– Дядь Паш, ну не смешно, – пробормотала Аля. – Труп кто-то украл? – Да говорю же тебе, она ушла, – вдруг заорал Пал Палыч, а Аля испугалась, что его сейчас хватит удар. Он покраснел и заполнил собою все пространство кабинета. – Этого не может быть. Она умерла, – пробормотала Аля. – У нее не было пульса. Я сама проверяла. – Аля, послушай, никаких следов взлома, – быстро заговорил Пал Палыч. – Дверь в прозекторскую открыли изнутри. Она же снаружи карточкой открывается, которая есть у Генки и еще пары человек. А изнутри просто на ручку нужно нажать, чтобы выйти. Вот на нее и нажали. И еще пропал Генкин халат. Понимаешь? Она же голая там лежала, вот надела его на себя и ушла. – А охрана? Камеры? – Аля решительно отказывалась верить в происходящее. – Какая охрана? Что там охранять, Аля? Ты как не была в нашем морге никогда в жизни. Окно раскрыто в коридоре, через него она и вылезла. Аля замолчала, продолжая недоуменно смотреть на Пал Палыча, а тот с надеждой смотрел на нее. – Что я должна сейчас сказать? – неуверенно поинтересовалась Аля. – Объяснить, что происходит! – А я не знаю, что происходит, – честно призналась Аля. – Возможно, Лиза впала в летаргический сон, а затем, обнаружив себя в морге, встала, вышла из прозекторской и пошла к себе домой? – Тогда поезжай к ней домой. Сейчас же! – снова понизив голос, попросил Пал Палыч. – А мы разве не должны следователю доложить обо всем происходящем? – засомневалась Аля. – Чтобы он тут же доложил в столицу, что у нас трупы пропадают? – перешел на шепот Пал Палыч. Аля встала с места и направилась к двери. – Ты куда? – Куда меня послали – домой к Лизе. Посмотрю, может, она там. – Чертовщина какая-то, – пробормотал Пал Палыч, и Аля была склонна согласиться с его оценкой. Квартира Лизы была опечатана, но при ближайшем рассмотрении Аля поняла, что печать вскрывали, а потом аккуратно вернули на место. Аля не стала звонить к соседям с вопросом, не видел ли кто ожившую девушку – можно было только представить, какая паника начнется, если пройдет слух, что умершая ожила и шляется где-то в городе. Аля вышла из подъезда и села на мокрую лавочку, отказываясь понимать, что происходит. От размышлений ее отвлек телефонный звонок. Номер был незнакомым. – Орлова, – автоматически ответила Аля. – Это Лиза… Головинова. – Голос доносился издалека, словно девушка была в трубе. – Лиза! – Аля подскочила на месте и почти бегом бросилась со двора, чтобы оказаться на улице подальше от любопытных ушей. – Аля, меня хотели убить. – Але не надо было видеть девушку, чтобы понимать, что та трясется от ужаса. – Лиза, вы сейчас где? – Я в поезде, возвращаюсь в Питер, – девушка разрыдалась. – Аля… пожалуйста, я не знаю, к кому мне обратиться еще. – Лиза, мне нужно знать все, что произошло. – Аля попыталась достучаться до девушки. – Я не знаю, что произошло! Я уснула, а проснулась в морге. – Лиза снова зашлась в рыданиях, и Але стало ее остро жаль. Такое в страшном сне не приснится. – Я чуть не умерла от ужаса. Вначале кричала, звала на помощь, мне было дико холодно, я была голой. Была ночь. Я схватила какой-то халат, выбралась из этого кошмарного места и вылезла через окно. Не помню, как добралась домой, это было уже за полночь. Пришла в квартиру, а она опечатана. В двери конверт. – Какой конверт? – насторожилась Аля. – Обычный, на нем было мое имя. В конверте записка напечатанная. «Уезжай и измени завещание. Откажись от всего». – Завещание? – недоуменно переспросила Аля. – У тебя есть завещание? Аля настолько была шокирована происходящим, что сама не заметила, как перешла с девушкой на «ты». – Да нет у меня никакого завещания! – опять зарыдала Лиза, а Алю вдруг осенило. – Послушай, ты помнишь, что именно Серябко на тебя записывал? – Я… я не знаю, – почти прокричала Лиза, и Аля поняла, что она на верном пути. – Ты к нотариусу с ним ездила? Помнишь к кому? – Аля вцепилась в девушку и не собиралась отставать от нее, пока та не выложит все, что знает. – Нотариус сам приходил… – тихо ответила девушка. – Витя мне тогда объяснил, что его могут в любой момент проверить, а нас с ним ничего не связывает официально, плюс мне он доверяет… – Он записал на тебя завод свой? Мусороперерабатывающий? – с трудом сдерживая в голосе триумф, догадалась Аля. – Я не знаю, я не читала… – все так же тихо ответила Лиза, внезапно успокоившись, а Аля чуть не затопала ногами от злости. Как можно не читать то, что ты подписываешь? – Шансы, что ты являешься владелицей этого завода, есть? – стараясь говорить спокойно, спросила она. – Да, наверное, – неуверенно ответила Лиза. – Что мне делать? «Сушить сухари», – чуть было не выпалила Аля, но вовремя остановилась. – Делай то, что тебя попросили. Когда приедешь в Питер, отправляйся к первому же нотариусу и завещай все свое движимое и недвижимое имущество бездомным котикам. – Почему котикам? – удивилась Лиза. – Можешь сусликам или морским львам. Главное, чтобы это было не конкретное лицо. Это твой единственный шанс на спасение, Лиза. И еще, постарайся вспомнить все, что ты делала накануне. Куда ты ходила, с кем виделась? – Никуда не ходила и никого не видела, кроме курьера. – Какого курьера? Лиза замялась, и Аля это почувствовала. Пришлось добавить стали в голос: – Лиза, это очень важно. Если ты хочешь найти того, кто отправил тебя в увлекательное путешествие в морг, ты должна все мне сказать. – Это был просто курьер, который принес мне коробку конфет и букет цветов от Вити. Он просил прощения. Ты думаешь, что я идиотка, да? – внезапно спросила Лиза. – Нет, – честно ответила Аля. – Я бы тоже поверила. Ты помнишь, что это были за конфеты? Какие-то особенные? – Да, я такие раньше никогда не видела. Ассорти, кажется, это была ручная работа. – Ты их ела? – Да, я съела две штучки. Аля прикрыла глаза и постаралась вспомнить, видела ли она в квартире у Лизы коробку конфет. Кажется, на кухне лежало что-то такое рядом с лекарствами. Надо будет уточнить у Света, забирали ли их. – Что мне делать? – снова заплакала Лиза. – То, что я тебе сказала. Поезжай прямо с вокзала к нотариусу, затем к родителям – прямо в такой очередности. А потом сиди тихо и не высовывайся какое-то время. У курьеров ничего не принимай, – на всякий случай уточнила она. Дальше послышался неразборчивый шум, и Лиза быстро прошептала: – Мне пора отдавать телефон, спасибо тебе! И связь оборвалась. Некоторое время Аля постояла, раздумывая. Если в квартире были конфеты, то нужно их отправить на экспертизу. Хотя и без экспертизы было ясно, что в конфеты было добавлено нечто, что вызвало у девушки глубокий сон. Что именно? Покажет экспертиза. Девушке посоветовали изменить завещание, потому что после смерти Серябко она бы автоматически стала владелицей этого чертового завода или нефтедобычи. Или что там происходило. Но пока Серябко был жив, все происходящее не имело особого смысла. Аля потрясла головой. Вывод был очевиден, и Аля даже потянулась за телефоном, чтобы позвонить Свету и потребовать приставить к Серябко охрану. Но затем она вспомнила, как промышленник желал смерти ее мужу, и остановилась. У Серябко есть личная охрана, в конце концов. Пусть сами заботятся о своем боссе. Аля попыталась взглянуть на происходящее со стороны. Итак, Серябко и Шульман скупают старые нефтегазовые скважины с целью разработки. Официально, по документам, все выглядит так, как будто они строят мусороперерабатывающий завод. Но зачем? Все, кто над ними и кто дал добро на такие разработки, без сомнения, в курсе происходящего, а на общественность и ее мнение таким, как Серябко и Шульман, плевать. Тогда зачем городить огород, скрывать все как режимное заведение? Чтобы не поднимать шума? А если есть еще что-то? Если это вовсе не добыча нефти и газа, а что-то другое? И теперь кто-то хочет получить все это в единоличное пользование. Аля задумалась – картинка не складывалась. После смерти Шульмана все досталось Кате и детям. Катя точно не станет городить огород с убийствами и отравлениями. Громкий скандал или оскорбительная надпись – это предел ее воображения и интеллектуальных способностей. Хотя стоило проверить, не завелся ли у Катерины ушлый любовник, которому богатая вдова интересна не только красотой. Аля сделала мысленную пометку поговорить на эту тему с Никой. В том, что Вовка не оставил завещания, Аля была уверена – друг был суеверным и боялся накликать несчастье. Впрочем, близких, кроме Лильки, у него и не было. Поэтому все его имущество, скорее всего, отойдет государству. Серябко же оформил часть состояния на Лизу. Лизу не пытались убить, это очевидно, но ее хотели припугнуть, чтобы она от всего отказалась. Наверняка у Серябко имеется генеральная доверенность на ведение бизнеса от Лизы, а возможно, и завещание, написанное девушкой на его имя (она все равно не знала, что подписывает). Но если Лиза подарит все свое имущество бездомным котикам, то доверенность и завещание станут просто бумажкой. Аля почувствовала, как голова у нее пошла кругом. Получается, в результате всех этих убийств бизнес окажется в руках у Катерины, которая в нем ничего не понимает. Если за ней не стоит никакой злой гений, то под Катькиным руководством бизнес очень быстро загнется. Возможно, именно этого и добивается убийца? Но зачем ему это нужно? Могут ли у него быть другие мотивы, кроме материальной выгоды? А если эти друиды – не такой уж и бред? Пожалуй, ей стоит изучить эту версию поподробнее, чтобы потом от нее отказаться. Проблема была лишь в том, что ей категорически не хватало знаний. Ресурсы интернета она использовала по полной, пришло время обратиться к экспертам. У мамы был перерыв в работе, о чем извещала табличка на двери. Иногда она закрывала аптеку днем на несколько часов, чтобы поработать над новыми лекарствами, которые она сама готовила в небольшой лаборатории, находящейся в глубине аптеки. Вход в лабораторию был разрешен только самой владелице и ее дочерям. Несмотря на табличку, дверь аптеки оказалась открыта. Аля вошла, закрывая за собой дверь на замок, и прошла в небольшой коридор, из которого две двери вели в хранилище, где мама в специальных условиях берегла лекарственные травы, отвары и сборы, и в лабораторию, где создавались лекарства. Маму она застала в лаборатории, которая охранялась не только несколькими решетками, но и мощной сигнализацией. За эту часть маминой жизни Аля была спокойна. Она позвонила в звонок, находящийся возле двери, и через несколько секунд дверь распахнулась. Анна принялась открывать замки на решетках, впуская дочь. – Аля? – Мать была удивлена, снова увидев дочь. Впустив ее, она поспешно направилась к старинному антикварному столику и принялась что-то отмерять на таких же старинных весах, которые Аля считала страшной глупостью. Грамм туда, грамм сюда, и человек отправится на встречу с почившими родственниками. Гораздо разумнее было использовать весы электронные, но мать была привязана к изящным старинным вещицам и на Алины увещевания не обращала внимания. Каждый раз неизменно отвечая, что когда Аля станет хозяйкой аптеки, то тогда сможет переделать в ней все по своему усмотрению.