Сэр Колин начал думать, что его старый друг не совсем здоров. — А сейчас у вас, в МИ-6 сплошная… калинка-малинка, так ведь? … — Так ты думаешь, сыграть с русскими в их игру… … — А знаешь, я согласен. … Разговор продолжили в охотничьем домике, перед камином. Перед тем как продолжить разговор, собеседники отдали должное виски, которое курилось тут же, в семейной винокурне… — Вся эта история про влияние — чушь собачья. Или мы бьем их или они — нас. — В Афганистане не получилось. — Афганистан — помойка. Вот Европа… … — Афганцы — просто фанатики. Все равно, игра в Афганистане — игра с отрицательным итогом. Если мы и заставим русских уйти оттуда — мы не выиграем. … — Восточная Европа. Вот единственное место, где мы можем не только ударить по русским, но и выиграть. В долгосрочной перспективе любое применение русскими силы в Европе — поставит под вопрос и выполнение ими Хельсинских соглашений, и саму возможность контроля европейских стран. Ни сэр Колин ни сэр Ричард — не были с этим согласны, потому как лучше понимали обстановку в Восточной Европе — сейчас, а не двадцать лет назад. Сейчас выросло новое поколение, которое встроилось в реалии сегодняшнего дня, тем более что раны Второй Мировой залечены, а уровень жизни — уже позволяет многое. Пусть это не уровень ФРГ, но тем не менее, все уже обеспечены жильем, а в десятилетней перспективе — видимо пройдет и автомобилизация. Единственной страной, где до сих пор возвышенное — ненависть к русским — это Польша, но Польша есть Польша, ее не может быть без ненависти к русским. Остальные же страны вполне вписались в новую реальность… Но у лорда М были деньги. Каналы финансирования. — Полагаю, у нас есть возможность причинить русским вред в Центральной Европе, — сказал сэр Колин. — И не просто вред. Вопрос не в том, чтобы убить одного или двух русских — их триста миллионов. Вопрос в том, чтобы посеять недоверие русских и европейцев друг другу. Создать поводы для недоверия. Привести вражду. Лорд М улыбнулся. — Доверие. Вот то, что легко уничтожить и трудно восстановить. Намного труднее, чем заменить на посту одного человека на другого… … Классическая силовая операция разведки предполагала наличие куратора в штабе, возможно куратора на месте и одну или несколько силовых групп. Но так как доверять больше нельзя было никому, лорд М, сэр Колин и сэр Ричард приняли решение о проведении сразу двух силовых операций против СССР в Европе. Какая достигнет цели — та и достигнет. Если достигнут обе — тем лучше. Необычно было то, что обе группы должны были не просто действовать автономно друг от друга — они имели разные цели и разные методы ее достижения. Если даже одну из групп раскроют — это никак не повлияет на другую, тем более что цели были разные. Одну группу назвали «группа низкого приоритета», другую — «группа высокого приоритета». При необходимости — одной группой можно было пожертвовать ради отвлечения внимания от другой… Великобритания. Лондон. 16 декабря 1988 года Несмотря на отставку, сэр Колин все еще был посвящен в тайны Сенчури-хаус и имел доступ к секретной информации как член Британского совета. Сейчас он, сидя в своем крохотном и плохо освещенном кабинете, просматривал папки, которые ему принес спецкурьер и думал… Первый вопрос — что? Выбор цели — зависит от множества факторов и ее досягаемость — не главное. Вопрос, что должна принести акция. Просто кого-то убить в отместку за то, что убили наших — это не ответ, это просто убийство, работа мясника. Акция должна иметь выгодные для Великобритании долгосрочные политические последствия. Как вообще может выглядеть подобная акция. Сэр Колин задумался и понял — пример надо брать с… террористов. Классическая акция — захват израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене. При попытке освободить заложников, немецкая полиция допустила ряд ошибок, в результате погибли все заложники. Все это повергло в шок весь мир, едва не сорвало Олимпиаду и привело к длительному и сильному росту напряженности на всем Ближнем Востоке, к череде ударов и ответных ударов, каждый из которых усугублял ситуацию. Черный сентябрь, отряды МОССАД в Европе, расстреливающие палестинцев. Венцом этого — стало безумное вторжение Израиля в Ливан в попытках привести к власти своих христианских ставленников, резня в лагерях Сабра и Шатила, политический кризис и поражение Израиля — первое за все время его существования. Просто гениальный пример того как один точно рассчитанный удар способен сдвинуть лавину. Те, кто это планировал, все просчитали. Когда в Германии снова начнут убивать евреев — это будет катастрофой, как для Германии, так и для Израиля. Израиль с его вечным действием через край не сможет не ответить — но израильские киллеры на улицах европейских столиц вызовут ярость не только арабов, но и самих европейцев. А это еще важнее — не только ударить по врагам, но и найти новых друзей. Вот только проблема — Великобритания не имеет дела с террористами. Сэр Колин сказал это — и тут же рассмеялся про себя. Помилуй Бог, а чем они занимаются, по крайней мере, последние пятнадцать лет, если не имеют дело с террористами. Да Белфаст или Лондондерри просто кишат ими! Сделав пометку, сэр Колин отодвинул блокнот. Он пока не нашел ответ на вопрос, что, но неожиданно для себя понял — кто? Чем должна быть цель? Сэр Колин подумал про другую акцию — нападение Карлоса Шакала на заседание ОПЕК в Вене. Тоже своего рода акция с далеко идущими последствиями. Не только получили огромный выкуп — но и продемонстрировали уязвимость ключевых игроков нефтяного рынка. Это не должен быть человек. И что интереснее — это не должно быть здание или военная база. Это должно быть какое-то важное событие, которое можно саботировать. Уже что-то. Вопрос — какое событие? Спортивное? Нет, это слишком и это глупо. Если вскроется, что британская разведка причастна к чему-то наподобие Мюнхена — это навсегда запятнает Великобританию и MI-6, не говоря о том, что создаст им новых врагов. Миссис Тэтчер во время Фолклендской войны категорически запретила взрывать французский завод по производству ракет — а тут не завод. Саботаж любого мероприятия с большим количеством гражданских лиц полностью исключен. Военные? Ну, допустим, удастся взорвать какой-то штаб или самолет. Но что это даст? Поговорят и забудут. Это если информация просочится в прессу — коммунисты в таком случае все отрицают. Парадокс — для того чтобы акция имела резонанс, ее целью должны быть гражданские — но это недопустимо по политическим соображениям. Подумав, сэр Колин решил, что это должно быть некое событие с участием «начальства» — так русские называли свое руководство. С одной стороны это не просто прибитые коммунизмом бедолаги, с другой стороны — если произойдет нападение, скажем, на чиновников высокого ранга, помнить это будут долго. Да и этическая часть здесь проще — руководство коммунистов есть недемократически избранные органы власти, систематически угнетающие и подавляющие свои народы и проявляющие агрессию вовне. Это намного более законные цели, чем те, кто просто пришел посмотреть на футбол, к примеру. Другой вопрос, что чиновников высокого ранга серьезно охраняют, а встреча таких чиновников, тем более международная — будет находиться под самым пристальным вниманием спецслужб. В странах Восточного блока — контроль намного более серьезный, въезд — выезд из страны контролируются, общество нашпиговано стукачами, нельзя просто так даже комнату снять, не говоря о покупке оружия. Проникший в страну агент, скорее всего, будет выявлен и взят под контроль при первых же признаках его активности. Значит нужно выбирать встречу важную, но не находящуюся под контролем спецслужб. То есть, скорее всего, не политическую. Подумав, сэр Колин снова и снова перебирал материалы, откладывая то одно, то другое. Наконец, ему попалось на глаза внешне ничем не примечательное сообщение станции в Милане. Он перечитал его. Еще раз. Есть! Теперь он знал — что. Испания, Андалусия. 17 декабря 1988 года Сэр Колин прилетел в Мадрид обычным гражданским рейсом, из Лондона — как всего лишь один из британских отпускников, намеревающихся сбежать от зимы как следует прожарить свои кости на жарком, почти африканском испанском солнце. Таких было немало — многие британские пенсионеры доживать свой век на щедрую, выбитую профсоюзами (пока их не прихлопнула Мэгги Тэтчер) пенсию приезжали именно сюда, в Испанию. Неплохая, оставшаяся от Франко медицина и цены в три — пять раз ниже на все. Ну и солнце… куда лучше, чем британский смог и холод. В целом он ничем не отличался от любого британского отпускника его возраста, честно отпахавшего за пенсию и намеревающегося остаток жизни провести там, где теплее. Он был одет как отпускник — соломенная шляпа, рубашка, широкие белые штаны. От аэропорта — он взял такси, потому что ему было только до вокзала… Путь его лежал в Андалусию — там, в городке со странным для британского уха названием Торремолинос жил человек, который его интересовал. Иберия — прочитал он на стене вокзала. Земля Фатимы. Существовала странная связь между Испанией и Великобританией. Обе империи. С разгрома Великой Армады — британский флот утвердился в океанах как не знающий себе равных. Британия потеряла свою империю. Не сразу, но потеряла. Среди историков ходили споры о том, почему Великобритания, а не Испания стала лидером цивилизованного мира — ведь испанцы из Нового света получали богатств куда больше. Сэр Колин знал ответ — испанцы переженились на местных и вместо того, чтобы устанавливать правила — сами подчинились чужим. Британцы же всегда несли цивилизацию, что бы это не обозначало. Даже если это означало геноцид. Правда, кое-кому они цивилизацию принести так и не смогли. Русские всегда оставались единственным народом, который всегда противостоял англичанам. И никто из них не хотел быть похожим на англичан. Русские — единственные, кого не удалось купить за бусы. А значит… … Железная дорога здесь была вполне приличная — не французская, но все же неплохая. В поезде ему удалось разжиться чаем, чем-то наподобие сухих бисквитов и собеседником — сэр Колин, выдававший себя за мелкого служащего МИД с удовлетворением заметил, что игру — он все еще не забыл. На вокзале он взял такси. Здесь, на юге — уже отчетливо чувствовалось, что где-то там, за морским горизонтом — Африка. Африка с ее обжигающими ветрами, от которых нет покоя ни днем ни ночью. Африка с ее огнем, с ее алмазами, с ее проблемами, с ее войнами, с рыжей глиной в которой похоронено слишком много хороших людей. Здесь, на южной оконечности Пиренеев, Африку чувствуешь печенкой… — Куда ехать, сеньор. — На набережную.