– Обязательно, – сказал Хьюго, глядя на папку и проводя пальцем по ее краям. – Что это? – поинтересовался Уоллес, подходя к стойке. – У нас будет новый гость. – Нельсон поднялся с кресла и заковылял к Хьюго и Уоллесу, его трость стучала по полу. – И вас будет двое. Такого у нас давненько не случалось. – Новый гость? – переспросил Уоллес. – Кто-то вроде нас, – объяснил Нельсон. Он, встав рядом с внуком, взирал на папку с едва скрываемым любопытством. – Да, – сказал Хьюго, почти что почтительно дотрагиваясь до папки. – Мэй заберет его и приведет сюда. Уоллес плохо понимал, что чувствует по этому поводу. Он привык к безраздельному вниманию Хьюго, и мысль о еще одном призраке, который положит этому конец, привела к странному подергиванию крюка в его груди. Он сказал себе, что это глупо. Хьюго должен работать. У него было много гостей до Уоллеса и еще больше придет сюда после его ухода. А сам он здесь временно. Все это временно. И эта мысль кольнула его больнее, чем он ожидал. – А это для чего? – спросил он, потирая грудь. – Папка. Хьюго поднял на него глаза: – Все хорошо? – Прекрасно, – ответил Уоллес, опуская руку. Хьюго посмотрел на него долгим взглядом и кивнул. – В ней сведения о том, кто придет. Хотя, конечно же, далеко не полные. Жизнь нельзя подробно описать на нескольких страницах. Считай это кратким конспектом. – Кратким конспектом, – повторил Уоллес. – Хочешь сказать, когда кто-то умирает, вы получаете краткий конспект его жизни? – О-ох, – произнес Нельсон, переводя взгляд с одного на другого. Аполлон же заскулил и прижал уши к голове. – Да, – сказал Хьюго. – Именно это я и хочу сказать. Уоллес не верил своим ушам. – И тебе не пришло в голову рассказать мне об этом раньше? – Зачем? Я был не вправе показать тебе содержимое твоей папки. Такие сведения не предназначены… – Мне это до лампочки, – выпалил Уоллес, хотя это было не так. – Значит, у тебя была папка обо мне? Хьюго пожал плечами, что привело Уоллеса в ярость. – Да. – И что там сказано? Где она? Я хочу прочитать, что в ней. – И это тоже было не совсем правдой. Что, если там что-то плохое? Что, если в его папке написанное жирными буквами (да еще и шрифтом Comic Sans!) далеко не лестное заключение о жизни Уоллеса Прайса? ОН МАЛО ЧТО СДЕЛАЛ, ЗАТО КОСТЮМЫ У НЕГО БЫЛИ РОСКОШНЫМИ! Или еще того хлеще: ЕСЛИ ЧЕСТНО, ЭТО БЫЛИ НЕ ТАКИЕ УЖ И ХОРОШИЕ КОСТЮМЫ. – Она исчезла, – сказал Хьюго, глядя на папку на стойке. – Папки исчезают после того, как я просматриваю их. Уоллес раскипятился: – То есть она отправляется туда, откуда появилась, так, что ли? – Так. – И ты не видишь здесь никакой проблемы? – Нет? – Уоллес не понял, был это вопрос или ответ. Он в отчаянии воздел руки. – Кто присылает их? Откуда они появляются? Кто пишет то, что в них? Там объективные факты или субъективная околесица, имеющая целью опорочить человека? Там наверняка содержится клевета. А она преследуется по закону. Я требую, чтобы ты сказал, что было написано обо мне. – Уф, – вздохнул Нельсон. – Я слишком стар и слишком мертв для подобных сцен. – Он зашаркал от стойки к креслу. – Дайте мне знать, когда прибудет новый гость. Я принаряжусь по такому случаю. – Когда здесь появился я, на тебе была пижама. – Твоя наблюдательность не имеет границ. Повезло тебе. Уоллес подумал, а не запустить ли в Нельсона стулом? Но решил все-таки не делать этого – не хотел, чтобы в папке появилась соответствующая запись. – Ты мыслишь слишком уж узко, – осторожно упрекнул его Хьюго. – Там нет перечисления всех поступков, совершенных человеком, как хороших, так и плохих. Нет плюсов и минусов. Это просто… заметки. Уоллес стиснул зубы: – И что было сказано в заметках обо мне? Хьюго покосился на него: – Это имеет значение? – Да. – Почему? – Потому что, если обо мне что-то там понаписано, я хотел бы знать, что именно. Хьюго улыбнулся: – Ты просматривал отзывы о твоей конторе, когда был жив? Каждый вторник, в девять утра. – Нет. Если только об этом не написано в вашей папке. А если написано, то знай: у меня имелись веские на то основания. Я многих раздражал, и все знали: если хочешь пожаловаться на что-то, нужно написать об этом в интернете, даже если ты лжец, сам не понимающий, к чему придираешься. – Похоже, тут что-то личное. Уоллес посмотрел на него волком. – А может, и нет. – Хьюго в раздумье потер подбородок. – Ты уверен, что хочешь знать? Уоллес заколебался: – Там написано что-то… плохое? Действительно плохое? Это ложь! Все это ложь! Я был очень компетентным работником. – Уоллесу было неловко. Прежде он приложил бы максимум усилий к тому, чтобы постоять за себя, но теперь не был способен на такое. И это было… Тут лучше всего годилось слово «нелепо». Нелепо и бессмысленно. Нельсон хрюкнул: – Высоко метишь. Уоллес проигнорировал его реплику. – Ладно. Я ничего не хочу знать. Можешь по своему обыкновению измываться надо мной. – Ты делаешь мне больно, – пожаловался Хьюго. Уоллес фыркнул: – Очень в этом сомневаюсь. И мне это без разницы. – Он развернулся на пятках и вновь занялся своим делом. Ему удалось снять со столика еще два стула, прежде чем он сдался и подошел к стойке. Хьюго с удивлением посмотрел на него. – Заткнись, но сначала скажи мне, – пробормотал Уоллес. – Ты продержался целую минуту. Дольше, чем я ожидал. Я впечатлен. – Как же ты наслаждаешься всем этим. Хьюго пожал плечами: – Надо же как-то развлекаться, верно я говорю, дедушка? – Совершенно верно, – отозвался Нельсон, а Уоллес закатил глаза. Хьюго перевел взгляд на Уоллеса: – Все не так, как ты думаешь. Я не кривил душой, когда сказал, что там против тебя ничего не было. Думай об этом как о… наброске. Лучше от его слов Уоллесу не стало.