- А в чем неправда? Илья его отец. - Тогда вам придется объяснить и другое, потому что человечек даже в этом возрасте уже ищет в окружающем мире логику, учится в нем ориентироваться. Вопросы обязательно последуют: почему папа не живет с вами, почему не водит его в сад, как Машу? Грамотно и деликатно объяснить маленькому ребенку смерть очень трудно. До определенного возраста не прокатит даже вариант, что он уже на небе. Так что избегайте до последнего, старайтесь… хорошей матери такие вопросы задают с отсрочкой и не придавая им большого значения. Грамотно уходите от них, отвлекая ребенка. В дальнейшем, повторюсь – их может и не возникнуть, если наладится ваша личная жизнь. День рождения Ильи я отметила, приготовив его любимое блюдо и купив бутылочку вина. Хотелось надеяться, что Фаттахов больше не отслеживает меня так строго, как вначале и факт употребления спиртного останется незамеченным. В конце концов, традиция пить была мне хотя бы понятной. Я не собиралась грузиться – за здравие или упокой… Просто в благодарность и в память. Пусть и звучало это неопределенно и коряво. А еще мне нужно было отпустить себя наконец и дать волю слезам. Я так часто душила их в себе, так много раз запрещала… Вино должно было расслабить и отпустить, дать вспомнить и погоревать. Сейчас уже можно – не работаю, так что и запухшими глазами никого не испугаю. Выспаться Вовка даст, надеюсь… И может мне даже полегчает. Может нет… Попробовать стоило. Я поздно уложила его в этот вечер – долго не засыпал. Носился до последнего, хотя сейчас мне больше хотелось обнимать его, вдыхать детский запах, рассматривать мордашку, разыскивая там отцовские черточки… А он носился, пока сам не запросился спать. Уложила все-таки, спела ему, дождалась, когда задышит в спящем режиме. Стол накрыла на подоконнике. Жаренная брусочками с луком и на сливочном масле картошка, квашенная с клюквой капуста, вино… И дальше по плану – плакала тихими слезами, не замечая их. Они текли по щекам, а я просто убирала их тыльной стороной ладони, чтобы не мешали и продолжала… За окном было темно, но видеть меня никто не мог даже включи я большой свет. Во-первых – поздно, во-вторых – еще холодно. Чуть позже обязательно появятся желающие посидеть на лавочках у озерка или пройтись по дорожкам, чтобы подышать перед сном кислородом. Сейчас еще нет. Я спокойно пила мелкими глотками полусладкое вино и плакала, вспоминая разные моменты. Память подбрасывала самые те, от которых слез только прибавлялось. Сорваться в рев не давал спящий Вовка, то есть ограничения все равно были, полностью отпустить себя не получилось и все-таки… В самый пик и всего на втором бокале, прозвучал тихий стук в дверь. Не звонок, к сожалению - его я восприняла бы нормально, а только стук этот… Здесь была идеальная звукоизоляция. Городок вообще строили, учтя все и сразу похоже. Справа жила семья с детьми, но я их никогдане слышала. Для меня это было особенно дико после нескольких лет проживания в хрущевке – там каждый шаг соседей справа, слева, снизу и сверху легко отслеживался, а скоро уже и узнавался. Это к тому… Тихий стук прозвучал в абсолютной,мертвойтишине. У нас в деревне жил домовой. И это подтвержденный факт. Я могла бы поклясться, если нужно – он был. Не видела – врать не стану. Но слышала и не один раз. Не знаю, что служило для него спусковым крючком… триггером, но! Это было, в какой-то момент он давал о себе знать. Хлопала вдруг дверка серванта – ни с того, ни с сего, причем в комнате на тот момент никого не было. Или вдруг подует ледяным сквозняком при закрытых окнах. Колыхнется широко штора и, не продолжая определенного законами физики движения, вдруг замрет в абсолютной статике. И это было классно! Это будило воображение и фантазию, щекотало внутри, рождая стремление к познанию. Тогда. И ладно бы только я, но почти все дети такое любят, а еще практикуют. Любят страшные рассказы и сказки, а практикуют походы на кладбище ночью. Сюда и рассказы о бесконечности вселенной идеально вписываются, как и всё, что не укладывается в привычные скучные рамки повседневной жизни. Я в свое время чудила сильно, отсюда и отсутствие обид на маму – дай и мне Бог столько терпения в будущем! И на кладбище ходила, и озеро в полнолуние переплывала, ожидая появления русалок, и гадала самым рискованным способом, когда подросла… Но сейчас… Я сползла с подоконника… на непослушных ногах прошла к входной двери и открыла ее. Не глядя в глазок. Я не смогла бы не открыть - что бы там меня ни ждало, кто бы там ни стоял. Глава 26 Сразу и резко отпустило… Чувство – сдулась, как воздушный шарик. Сердце еще лупило в груди, но бесчувственное онемение из конечностей ушло, оставив после себя только слабость. Я привалилась к стене, все еще цепляясь за дверь. - Добрый вечер… Сергей Константинович. - А он добрый? У тебя все в пределах, Саша, помощь не нужна? – с подозрением щурился за порогом начальник. И тут я решилась. А когда, собственно, еще? Только сейчас, в таком вот состоянии. Сейчас я легко бы и в ООН выступила – вернувшись в действительность и чувствуя громадное облегчение и легкий пофигизм заодно. - А знаете?.. Нужна помощь. Если только вы не очень спешите. Буквально на минуту зайдите? Я даже чай предлагать не буду, - отошла я, освобождая проход. - Он уже в ушах плещется - чай этот, - проворчал мужчина, проходя в квартиру. Смахнув с себя расстегнутое уже пальто, стал разуваться, заодно спокойно, ровным голосом объясняя причину своего появления: - У меня напоминалки стоят на всех вас Сегодня тоже… но я решил, что ты справляешься – вы гуляли с Вовой и даже смеялись. На окна я взглянул чисто машинально. А тут ты, Саша – слезы точишь. Извини, что не деликатничаю… - А разве меня видно с улицы? - порозовели, наверное, у меня щеки. - Если свет сильный, он рисует четкий силуэт, а слабенький – из прихожей, создает глубину картины. Каждое движение на виду – знай это на будущее, тем более что всего второй этаж. О чем ты хотела спросить? И где говорить будем? – остановился он в начале длинного коридора. - Кухня? Проходите, – пробормотала я, соображая, как грамотнее начать. Надумала: - Я, Сергей Константинович, сегодня в состоянии измененного сознания – причину вы знаете. Поэтому… Раньше я молчала! Понимаю, что стало бы что-то известно и меня оповестили. Не надоедала по этой причине и не истерила. Что воз и ныне там тоже мне понятно. Но скажите хотя бы как это происходит, как они работают, что предпринимают? Фаттахов присел на стул и задумался, глядя на меня. Я тоже смотрела, потихоньку выдыхая и успокаивалась. - Пару месяцев назад я интересовался… тоже не надоедаю, понимая, что сразу сообщат. На тот момент - ничего нового. Знаю, что еще до ледостава более детально обследовано дно озера, но еще та - первая группа сработала качественно. Изучены ответы участковых на запрос МВД и сведенья из больниц о предоставлении помощи по причине травм. - Только ближайших? - По региону. - Это серьезно, - кивнула я, - что-то еще? - Существует встроенная в общую систему наблюдения программа идентификации личности. Визуальная информация постоянно отслеживается и обрабатывается. Компьютер не пропустит Илью, даже заведи он бороду и усы. Пара совпадений за это время была и их отработали – не он, просто похожий человек. Внешность твоего мужа типична для этого региона. И это все, Саша. Как ты понимаешь, ежедневный поиск не ведется, сыщики не рыщут. - Спасибо. Это серьезно, - тупо повторила я. Вопросов больше не было. Мыслей тоже. - Не могу ничего сказать о сроках давности или правильнее - актуальности. Не знаю. когда задачу снимут, может и никогда. Но ждать… - Если что – сюрприз будет? – печально усмехнулась я. - Шутишь – уже хорошо. Расскажи мне об Илье? Вначале у меня тоже был живой интерес, я тоже ждал результатов – он хороший специалист, был бы востребован у нас однозначно. Ты обратила внимание, какая у нас команда? - Давайте потом о нем, как-нибудь. А команда… да – я заметила. У каждого своя большая изюмина. - Неординарные личности. Ты заметила, что у Влада нет левой руки, а протез? - Да ладно… - замерла я, вспоминая. И – ничего. - Серьезно? - Он стоит, как хорошая машина. А Матвей провел полтора года в детской колонии. Поля попала к нам с крайней степенью нервного истощения. Иван после тяжелейшего развода и попытки суицида. Юра… он уже нашел свою девочку, женат, сейчас у него все хорошо. А самое интересное знаешь в чем? Меня – который не переживал ни разу тяжелых потрясений, назначили куратором неблагополучной группы. Хотя проблемы вообще мало кому нужны - согласись? Есть огромное количество человеческого материала, который может быть задействован здесь и сейчас и при этом не потребует особого подхода. Вас отсеяли бы в любом другом месте, но руководитель нашего центра мыслит нестандартно и это дает результаты – очень высокие. В том числе материальную выгоду. Это реалии, Саша. Ты выгодна, а поэтому живи спокойно – всегда будешь востребована и обласкана – ты выгодна. Я тоже. Знаешь кто тот человек, которому мы, получается, обязаны? Я попыталась, но… - Не было разговора. И договор тоже лично вы подписывали. - Это Айрат Гимаев, муж Аннушки Евгеньевны, моей двоюродной. Я здесь по его рекомендации, Саша. Вернее потому, что он знает о моей странной особенности и потребности – опекать и заботиться. Я пастух по природе? Он у меня спрашивал? Я и себя часто не понимала, а уж кого-то?.. - Хорошая потребность. А в чем она… как выявилась? - Да я везде лез… даже в их с Аней семью. И не зря, как потом оказалось, - усмехнулся он, - долго рассказывать. - Не самое плохое качество. Почему тогда у вас нет семьи? Для семьи заботливый мужчина – самое то. - Психологи тоже считают, что настойчивая потребность опекать мною не реализована… естественным образом, скажем так. Семья была, но создавалась она без любви, поэтому и распалась без особых трагедий и по инициативе жены. У меня хорошая жизнь, Саша - ровная дорога без ухабов и даже крутых поворотов. Всегда везло, казалось бы, но тебя я считаю намного более счастливым человеком. - Из-за Вовки? – правильно поняла я, - но и не только из-за него. Представьте себе - мне тоже везло. Ни одного гада, предателя, дряни рядом… или не встречались, или получалось безболезненно дистанцироваться. А кто-то вынужден и обязан терпеть и соглашаться. Мне тоже очень сильно везло, Сергей Константинович. В том числе - никогда не знала холода, голода и одиночества. - Даже когда пропал Илья? – чуть качнулся он ко мне, вглядываясь в лицо. Сейчас я имела смелость так же пристально разглядывать его. Он тоже смотрит, так какого хрена? Мне практически тридцатник, треть жизни за спиной… я умею читать людей! Просто видеть тем более способна. Не красивый… разве только тело? Оно угадывалось под одеждой - спортивное и соразмерное. Лицо же… сухое, с резкими чертами – обыкновенное мужское лицо. Вот улыбка у него охрененная - это да, это есть. Я чувствовала эйфорию. Такое приятное донельзя ощущение - отчетливое понимание, что интересна собеседнику. Да я кайфовала сейчас, блин! И не вино причиной, сколько там его было? Вообще ни о чем! - Особенно – когда... Родился Вовка, а еще мне люди помогли, и я даже подружилась со свекрами. Раньше казалось – они меня не любят. Ошибалась. - Мы с тобой счастливые люди получается? – печально улыбнулся Фаттахов. Почему-то печально и я его понимала. Свободно откинувшись на спинку стула, он перевел прищуренный взгляд на окно и вдруг спохватился: - О, пора мне – поздно уже. Пойду… - Совесть теперь замучит, - покаялась я, тоже вставая: - Стоило, наверное, предложить если не чай, то ужин? - Поздно для него, но в другой раз – обязательно. Пригласи как-нибудь – не откажусь. Скучаю, привык видеть тебя каждый день, - просто выдал он, а я поняла – тоже скучаю и не только по нему. - Знакомо, Саша? Когда будто все хорошо, а… - … какой-то мелочи не хватает? - Не так, - покачал он головой, улыбаясь: - В моей жизни нет мелочей, я на них не размениваюсь, слишком она короткая. Это и есть моя особенность, которую оценил Айрат - не размениваться на мелочи и полностью вкладываться в важные для меня вещи… людей в том числе. Мне тоже необыкновенно везет на них.. Не грусти больше сегодня, отдыхай, - заторопился вдруг он. А я зябко обхватила себя за плечи, отступая и давая ему простор обуться и одеться. Быстро затянув шнурки на ботинках, он накинул кашне, потом пальто. Не застегиваясь. - Там ветер, кажется… застегнитесь, - машинально заметила я. Не хотелось, чтобы уходил. В разговорах почти забылось то ужасное состояние – на подоконнике и потом тоже. - Спасибо за заботу, но мне - только до машины. Спокойной ночи, – быстро вышел он за дверь. Опаздывает, торопится? А куда? Я еще постояла у окна, подождав, когда уедет со стоянки его машина. Может и себе стоит пойти на курсы вождения? А потом и экстремального. На автополигоне ФСО такими вещами и занимаются. А у меня – Вовка, и совсем не лишним будет пройти конраварийную подготовку со всем этим… прохождением препятствий, ездой по льду и экстренным торможением на скользкой дороге.