта информация никуда не пойдет. А потом, отправив Рому на лечение, с удовольствием сдаст преступника Светозару. План был отвратительный, и Аля от всего сердца ненавидела того человека, в которого превратилась. Танцует в стриптиз-клубе, с помощью фальшивых удостоверений выбивает деньги из людей, собирается заняться шантажом. Алю тошнило от себя самой, но у нее не было другого выхода. Ей его не оставили. А когда людей загоняют в угол, те часто превращаются в зверей. Как там говорил кто-то из великих: с волками жить – по-волчьи выть? Времени у нее было мало. Чтобы опередить Света, ей следовало всегда быть на шаг впереди. Аля шагнула под дождь и заторопилась к троллейбусной остановке. Грета жила на Левом берегу города в Заводском районе. Самом пекле, где было расположено большинство предприятий. Аля хорошо знала адрес Греты, потому что неоднократно подвозила девчонку домой после задержаний. Та была ей симпатична. Аля вообще любила неравнодушных людей, которые хоть пытались противостоять несовершенству этого мира. Поэтому нынешняя молодежь, та, что интересовалась веганством, климатом, экологией, правами животных и вообще не важно чем, кроме распития спиртных напитков в подворотне, приводила ее в восторг. Ведь они с Ромкой тоже когда-то были молодыми идеалистами. Только это было очень давно. Так, что уже и позабылось. – В комнате у себя, – вздохнула Елена Петровна, мама Инны, поседевшая и состарившаяся раньше времени от выходок дочери женщина. Инну она растила одна, души в ней не чаяла и стойко сносила все удары судьбы. Отчисление из школ, множественные приводы в полицию и даже открытое дело в отделе по делам несовершеннолетних. – Что-то еще натворила? – поинтересовалась Аля, снимая обувь. – Да все то же. После картины этой ее из школы выгнали, – еще раз тяжело вздохнула Елена Петровна. – Это уже какая по счету? – Аля с удовольствием надела мягкие, идеально чистые тапочки, которые ей предложила Елена Петровна. – Восьмая. Боюсь, что без аттестата дочь останется, – пожаловалась она. – Не останется, не переживайте, – подбодрила ее Аля, которая и сама бы сейчас не отказалась от поддержки. – Вы там поговорите со своими, чтобы как-то помягче, – робко попросила Елена Петровна. – Я уже больше не следователь, – с грустью пояснила Аля. – Как же так, Алевтина Сергеевна? – На глаза Елены Петровны навернулись слезы. Аля была единственной, кто снисходительно относился к выходкам ее дочери. Когда Инна попала в управление в ее отсутствие (Аля взяла неделю отпуска, чтобы поддержать Рому во время очередных обследований), с ней обошлись очень жестко. Инна месяц после этого с матерью не разговаривала и была словно в воду опущенная. Так и не рассказала, что там случилось, но на ее руках Елена Петровна заметила синяки и ссадины. Даже собиралась жаловаться, но Инна закатила истерику, чтобы мать не смела ни во что вмешиваться. – Не расстраивайтесь, Елена Петровна, – поспешила утешить ее Аля. – Я переквалифицируюсь из следователя в журналистки. Пусть только попробуют не дать Инне аттестат, поднимем скандал. Ваша дочь единственная надежда этого дерьмового города. Вместо ответа растроганная Елена Петровна окончательно разрыдалась и поспешила на кухню, кивнув в сторону комнаты Инны, которую Аля и без того прекрасно знала. Перед тем как войти, она постучала. Инна была одной из немногих, кого она искренне уважала. – Войдите, – пригласила девочка, и Аля приоткрыла дверь. Комната Инны чем-то напоминала аптеку ее матери. Вся уставленная цветами, среди которых вольно летали два ее любимых попугая ара. Точнее, один из них качался на ветке внушительной монстеры, а второй сидел на столе и, склонив голову набок, внимательно наблюдал за тем, чем занята хозяйка. Инна что-то писала на бумаге. – Алевтина Сергеевна, – зажглась при ее виде девочка, а Аля без приглашения села в ярко-желтое кресло, стоящее возле ее стола. Стол, кстати, Инна, выступающая против чрезмерного потребления, отыскала на помойке и сама отреставрировала. Чем вызвала еще большее уважение Али. Она подозревала, что кресло девчонка отыскала там же, но заботливо прикрыла самодельным ковриком из старых футболок. Комната Инны напоминала стоянку хиппи в джунглях, и сама девочка с длинными зелеными волосами, в футболке с какой-то наверняка вдохновляющей надписью на английском и старых, подранных джинсах вписывалась в эту атмосферу как нельзя лучше. – Привет, ребенок. Ты что, есть перестала? – Аля критическим взглядом окинула и без того худенькую девочку, которая за последнее время явно потеряла в весе. – Я ем, – насупилась та. – Что? Корм своих попугаев? – невесело пошутила Аля, а Инна с горячностью возразила: – Нет, но и друзей я тоже не ем! – Не знала, что ты дружишь со всеми курами и свиньями нашего райского местечка, – Алина силилась улыбнуться, но тревога не покидала. Похудела девчонка явно на нервной почве. Кажется, в этот раз Инна зашла слишком далеко и сама испугалась того, что натворила, хотя виду старалась не подавать. Храбрый маленький боец. – Разве надо дружить, чтобы понять, что кто-то живой? – с горячностью возразила она Але. – Ладно-ладно, ты знаешь, тут я с тобой никогда не соглашусь, – подняла руки в примиряющем жесте Аля. – И пришла я сюда не спорить и не ругать тебя за Айвазовского, хотя как ты до такого додумалась, я даже спрашивать не буду. – Интернет, – шмыгнула носом Инна и сразу стала похожа на маленькую девочку, которой, по сути, и являлась. Маленькой девочкой с большими идеалами. – Ну уж понятно, что не русская классика, – кивнула Аля. – Что теперь? – Суд, – вздохнула Инна, – возможно, исправительные работы. Или маме штраф придется заплатить. – Вот это уже плохо, – вздохнула Аля, внутренне подивившись тому, как Елена Петровна еще держится. Менее любящий родитель уже бы прикопал дочурку под елочкой или сослал бы в интернат куда подальше, – но я не для этого сюда пришла. – А для чего? – Скажи мне, ребенок, что ты знаешь про мусоросжигательный завод? – Который китайцы хотели построить? – в Инне тотчас проснулась «Грета». – А его еще и китайцы хотели построить? – пришла очередь Али удивляться. – Ну да, вы что, не помните? Губернатор его еще везде рекламировал. Рассказывал, как нам будет хорошо. – А что ж плохого? – искренне удивилась Аля, полагавшая, что переработка мусора гораздо менее вредна для окружающей среды, чем его медленное гниение и постепенное попадание в грунтовые воды. – Да вы что! – На щеках девушки проступил румянец – она оседлала любимого конька. Аля устроилась в кресле поудобнее и приготовилась слушать. – Знаете, как эти заводы вредят здоровью? Они же выделяют тонны пыли, диоксиды серы, ртути, свинца и тяжелые металлы! Аля, слабо разбирающаяся в том, о чем говорила Инна, уяснила лишь то, что завод – штука неоднозначная и у Шульмана с Серябко были все причины держать информацию о нем в тайне. – А что же в Европе их строят? У них же там другой подход к здоровью граждан. – В Европе от них начинают постепенно отказываться! Ну чтобы вы лучше поняли, – девочка подняла глаза к потолку в надежде отыскать там подходящую метафору. – Представьте себе джип какой-нибудь крутой. Типа «Ауди» или «Мерседеса». Представили? – Представила. – А теперь представьте, что вот такие джипы с неба валятся по тысяче штук в год на наш город! – триумфально заключила Инна и сверкнула глазами. Было заметно, что метафора ей самой очень нравится. – Вы даже не представляете, как вредно сжигать пластик! – А если, допустим, его не будут сжигать? Например, тот же пластик, стекло и картон будут перерабатывать? – Аля решила углубиться в тему. – Кто их будет перерабатывать? – засмеялась Инна. – У нас и заводов таких нет. – А если бы появились? Допустим, если на заводе сжигают только тот мусор, который нельзя переработать? Тогда он тоже будет вреден? – Нет, – задумалась Инна. – Но только тогда бы нам и сжигать было особо нечего. В смысле, мусора много, конечно, но не так, чтобы такой завод работал нон-стоп. Пришлось бы закупать где-то мусор, чтобы оправдать расходы на строительство. Аля задумалась. Пока что все происходящее не имело никакого смысла. Кто-то построил мусоросжигающий завод, рядом с ним еще заводы по переработке вторсырья. Все это вроде как не так страшно и даже приносит пользу человечеству. Жить бы и радоваться роли благодетеля. Вот только такое предприятие работает себе в убыток, и его наличие тщательно скрывают. Зачем? Аля решила попробовать еще один вариант. – Скажи мне, ребенок, а сжигание мусора может производить энергию? – Может, – кивнула Инна и скривилась, – но если посчитать, сколько ее тратится на сбор мусора, доставку и переработку, то смысла в этом особого нет. Сплошной популизм, от которого страдать будут обычные жители. – А бизнесменам от этого какая может быть польза? – Ну какая, – пожала плечами Инна, – деньги украсть разве что, если на строительство государство выделяет? – А если нет? – А у нас тут завод мусоросжигательный собираются строить? – насторожилась активистка. Аля молча уставилась на Инну, и та понимающе улыбнулась: – Все понятно, тайна следствия? – Типа того. А ты о том предприятии, что на окраине за высоким забором, ничего не слышала? – Не-а, хотя обычно я в курсе. У меня везде свои люди, – гордо добавила она. – Это я знаю, – кивнула Аля, которая действительно знала, что юной «Грете» каким-то непостижимым образом удавалось узнать абсолютно все, что происходит в городе. Впрочем, это было неудивительно. Достаточно было быть знакомой с десятком-другим людей, которые разделяли ее взгляды, а те имели родителей, родственников, друзей в разных городских инстанциях, и информация сама просачивалась сквозь невидимые щели. Вот только почему мусорный завод оставался тщательно охраняемым секретом, она пока не понимала. Но обязательно поймет. – Я ведь поэтому и пришла к тебе, чтобы поинтересоваться. – Про это я, к сожалению, ничего не знаю. Мы пытались с ребятами туда подойти, чтобы разузнать, вот только там охрана, камеры по периметру, и нас прогнали. Всех неместных привезли. Мы даже письма писали в администрацию, но нам ответили, что не нашего ума дело, – снова скривилась Инна, выразительно давая понять все, что она думает о местной администрации. Аля замолчала, обдумывая информацию. И решила попробовать: – А что в городе про Шульмана говорят? – Что прирезали его, как свинью. Так ему и надо! – запальчиво воскликнула девочка. – Ну что ж ты так, – вздохнула Аля. – Потому что он свинья и есть! – взъерепенилась Инна. – Как насчет того, что друзей убивать нельзя? – не удержалась Аля.