— Благодарю и... мне, конечно, тоже всё это очень приятно, но я не ваша королева или какая-нибудь по-настоящему стоящая личность, чтобы так ко мне обращаться. Я же почти ваша сверстница и, в конце концом, такое же существо, как вы! Жить вам долго и счастливо, блин. — Не буду спорить с дамой, — маг Теней снова улыбнулся и указал взглядом на «жёлтого»: — А это мои друзья. Атхит — маг Света, — перевёл глаза на «чёрного». — И Кхуаммыд. Если без утайки — чёрт. — Приятно познакомиться... Сак?.. Сакда, Атхитх и Кухамамыд?.. — Доминика задержала на каждом новом знакомом взгляд, пытаясь уложить в голове новые имена и лица и при этом не сойти с ума раньше, чем получилось бы запомнить хоть одно имя. — Ох, госпожа, не так... — усмехнулся Сакда, прикрыв глаза. — Я — Сакда Чонидтхикхэнгкэронг, фамилию можете не запоминать, я для ознакомления. Это — Атхит Кхонтхимидэд. А это — Кхуаммыд Люккхонгписац. Кхуаммыда мы упрощённо зовём Мыдом, в этом вам не стоит видеть ничего ужасного, зовите его также. — Х-х-хорошо... я поняла... — по виску потекла капелька пота. Тайцы — страшный народ, раз могут произнести такое, не сломав язык и психику. Тайские маги со всеми почестями поздоровались друг с другом, после чего расселись за столом. Ника же, бегло поклонившись ребятам, с ощутимым дискомфортом из-за незнакомых лиц вновь направилась к кухонному гарнитуру, откуда через минуту по очереди перенесла, расставив на столе широкую тарелку с высокой башней тонких ароматных блинов, найденные в холодильнике джем из личи и варенье из манго, и что-то похожее на сметану. — Ого! — Воскликнул Сакда обрадовано и потёр друг о друга ладони. — Как же вовремя мы решили навестить вас! — Корн-и, подскажи, пожалуйста, — просящим полушёпотом протянула Дома и ткнула холодной пластиковой баночкой другу в лицо. — Это же сметана, да? — Так точно, Нонг’Сау, — согласно кивнул полупровидец, потерев взмокший от конденсата нос. — Хорошо, спасибо, — устало выдохнула девушка, присаживаясь между Тинном и Лаван. — Не знаю, кто из вас что любит, но вот вам русская еда и три вида начинок. Надеюсь, личи и манго подойдут к блинам, хотя я считаю, что к еде Божеств подойдём всё. Приятного аппетита. Все в голос протянули благодарные слова девочке на тайском, прислонили сложенные вместе ладони к носу, наклонились вперёд и, выговорив традиционную молитву перед едой, принялись с интересом разглядывать золотистые, ещё горячие мягкие круги из теста, не понимая, с какой стороны к ним подобраться. Тиннакорн, как самый старший из ребят взял первый блин на себя, но замялся, не зная, что делать дальше. Темничка, сдержанно хихикнув, решила продемонстрировать тайцам, как стоит есть это русское блюдо, а потому умело скрутила верхний блин в трубочку, макнула в варенье с личи и откусила сочный кусок, после чего протяжно, — но не слишком громко, чтобы не показаться любящим этикет иностранцам невежественной — промычала, показывая своё наслаждение. — Ох, давно не ела родной пищи! — Пробормотала петербурженка, прожевав. Остальные тем временем последовали её примеру. — А я успел подумать, что это что-то на подобии торта и его надо ножом резать... — поджав губы, нахмурился маг Теней, очевидно, пребывая в глубоких раздумьях. Магичка схватилась за сердце чистой рукой, выражая свою крайнюю степень ошеломления, но промолчала, успев занять рот новым куском блина. Парни уступили подругам, дав тем возможность первым вкусить всю прелесть русской кухни. Девочки, поблагодарив друзей, мгновенно удивились мягкости, сладости и необычности вкуса и текстуры столь любопытного блюда в виде круга солнца. Все вмиг замычали, а Галицкая довольно улыбнулась, радуясь, что магам понравилось. Прошло некоторое время, все объелись, оставив от огромной горки четыре блинчика, и стали рассыпаться в благодарностях Доминике, однако сама она ограничилась тремя блинами и продолжать не планировала, чего, к счастью для неё, никто не заметил. Она не переставала улыбаться, глядя на соседок, что залились краской ещё до прихода мальчиков и по сей момент от неё никак не отмылись. Ван скоро увидела игривый взгляд подруги и тихо спросила на ухо, чуть придвинувшись к ней телом: — Ты что так улыбаться, Сы-ы-ыа? — Да я просто никак поверить не могу, что вы обычные друзья, помидорка! Вы же, правда, краснющие такие, прямо помидоры! Совсем не скажешь, что со старыми приятелями посиделки устроили... — Эй! Ничего подобный! Они наши друзья и только, Сыа! — Возмутилась полудемоница и побагровела сильнее прежнего. — Сейчас, да — это видно. Но факт вашей тёплой дружбы не даёт табу на ваши к ним высокие чувства! Вы можете их любить, но при этом оставаться друзьями, так ведь? — Девушка заглянула в глаза магичке, вынуждая ответить честно. — Чаи... кха, — сдалась тайка, опустив взгляд в пол. Лаван ничего не могла ответить в своё оправдание, ведь понимала — Ника всё знала, точно читала их, как открытый сайт с книгой, в каких любила заседать днями и ночами. Она лишь поджала губы, полностью выказывая ей своё отношение к такой «просто» дружбе, и вернулась в исходное положение, полностью опустив голову, пряча уши, что тоже обдало жаром. — Так вы о чём поговорить-то хотели, мальчики? — Понимаю вас только я, госпожа Доминика, так что, прошу, обращайтесь ко мне, — сладким низким голосом сообщил Суд, говоря мыслями хозяина, что улыбался ярче солнца за окном. — Мы просто хотели познакомиться с вами, так как вы очень популярная личность, известная и не можете не восхищать нас всех! А ещё вы подруга и соседка наших чудесных подруг, что стало лишним поводом завести диалог — мы переживаем за них, желаем им всего только самого хорошего и потому хотим знать об их знакомствах. Но, не переживай, всё в рамках разумного! Простой интерес и беспокойство. — Спасибо за лестные речи. И, знаете, я приятно удивлена вашим рвением знать, что ваших подруг окружают только хорошие существа. Ну, давайте познакомимся, коли вы хотите! Дома выпрямилась, сложила руки на столе и с любопытством взглянула на магов. Постепенно между ними завязался долгий увлекательный разговор, занявший всё то их время, что не было учебным этим утром. *** Вспоминать о любимом доме и самых первых истинно преданных друзьях, возвращаясь в свою тайскую квартиру после семи, а иногда и всех восьми нудных уроков со временем превращалось в новую устоявшуюся традицию. Медленными шажками, неспешно, с особым чувством, прерывающим на долгие секунды дыхание, прогуливаясь от белоснежной школы до здания общежития цвета морской волны, что с каждым днём всё больше начинало казаться Доминике привычным, ей проще было думать о прекрасных, пусть и далеко не всегда лёгких днях, проведённых со старыми приятелями и уютными беседами поздними вечерами в компании родных стен питерской общаги, а не о тяжких буднях с ежедневным риском какого-либо рода опасности. Часто в сознании вплывали какие-то неважные разговоры друзей о прошедшей неделе, обыденные посиделки за чаем с конфетами. Вспоминалось то, как уютно было, с головой укутавшись в махровый чёрный плед, рассказывать подруге и по совместительству соседке по комнате об очередном мальчишке, который рискнул назвать Нику симпатичной или на ухо Рике шептать, будто кто-то может услышать, новый слушок о бедных «перваках», что только начали учиться и многого не знают о школьных днях в роли будущего полноправного мага. Но в более спокойные рабочие дни, когда на теле и голове не лежали трёхтонные грузы, ухудшающие обыденную уже усталость, переводящие её в переутомление, она позволяла себе вспомнить и более серьёзные, длинные разговоры, в таком случае в день позволяя себе зациклить внимание только на одном объёмном моменте. В этот раз уроков по известной причине было меньше, что отменило лишние часы, какие могли бы окончательно ввести разум девушки в хроническое переутомление. Присев на скамью у приятно журчащего кристально чистой водой фонтана, магичка с наслаждением подставила лицо нежным угасающим лучам солнца, последним за эти сутки, чувствуя лёгкое покалывание от ласкающих кожу, ещё остающихся горячими солнечных бликов. Приятные слуху звуки напористо бьющихся о самих себя потоков воды расслабляли, погружали в атмосферу того вечера, что внезапно посетил опустевшую голову. Вечер пятницы и встретившая его восходящая луна завершили нелёгкую учебную неделю, теперь русских учеников ожидали желанные двухдневные выходные. Пока многие семиклассники отсыпались за все неподходящие для сна сутки, четверо ребят продолжали бодрствовать, прячась от сложностей пролетевшей седмицы в комнате девочек. Непринуждённая беседа заполняла собой все пробелы тех дней, в которые её априори не могло быть из-за оттачивания заданной на дом работы и отработки особенно проблемных моментов в учёбе с репетиторами и поодиночке в школьных кабинетах. Четверо друзей, познакомившихся при совершенно разных ситуациях, с абсолютно непохожими на остальных историями жизни, взаимоотношениями, судьбами. Но все они — все трое — пусть и являлись абсолютно разносторонними, отличными друг от друга, всё же были до губительного тепла в груди, льющегося от сердца любимы темничкой, что всего год назад потеряла последнего своего родственника из всех, какие только могли когда-то быть. Она осталась почти одна, сломленная, психически неуравновешенная, опекаемая таким же одиноким директором, что всеми усилиями пытался заменить собой её родителей, хотя ясно понимал — сделать этого он ни при каких обстоятельствах не сможет. В тот момент в её сером, безбожно болезнетворном мире существовали лишь четыре самых родных, любящих магов: Рика с её огненно-рыжими волосами, ласкающей любой взор беззаботной улыбкой, звонким весёлым голосом. Кирилл со своим вечным бзиком к излишней тактильности, до возмущения гадкими и несмешными, но оттого и выделяющимися среди толпы шутками и пугающе крепкими, а иногда до странного тёплыми, нежными объятьями. Вадим с его добрым успокаивающим взглядом, светлыми мыслями и бурным подростковым нравом, что заставлял смеяться и... Дима. Несносный разгильдяй, неуч и полный дурак, неуравновешенный, много что о себе мнящий неудачник... её первая любовь. Последнее, конечно, стоило бы навсегда вычеркнуть из своей жизни. Подойти к окну ранним утром сразу после подъёма и сказать, глядя на улицу: «Куда ночь, туда и сон» — точно кошмар прогнать, отогнать ненужное существо от себя. Но тогда она ещё не знала, каким в действительности был этот парень и чем он занимался большую часть своей жизни, а потому с искренним удовольствием встречала наступающие дни заслуженного отдыха с ним и двумя самыми верными ей существами, что в любой ситуации были за неё. И даже слушая эту жалобу подруги, они пытались хоть как-то помочь, верно выслушав все её чрезмерно эмоциональные жалобы: — Вы понимаете? Он у меня номер попросил! Номер, чтоб вас всех! Нет, ну как я ещё могла на это отреагировать?! Конечно, я этому паршивцу зарядила с ноги в лоб! А меня к директору сразу! А я-то что ещё могла сделать в такой ситуации?! — К-конечно, Домик, никак иначе ты себя повести не могла, это была вопиющая наглость... — пугливо, с явной нервозностью пробормотала белая ведьма, от стресса начав распускать свою пышную рыжую косу, ранее подвязанную пудрово-розовой резинкой. — Ну, ты даёшь, систр! — Восхвалёно возгласил Кир, громко хлопнув ладонями по собственным коленям, обтянутым чёрными ночными штанами. — Молодчина! Туда их всех, не достойны они тебя! Верно, Димон? — Он толкнул названного парня локтём в бок, словно намекая на что-то, что ему уже было известно. — Д-да... — обескуражено согласился маг Огня, тяжело и оттого шумно сглотнув. Шёпотом он добавил на ухо товарищу, думая, что лишние личности его не услышат: — Друг, надеюсь, со мной подобного не будет. Ну, хотя бы не так жестоко... я ещё жить хочу. — Не бои-и-ись! — Громким полушёпотом усмехнулся тот, озорно ударив приятеля уже в живот, чем заставил его согнуться от боли, предсмертно кряхтя. — Я её если что придержу, убежать ты успеешь. — Эй, мальчики! — Возмутилась Ри тонким голоском, нахмуренно уставившись на двух магов. — Мы тут вместе время проводим, вообще-то, нечего отдельно от нас с Домиком шептаться! — Всё-всё, рыжая оптимистка, прошу прощения! — Подняв руки в капитуляции, заверил подругу Кирилл. — О чём ещё расскажете, дамы? Со стороны пустующего окна без штор и тюлей послышался глухой шум начинающегося дождя, на минуту оторвав друзей от общения. Такие моменты с самой первой подобной «закрытой вечеринки» ребят вкупе с полутьмой от потолочной лампы создавала особенную атмосферу, уютную и по-своему тёплую. Все наслаждались самыми умиротворяющими первыми каплями, что, думалось, были сильными и крупными, ибо по прогнозу обещали безжалостный — то есть в четыре капли — ливень. — Красота, — спустя время первым блаженно вздохнул Сидоров и положил широкую ладонь на колено Доме, с плохо скрываемой нежностью во взгляде переводя глаза с одной девочки на другую. — Так чем ещё поделитесь, кошечки? — Руку с её ноги убрал, козёл, — прорычал на ухо Киру Дима, пусть и сказал это шутливо, но устрашал своим напряжённым недовольным лицом от этого не меньше. — Быстро, бл... блин. — Господь с тобой, я же друг её с первых шагов по школьному полу! — Показушно положив руку на сердце, с деланным негодованием запротестовал темник. А ведь эти двое действительно тогда думали, что остались не услышанными. Мальчики одарили друг друга взглядами. Притом первый взгляд был вызывающе-весёлым, буквально нарывающимся на продолжение диалога на полу с угрожающе нависающим сверху огневым магом, украшающим его лицо синяками и ссадинами, а второй стал уже нешуточно-злостным. Между ними, подумалось, в один момент даже сверкнули яркие молнии, зарождающие злостную борьбу. Именно в этом заключался непризнанный обществом юмор Сидорова Кирилла, темника по способности, который так полюбился Нике. — Кстати, ребят! — После долгих перемигиваний с Доминикой воскликнула Ри, наконец поняв просьбу приятельницы, что, разумеется, переглядки друзей прекрасно видела. — У моей тёти вчера собака родила тройню! Она звала меня съездить к ним на следующие выходные, чтобы на щенков посмотреть и предложила с собой друзей взять, чтобы мне не было страшно ехать и я не чувствовала себя одиноко у них! Поедете? Это недалеко отсюда, в Павловске. — Ого, правда? Поздравляю, рыжая оптимистка! — Вмиг переключился главный озорник компании, с непритворным интересом увлёкся новостью белой ведьмы. — А какой породы пёсики? Как звать? — Помесь хаски с «немкой». Мальчики Барбос и Малыш, девочка Милаша. — Вау, никогда таких метисов не видел! — Подключился к разговору маг Огня, совершенно незаметно грубо стряхнув чужую руку с колена Домы и положив рядом с собой. — Я точно поеду, мама обязательно даст согласие! Люблю собак. Псин вот всяких терпеть не могу, — укоризненно скосился он на Кирилла. — А собак обожаю! — Мы тоже поедем! — Радостно возгласил Кир, положив Галицкой на шею свою руку и крепко сжав её в объятьях, виском ощущая прожигающий ревнивый взгляд. — Да, дорогая сестрица? — Чтоб тебя, черта такого... — Тихо прошипел Дима, ощутимо сжав колено мага Тьмы, но договорить не успел, так как темничка успела намекающе ущипнуть Рику за предплечье, молящим взглядом просив её о помощи, так как сама не всегда была не в состоянии из-за многих факторов, калечащих юные тело и мозг. — Тогда решили! — Мило улыбнулась Беляева, звонко хлопнув в ладоши. — Тёте я сообщу, в следующую пятницу после уроков сразу идите готовиться. В какой-то момент бурного общения Кир, оставаясь при этом незамеченным, замолк на добрых десять минут, пока что-то странное не учуял огневой, который понял, что его давно слишком никто не подкалывал и как-то, в целом, дышать легче стало. Непорядок. — Эй, скорпиона хвост, ты чего это умолк так внезапно? — С лёгкой тревогой в голосе, сокрытой где-то в глубине натянутой весёлости спросил маг и взволнованно посмотрел на парня слева, упавшего спиной на изножье кровати. — Ребят, я сказать давно хотел... — видно было, что парень усиленно собирался с духом, явно готовясь к расскажу о чём-то до жути трепетном, но думалось, трепет этот был больше приятным, нежели являлся проявлением страха. — Помните, мне давно одна девочка симпатизировала?.. Которая со временем нравится начала ещё... — Да-а-а... — испуганно протянула Ника со сжавшимся до размеров вишни сердцем, косясь на друга со смешанными чувствами на лице. В голове зароились сотни вариантов того, что эта девочка могла сделать или сказать её приятелю, могла ли разломить его душу, убить морально или нанести какой-то физический вред, вслед за которыми в голову приходили идеи о самой верной мести. — Я недавно... — губы его тронула едва заметная нежная улыбка, глаза в некой тревоге были опущены на простынь кровати. Такой еле уловимый момент позволил всем в комнате с успокоением выдохнуть, перевести дух. — Встречаться ей предложил. Выжидательная пауза, казалось, воцарилась в воздухе на долгих полчаса, на деле продержавшись лишь минут пять. — Она, в общем, ответила мне что-то вроде: «Ох, и медленная же ты черепаха, Кирюшик»... — На последнем слове голос его странно дрогнул, осипнув. А Ника и не догадывалась, что к такой форме своего имени он относился сколько-либо иначе. Но всё дело, очевидно, было совершенно в другом. — «Давно я, конечно, ждала от тебя этих слов, медлительный ты мальчик». И... хихикнула в конце так звонко, нежно, в щёку меня поцеловала, обняла ещё... — И вы в отношениях? — С замиранием сердца прошептала Рика, еле сдерживая слёзы счастья за зардевшегося товарища, смущённо опустившего взгляд себе на майку, где красовалось изображение какого-то репера. — Да. А сам темник не сдерживался, и, стоило ему через силу выдохнуть ответ, натужно кивнув в знак согласия, как безмерно громкие, и, к всеобщему удивлению, ничуть не поддельные рыдания, сопровождающиеся ручьями быстротечных слёз, капающих по подбородку на руки, заполнили решительно всё общежитие, донёсшись абсолютно до ушей каждого существа. Дома тогда ещё подумала, что очень бы хотела, чтобы та самая девочка слышала его и поняла, какой силы были чувства её друга к ней. Доминика в тот приятный дождливый вечер открытий о приятеле сделала больше, чем, наверное, за всё их знакомство — он умеет краснеть и плакать от счастья! Её бунтарь, её безбашенный дурак! Где-то глубоко в груди кольнуло от нежных чувств к близкому другу, что при ней всегда держался стойко и даже во время рассказов о том, насколько чудесна его любовь, продержавшаяся с далёкого детства вплоть до тех времён. Вместо глупых слов поздравлений, что влюблённому мальчишке никак бы не помогли, все маги потянулись к приятелю, который от переполняющего душу смущения полностью принял цвет клубники и с теплом обняли его, давая поддержку самым верным для чрезмерно тактильного существа способом. Тот день Нике никогда, ни при каких обстоятельствах не удастся забыть. Потеряй она память и забудь свою жизнь, красное лицо излишне самодовольного уверенного паренька, которого она с давних времён звала братцем, всё равно будет всплывать в её голове как нечто нежное и родное. Он тогда был слишком счастлив, слишком улыбчив, слишком чувствителен, слишком мил, нежен и слишком... плаксив. Ребята ещё долго успокаивали Кирилла после признания, часто вытирая побагровевшие щёки от непрекращающихся слёз. И даже в настоящем, сидя на скамье у фонтана, девушка пустила слезу, грузно опустив лицо на ладони.