Глава 5. Северный олень Серена Перестаю смеяться, потому что замечаю, как он смотрит на меня своими бездонными глазами. В свете фонаря они кажутся еще чернее, чем обычно. Хочется отвести взгляд, но не могу – бездна тянет в себя так, что нет сил сопротивляться. – Долго будешь тут сидеть? – прерывает тишину он. – А ты долго будешь тут стоять? Знаю, что бешу, но ничего не могу с собой поделать. Чему я и научилась за все годы общения с мужским полом – так это самозащита и полное неприятие. Так лучше для меня. Так безопаснее. Так на меня никто никогда не посмотрит. – Окей. Счастливо оставаться, Панда. Не буду мешать тебе и твоим братцам бомжам, которые вот-вот нагрянут. Он разворачивается и уходит, а я должна, наверное, что-то сказать. Должна ли? Конечно, нет. Но хочется. – Постой! – Я не ослышался? – тормозит он и делает вид, что прислушивается. – Я здесь, потому что мне тут легко. Здесь пустеет голова и растворяются дурные мысли. Здесь я свободно дышу. Успокаиваю нервы игрой на гитаре. Здесь мое тайное место. И ты его каким-то чудом нашел. Эзра не двигается и даже не обращает внимания на ветер, который агрессивно хлещет его по лицу. Для бостонской зимы он слишком легко одет. – И да, со стороны я, наверное, могу показаться сумасшедшей… – О да, еще как кажешься, – он разворачивается и возвращается обратно, подступая к дивану, на котором по-прежнему сижу я. – Тебе разве не холодно? – Холодно, – не свожу с него глаз. – Поехали отсюда. Не задавая вопросов, он подхватывает с дивана мою гитару и идет вперед, оставляя меня за спиной. А мне больше ничего не остается, как следовать за ним, потому что у него в руках мой инструмент. Эзра выводит меня к своей машине и укладывает гитару на заднее сидение, на которое я забросила ее и утром. Невольно усмехаюсь, но тут же сталкиваюсь с серьезным выражением лица. – Садишься в машину или мне придется тебя впихивать? – Парадокс. Не замечаешь? В прошлый раз все было абсолютно наоборот. – Я не виноват, что к вечеру ты растрачиваешь свои нахальные навыки. Видимо, забыла подзарядиться. – Мудак, – закатываю глаза и скрещиваю руки на груди. – Садись, хамка, или я передумаю. Он «ныряет» в салон, а я настолько дрожу, что ноги сами несут меня в тепло. – Сейчас согреешься, – тычет на какие-то кнопки на приборной панели и кротко поглядывает на меня. – Ну вот и на хрена ты там сидела? – Я же тебе рассказала, – складываю обледеневшую ладонь в ладонь и дышу на них. – Ну да. И это, конечно же, повод доводить себя до такого состояния. – Хватит. Я сама решаю, что и когда мне делать. – Вообще не удивлен. Лучше бы что-нибудь новое рассказала. – А я и рассказала. В отличие от тебя, – уставляюсь на его профиль, который отчетливо косится в мою сторону. – Что ты делал в порту? – Поехали, Панда. Ты снова отнимаешь мое время. И снова, второй раз за день, я оказываюсь в машине с этим кретином, который раздражает похлеще, чем скрип пенопласта. Он – мой личный надлом на белых пупырчатых слоях. Он – царапина от ножа на стекле. Он – раздражающий скрежет ногтей по надраенной панели. И что я делаю вместе с ним в одном пространстве – загадка для меня самой. – Я включу музыку, – тянусь к приборной панели, но Эзра ловит мою руку. – Ты хотела спросить: «Можно мне включить музыку?». – М-м-м… Нет, – снова тянусь к кнопке, но получаю шлепок по тыльной стороне ладони. – Почему ты такой тиран? – Потому что ты такая нахалка. – Моя очередь говорить, что мы ходим по кругу? Он невольно усмехается и, черт, я успеваю это разглядеть. Успеваю увидеть слабую улыбку и мелкие морщинки у уголков глаз, на которые я не должна смотреть. Без разрешения жму на «плэй» и запускаю музыку в салон автомобиля. Знакомую музыку. Одну из моих любимых групп, песни которых я знаю наизусть. – Three days grace6? – удивляюсь я. – Ты-то откуда их знаешь? – похоже, удивляется и он. – Любила их, но только со старым вокалистом. – Адам Гонтье неподражаем. – Бесспорно. Сталкиваемся взглядами на долю секунды, но Эзра тут же возвращается к слежке за дорогой. Адам продолжает рвать душу своим текстом и голосом, а я отворачиваюсь к окну, в которое снова бьет декабрьский дождь. – Эзра… Я не хочу домой, – вырывается как-то само собой, когда я наблюдаю за скатывающимися по стеклу каплями. – Что-то случилось? – на удивление он не смеется надо мной, наоборот в его голосе, кажется, я слышу долю заинтересованности. Или сочувствия. Или жалости. «Я не хочу об этом думать». – Нет… Просто… – Просто так люди не ищут причин не возвращаться домой. – Я не ищу причин. Просто сегодня не хочу. – Именно сегодня? – Да, бурный день. А точнее, сутки. Тебе ли не знать, – надеюсь, жалость стерлась с его лица. Надеюсь, потому что больше не смотрю. – Согрелась? – почему-то в этот раз он не отвечает на мою язвительность. Наверное, устал. Ему же лучше. – Почти. – Хорошо, – на перекрестке он сворачивает не в ту сторону, которая должна была довезти меня до дома. – Опять вжился в амплуа маньяка и похитил меня? Имей в виду, я буду орать, пока ты не перережешь мне горло. – Я как раз наточил нож, – без единой эмоции на лице отвечает Эзра. – Псих? – И шизофреник. Не отступай от своего диагноза. – Куда ты меня везешь? – Ты же не хотела домой, – уверенно выруливает все дальше от Норт-Энд.