Глава 29. Исповедь у Дьявола Серена Не знала, что в темноте возможно что-то отыскать. Особенно слова. Но как только Эзра погасил свет и лег со мной рядом, история о наивной девочке и не самом доблестном рыцаре полилась из меня рекой. Как потекли и слезы. Их не было видно, но я знала, что Эзра слышит, что я плачу. Меня выдавала эта предательская дрожь в голосе и окрасившая его хрипотца. Но спасибо Эзре, что не подал вида. Спасибо, что не перебил, не попросил успокоиться и не начал утешать. Он лишь крепче сжимал мою кисть и перебирал холодные пальцы в своей горячей руке. Когда-нибудь я перестану плакать. Но в эту минуту мне кажется, что сегодня, здесь, на полу и возле его груди, в которой слишком рьяно бьется сердце, я могу быть самой собой. Могу дать слабину и размякнуть. На самое маленькое мгновение, которое никогда себе раньше не позволяла ни с кем другим. Все нормальные люди в новогоднюю ночь веселятся, поют песни и поджигают фейерверки, а ненормальная Серена Аленкастри плачет и исповедуется татуированному Дьяволу. Лучшего сценария невозможно было придумать для таких психопатов, как мы. – Серена, – Эзра поворачивается набок, и я не вижу, но чувствую, как он смотрит на меня сверху вниз, потому что я забилась где-то у него под мышкой. – Не смотри на меня. – Я все равно ничего не вижу. – Не ври. Дьявол видит даже в темноте, – шутить идиотские шутки, когда ресницы еще не высохли от слез, вполне в стиле такой шизанутой, как я. О боги, кажется, мы действительно с ним похожи. – А ты даже в темноте остаешься занозой в заднице, – он резко сползает ниже и оказывается напротив моего лица. – Иди ко мне. Не спрашивает, а притягивает меня к твердой груди и обнимает за плечи. Я утыкаюсь носом в его шею и глубоко вдыхаю, прикрывая мокрые глаза. «Именно здесь я смогу успокоиться», – шепчет сердце, и мне уже больше не хочется защищать себя дурацкими шутками. Кажется, я готова к его вопросам. – Почему твоя мать ничего не сделала? Как она могла допустить? Как можно было закрывать на такое глаза? – Эзра не выпускает меня из объятий, и я отчетливо слышу, как барабанит в груди его сердце. – Глаза можно закрывать на все что угодно, лишь бы твой любимый сын не оказался настоящим садистом. – Но он и есть блядский садист! – не выдерживает Эзра и подрывается с пола, принимая сидячее положение. Он и так слишком долго безмолвно терпел мою исповедь. – Его еще тогда надо было закрыть в психушке! – Но ей было удобнее считать меня психически неуравновешенной, чем признать то, что ее сын – изверг. – А остальным? Ты же ходила в школу. Там тоже все думали, что ты психопатка, которая режет себя?! Неужели никто не видел?! – рычит Эзра, но тут же замолкает, втягивая в себя воздух. – Черт… Прости. Серена, прости… – обхватывает мои плечи и, как тряпичную куклу, притягивает к себе на колени. – Прости, – целует меня в соленые губы. – Прости… Я не знаю, как ты держишь это все в себе. Не знаю, откуда в таком хрупком тельце столько сил, – Эзра дышит слишком часто, его руки дрожат, но удерживают меня крепче оков. – Я хочу разломить его череп надвое голыми руками. Прямо сейчас. За то, что он сделал с тобой. За то, что посмел прикоснуться. За то, что остался безнаказанным. Его губы еще раз касаются моих, и я впечатываюсь ладонями в его напряженные плечи. Бешеное горячее дыхание жжет мое лицо, но я не отстраняюсь. – Я просто не понимаю, как… – прерывисто шепчет он. – Она говорила, что я не могу принять смерть отца. Даже спустя семь лет. Говорила, что водит меня к психологу, но мне становится только хуже. – И в это верили? – Еще как верили. Даже социальные службы. Линда Аленкастри всегда умела изображать горе и складно лгать. Это я точно унаследовала от нее. – Нет. Мне ведь ты сейчас не лжешь, – его нос касается моей скулы и выводит дорожку вдоль щеки. – Не лгу… – позвоночник усыпается дрожью, а пальцы крепче впиваются ему в шею. – Спасибо, – едва дотрагивается до моих губ, и я рефлекторно приоткрываю рот. – За что? – За то, что я единственная живая душа, которой ты рассказала. – А у тебя разве есть душа? – Боюсь, ты единственная, кто теперь об этом знает. Эзра прикусывает мою нижнюю губу, облизывает ее и проталкивается языком в рот. Я жадно отвечаю на поцелуй, все еще поражаясь реакции своего тела на этого мужчину. Он сводит меня с ума. Он путает мои эмоции. Он пробуждает мое безумие. С ним я бешусь, плачу и кричу от удовольствия. И все это разделено всего парой минут. С ним я дикая. С ним я искренняя. С ним я даже почти не стыжусь себя. С ним не страшно, и я готова идти до конца. Сердце продано Дьяволу, но, кажется, теперь в моих руках его душа. – Ты невероятно сильная, Серена, – он сжимает в ладонях мои ребра и одним рывком усаживает меня на свои бедра. Мне приходится раздвинуть ноги, чтобы оседлать Эзру. – Оставайся такой же сильной всегда, поняла? – он обхватывает руками мои щеки и притягивает вплотную к своему лицу. – Но, если тебе захочется побыть слабой… Будь, – наши взгляды прожигают темноту и отыскивают друг друга. – Будь слабой. Но только тут, со мной, в моем доме, в моей постели. – Эзра… – меня захлестывает лихорадка. – Ты всегда можешь прийти ко мне, слышишь? Я хочу быть для тебя таким человеком. Запомни это. – Даже после всего, что ты сегодня узнал? – губы трясутся, а тело и вовсе не слушается моих команд, и я чувствую, как по щекам начинают катиться слезы. – После всего, что… Увидел? – кажется, быть отвергнутой им сейчас можно приравнивать к выстрелу в грудь. «Только не стреляй. Умоляю». – Глупая, – подо мной напрягается каждая его мышца, и Эзра сковывает слабую меня в объятиях. – Особенно после того, что я увидел. Не веришь? – я продолжаю вглядываться в его лицо. – Что я должен сделать, чтобы переубедить тебя? – Уже ничего не нужно делать, – притрагиваюсь к колючей щетине, и внутри приятно подрагивает каждый нерв. – Кажется, ненормальная Серена начала верить каждому твоему слову еще в Норт-Энд. – А нормальная до сих пор сомневается? Я хочу убедить и ее. Сильные руки хватают меня под ягодицы и резко тянут на себя. Мои коленки разъезжаются в стороны, и промежность вплотную прижимается к его паху. Ткань трусиков слишком тонкая и позволяет ощутить его твердость. Бедра непроизвольно покачиваются вдоль выпуклости на его джинсах, и я выдыхаю Эзре в губы. Черт… Мне хочется почувствовать его полностью. Хочется соприкоснуться с горячей кожей и ощутить его эрекцию без лишних преград. «Не было нормальной Серены, Эзра. Ведь ты полностью свел меня с ума». Я надавливаю на пах Эзры всем весом и выгибаюсь под его руками, скользящими вдоль моей спины под футболкой. – Кажется, это я должен был тебя убеждать, – он припадает к моей шее и покрывает ее жадными поцелуями. Его ладони требовательно перемещаются от талии к ребрам, и тело начинает гореть. Эзра, не спрашивая, стаскивает с меня свою футболку и резко притягивает к своей груди, овладевая моими губами. Мои соски трутся об напряженные грудные мышцы, и у меня не получается сдержать стон. Он тает на языке Эзры и тушуется в его рыке. – Убеди меня… – шепчу в его губы, хотя сама уже давно сдалась, продолжая тереться об его член сквозь джинсы. Он толкается в меня пахом и впивается пальцами в ягодицу, будто насаживая меня на себя. Вторая рука накрывает мою грудь, и я прерывисто всхлипываю, когда сосок оказывается в тисках его пальцев. Он прокручивает его между костяшек, заставляя меня прогнуться в спине, и прикусывает плоть зубами. – О Господи… – запрокидываю голову и выдыхаю в потолок. – Ты такая чувствительная, Серена… – его язык облизывает по кругу сосок. – Наверняка ты уже вся мокрая там. Эзра прикусывает мою грудь и рука, которая только что сжимала мой зад, проскальзывает глубже. Пальцы касаются клитора через материал трусиков, и пульсация между ног усиливается. Я нуждаюсь в большем. Его большой палец выписывает круговые движения по клитору, пока я не начинаю извиваться на его бедрах, как умалишенная. Уверена, его возбуждает моя реакция. – Эзра… – подаюсь вперед, чтобы почувствовать более плотный контакт. – Я достаточно убедителен? – массирует клитор, но не избавляется от лишней ткани. – Или нет? – обхватывает губами мой сосок и втягивает его в рот. – Черт… – стону я. – Недостаточно. Эзра моментально пробирается под трусики и вводит один палец в меня. – Господи… – всхлипываю и упираюсь локтями в его плечи. Спина вытягивается по струнке, как и шея. Бедра на секунду приподнимаются, а затем снова опускаются на его палец. – А теперь? – он погружается в меня глубже, продолжая надавливать большим пальцем на взбухший клитор. – Убедителен? – Нет… Еще нет. В меня проникает второй палец, и движения Эзры учащаются. – А так? – задает ритм моим бедрам второй рукой и впивается губами мне в шею. – Все еще недостаточно? Хочешь еще? – Хочу еще. Тянусь дрожащими руками к его ширинке и, наконец, высвобождаю твердый член. Он такой горячий в моей ладони, что я невольно прохожусь по всей длине. – О ч-черт… Аленкастри… Ты хочешь, чтобы я кончил раньше времени? – он резко прекращает ласки внутри меня и хватает за ягодицы, притягивая ближе. Я чувствую жар от его эрекции между ног и толкаюсь ему навстречу, чтобы приглушить пульсацию клитора.