– Если истинная религия и ее последователи не будут оберегать свои святыни от посягательств, то подобное безразличие и бездействие повлекут за собой ослабление, искажение и даже исчезновение религии. Попытка смягчения мук человеческих есть посягательство на промысел Божий! А сам он не попросит обезболивающего, когда его всерьез прихватит? – подумал, старательно сохраняя почтительное выражение лица. Такие фанатики обычно делятся на две категории. Униженно просящих помочь, когда их самих донимают боли, но обязательно без свидетелей. И готовых сдохнуть, но не поступиться идиотским принципом. До заболевания их речи страшно похожи. С первого взгляда отличие не просматривается. Но трусы хуже. Они все знают про самих себя. В результате заранее подозревают всех подряд в собственных слабостях, отказывая в наличии принципов и честности. – Есть грехи человеческие, которые заглаживаются приношением на алтарь, и есть грехи, которые искупаются лишь кровью согрешившего! Плохо. Зачем вызывал, если слушать не желает? – Духовное осквернение хуже всего, – проникновенно сообщил старикан, самозабвенно токуя. – Пришел час, когда необходимо взвесить на чашах равновесия добродетель каждого и вынести справедливый приговор. Если не поддерживают всей душой, а колеблются, им не место среди людей. Очень плохо, уже не пытаясь перебить и защититься, понял я. Что не скажи – результат одинаков. Он убежден в своей правоте, но столь же отвратительные речи уже звучали раньше, во время утверждения единственно правильной веры: «Человек нуждается в спасении, и для этого иногда приходится проливать кровь». Жаль, что у нас не совпадают точки зрения, кого именно не мешало бы в срочном порядке успокоить навеки. – Твое место на костре! – взвизгнул старейшина истерично. – Вы умрете! Он приподнялся со стула и открыл рот, чтобы позвать соратников исполнить столь приятный долг, а заодно и поразвлечься. Я качнулся вперед – недаром подошел поближе – и ударил его в горло пальцами. Получилось не очень удачно. Давно не тренировался. Вместо того чтобы мгновенно потерять сознание, он захрипел и, выпучив глаза, попытался что-то крикнуть. Вышел один сип, но пришлось добавить старикану по башке, отправляя в царство сна. Страшно тянуло взять его за бороду и приложить мордой о столешницу, однако нельзя было портить благообразный и внушительный вид предводителя аголинов. При виде синяка на лбу у охранника могут возникнуть недоуменные вопросы. Бенила метнулась и схватила из кучи инструментов на столе хирургический нож. Замерла в ожидании приказаний. Должность учителя, всезнающего и премудрого, вещь хорошая. Не забыть бы похвалить ее, когда все кончится. Правильно соображает и готова к действиям. Не понимает, а действует четко и в нужном направлении. – К двери, – подсказал я. Вряд ли она хоть кого-то сумеет прикончить, ну да хуже не будет. Выбор у нас не велик. Человек может встать на любую сторону в борьбе Добра и Зла, а сейчас этот ненормальный дедушка вместе со своей кровавой паствой – явное Зло. Ну что ему стоило просто попросить денег или потребовать подлечить подданных? Я бы не стал возмущаться. Не в первый раз со мной такое происходит. Сильным мира сего не возразишь. Смирение – до поры до времени лучшая политика. А вот пугать меня опасно. Даже смерть не особо страшит. Но костер – да. Его я боюсь. Возрождения не будет. Я торопливо вытащил чашку для приготовления лекарств, поднял нож и полоснул себя по левой ладони, дав стечь ручейку крови в сосуд. Замотал тряпкой порез. Йода здесь нет, но пока и так сойдет. Очень не хотелось прибегать к крайним мерам. Обнаруживать даже перед собственной ученицей интересные особенности моего организма в планы никак не входило. Но ничего не поделаешь, просто так нам уйти не дадут. Я зажал нос старейшине и аккуратно вылил приготовленную дозу в распахнувшийся рот. Не так это делается. Желательно в спокойной обстановке, и лучше прямо в вену. Сейчас эффект будет краткосрочным. Ну что ж… Личность взвешена, постановление принято. Печати не требуется. Среди аголинов необходимо провести селекцию с тщательным отбором. Этот экземпляр придется выбраковать. Психически нестабилен, опасен для посторонних. Наверняка и для подчиненных. О! Пошла реакция. Дедушку скрючило. Он тяжело дышал, начались судороги, изо рта пошла розовая пена. Неприятный признак, часть моей крови не усвоилась. Срок действия придется скорректировать в меньшую сторону и внимательно присматривать за старичком. В целом очень смахивает на приступ эпилепсии. Если не знать причины, запросто ошибешься. Ага. Судороги прекратились. Зрачок расширился, кончик языка высунулся. Стандартная непроизвольная реакция. Причина не ясна. Сколько ни бился, так и не разобрался. Явно что-то с мышцами, но это буквально секундное дело. Было и прошло. Ну и бог с ним. Не опыты ставлю в родной лаборатории. Пора уносить ноги. – Встать! – приказал, сгребая инструменты в предназначенную для них сумку, обнаруженную под столом. Они сами по себе – огромное состояние, а многие сделаны не просто по спецзаказу, а настоящими мастерами своего дела. Шприцы с прилагающейся к ним металлической коробкой для кипячения сегодня ни за какие деньги не достать. Герметично закрывается, никаких зазоров. А иглы? А скальпели из специальных сплавов? Извините, обычным железным или обсидиановым ножиком пусть трудятся недоучки, не ценящие свою работу. Любая операция должна проводиться быстро, точно и эффективно. Разрезы нужно делать как можно более маленькие и как можно быстрее. Потеря крови или болевой шок убьют пациента элементарно. Поэтому важны ювелирная точность и скорость. Старейшина послушно поднялся и замер. Нормально. Первый опыт я проделал совершенно случайно, и, натурально, он ввел меня в ступор. Изумился я тогда беспредельно. С тех пор набрал большое количество пресловутых фактов и выучился правильно обращаться с попробовавшими моей крови. Впрочем, не только крови. Глупо было после подобного происшествия не проверить и кое-что другое. Отвратительное дело – применение данного метода. Подопытные превращаются в натуральных живых мертвецов. Все понимают, разумно действуют, но исключительно по команде. Забудешь отослать в туалет или приказать снять штаны, так и будет ходить. Приказ должен быть четким и подробным. Я под изумленным взглядом Бенилы проинструктировал бывшего руководителя общины. Жестом подозвал девушку и снова, как немощный, привалился к надежному плечу. Уж не знаю, что у нее в голове, наверняка уже сообразила, что притворяюсь. Вообще позже предстоит неприятный разговор. Тем не менее, на лице покорность (не глухая: предписания к действиям выслушала внимательно), и с расспросами лезть не стала. Умница девочка. – Картир! – требовательно позвал старейшина. – Эти, – он с надменностью во взоре показал на нас, – никчемные людишки добровольно желают подарить общине очень ценные книги и документы. Найди телегу, мы отправляемся. К вечеру вернусь. – Вы поедете один, старейшина? – почтительно осведомился Картир. Он зыркнул на меня неприятным взглядом. Несложно догадаться: подозревает в попытке обмана и желании смыться. Не так уж и неправ. – Опасно без сопровождения. – Мне? – в тоне старика не было ничего приятного. – Вот эти? – дикое презрение. – Ты сомневаешься в словах своего старейшины? В моем умении читать в душах? – Картир испуганно забормотал слова извинения. Несложно догадаться, как кончают осмелившиеся усомниться и нарушить приказ. – Ступай! – приказал старейшина. – Все в воле Бога, добродетельным людям ничего не грозит. Ни сейчас, ни в будущем. Охранник выкатился, не поворачиваясь к старцу спиной и продолжая уверять в глубоком почтении. – А наши вещи? – шепотом спросила Бенила. – Жизнь важнее. Скоро начнут искать, у них будет время задуматься. А имущество – дело наживное. Глава 6 Из плена в плен Лекарь Всадник, не торопясь, проехал мимо. Двигался осторожно, но головой так и вертел. На повороте замер, готовясь к неожиданности. Казалось бы, чего опасаться такого, как я? Пришлось старательно вжаться в землю и перестать дышать. Постарался смотреть в сторону. Опытные воины хорошо чувствуют чужой недобрый взгляд. А этот, судя по повадкам, успел послужить. Уж больно профессионально обращается с оружием. И пистоль за поясом. А это крайне дорогое удовольствие, и пользоваться надо уметь. Молодец. Предусмотрительный и верный. Вопреки прямому приказу решил обеспечить безопасность старейшины. Любопытно, будь приказ реальным, а не внушенным, насколько далеко простиралась бы кара за непослушание? Плети уж наверняка получил бы. И все одно – крадется сзади. Правильно я решил проверить. Оставлять за спиной подозрительного охранника слишком опасно. Одним движением поднялся и метнул топор в спину. Гораздо лучше подошли бы короткое копье или самострел, да вот забыли мне подготовить необходимое. Сбросили с первой попавшейся телеги награбленное, а оружие вручить не догадались. Хорошо, что я предусмотрительно дал команду старейшине прихватить топор для рубки сучьев. Не сидеть же ночью без костра. Тут неважно, что именно в руке, главное уметь пользоваться. Убить можно чем угодно, хоть черенком ложки, загнав ее в глаз. Учили меня когда-то всерьез метать любой предмет в цель, но давно не тренировался всерьез. Ножом и сейчас муху прикончу, а вот топор давненько в руках не держал. Запустил я это дело, понадеявшись на транс и слишком спокойно прожив последние годы. К сожалению, вход в боевое состояние требует времени для подготовки. Не всегда это легко и просто. В последнее мгновенье Картир что-то почуял и начал поворачиваться, схватившись за палаш. Силен мужик, хвала всем стихиям, не пришлось всерьез с ним драться. Наверняка уделал бы меня и не вспотел. Ну да вызывать на честный поединок я и не пытался. Подло ударил в спину, пусть при встрече жалуется Солнцу на несправедливость. Я-то не обученный воин. Так, нахватался по верхам. У меня другая профессия. Вот когда подобные типы аппендикс вырежут, не угробив пациента, я с ними на скальпелях с удовольствием помахаюсь. А на мечах – это к кому-нибудь другому. К благородному. Поздно телохранитель среагировал. Да ему же хуже. Один удар – и он уже был бы у ног взвешивающего прегрешения Солнца. А так лезвие вошло в бок. Картир завалился вперед, медленно соскальзывая со спины нервно шарахнувшегося коня. Я в два прыжка очутился на дороге и поспешно схватил повод. Не церемонясь, рванул умирающего из седла. Опасаться не имеет смысла. Вон как кровь идет изо рта, и цвет соответствующий. Легкое удачно пробил, долго не протянет. Но затягивать мучения не стал, добил ударом в сердце. Быстро обшарил тело на предмет ценностей. Палаш не для меня, тяжелый. Продать его сложно. Дорогой, да и приметный. Надписи, рукоять разукрашенная, с позолотой. Такие обычно встречаются у офицеров. Для простого народа сойдет и обычная сабля, без излишеств. Наверняка вся округа знает, чье оружие. Кинжал. Ух ты! Сталь непростая, и клеймо Боргата. Естественно, не лично его работы, по деталям изображения сразу видно – из мастерской, но вещь редкая и ценная. Пригодится. Это можно и на пояс повесить. Нож нормальное дело, никто не удивится, а отделка простая. Боргат этим и славился – не украшения, а сам клинок ценен. Пистоль тоже выбрасывать жалко. Прибрал вместе с порохом и пулями. И копье сойдет. Обрезать слегка древко – в самый раз будет. Немного черствого хлеба, два куска вяленого мяса, луковица в сумке. А денег нет. Медяшек – и тех не нашлось. Жаль. Мои капиталы пропали, а жить на что-то надо. Поднялся и потянул коня за повод. Извини, приятель, хозяин у тебя сменился. Недосуг мне было выяснять, каково твое честное имя. Отныне будешь именоваться Серым. До ближайшего, желающего приобрести. Нам, лекарям, выделяться нельзя. На гордых породистых жеребцах скачут богатые и гордые. Догнал я телегу достаточно быстро. Бенила не особо нахлестывала запряженную кобылу, регулярно оглядывалась назад. А уж противный скрип колес слышался за сотни метров. Паршивый был хозяин, совсем за собственностью не следил и колеса не смазывал. Старейшина очень медленно повернулся на стук копыт и посмотрел на меня мутным взором. – И давно он начал шевелиться? – спросил я ученицу. – Вроде в первый раз, – подумав, заверила она, – а так все сидел неподвижно, на манер статуи. – Ну, похоже, начался отходняк. Да дальше он и не нужен. – Останови. Бенила моментально натянула вожжи. Когда живые мертвецы приходят в себя, они ведут себя очень по-разному. В зависимости от характера и срока подчинения. И убить пытались, и ноги целовали. Все, происходившее с ними, замечательно помнят и делают выводы. К сожалению для них, оставлять в живых такие экземпляры мне и в былые годы не приходило в голову. Слишком велик риск утечки информации. Это не та магия, которую напрямую запрещает Храм, однако подозреваю, что никто разбираться не станет. Быстренько заявятся люди из Ордена. А там и до плахи недалеко. С самого начала я использовал приговоренных к смерти. Причем не держал никаких ассистентов и учеников в зоне видимости и слышимости. Неизвестно, что им стукнет в голову. Например, не стану ли я сам следующим подопытным «животным»? С перепуга ткнут ножиком в спину, и будет мне изрядно больно. Впервые на чужих глазах такое проделал. – Вставай! – приказал старейшине. – Да не на телегу, на землю. Все те же замедленные движения, однако, пока подчиняется. А в глазах ужас. Сознание возвращается, и чем для него кончится столь занимательное приключение, старик уже догадался. Я достал трофейный кинжал и ткнул в почку. Добавил пинка под зад, и тело, увлекая за собой мелкие камешки, безвольно покатилось вниз, в очередную пропасть, вернее, не пропасть, а глубокий обрыв, идущий вдоль дороги. Действительно: «Человек нуждается в спасении, и для этого иногда приходится проливать кровь». Деяния мои непременно регулярно взвешиваются на весах правосудия. Недаром все брожу по свету, помогая людям. Интересно было бы посчитать, скольким подарил жизнь, но практически это невозможно. А еще ведь ученики, новые лекарства, то да се. А вот со смертью проще. В среднем где-то десяток пациентов в год умирает, и ничем не помочь. Сегодняшние не в счет. Это не больные, а как раз наоборот. – Поехали, – сказал, забираясь в телегу и внимательно изучая доставшийся по случаю пистоль. Слышать про такие штуки приходилось, а в руках до сих пор не держал. Не было до сих пор необходимости. Вырай принес бы, но зачем он мне в Серкане? А уезжая, просто не догадался попросить. Сглупил. Впрочем, сегодня, один Мрак, не помогло бы. Я же не хожу по пациентам с оружием. Лежал бы себе пистоль среди вещей без малейшей пользы. Так… Последнее слово техники империи, улучшенная модель. Позволяющее взводить оружие одновременно с подготовкой к следующему выстрелу коническое запальное отверстие. Ремесленникам иметь в собственности не положено. Купцам вроде разрешено, но за отдельную плату. Ну да для путешествующих существуют послабления. Правда, объяснить, где я его взял, трудновато будет, но рука не поднималась выбросить. Прогресс в области средств убийства идет стремительными темпами. Данный экземпляр – не просто ствол с деревянной колодой, срабатывающий от фитиля. Произведение развивающейся металлургии и искусства оружейников. Пружина наличествует. Ага, замок заводится вот этой штуковиной, а дырка в противнике будет величиной с кулак. По словам знатоков, метров на тридцать мечет пули. А их у меня почти два десятка. И пороха, соответственно, столько же приготовлено. Реально бесполезное дело. Один выстрел – и нападающие уже рядом. Перезарядить времени нет. Ну, да и самострел не лучше. Стреляет дальше – это да. Так лук еще дальше стреляет, но сколько стрелка учить приходится – годами!.. А здесь десяток движений, которым можно обучить самого тупого, и в результате – на близком расстоянии неплохое одноразовое оружие. Получается, что упадет цена, и каждый начнет его использовать. А рано или поздно пистоли непременно подешевеют и улучшатся в сторону дальности и легкости стрельбы. Удобно и практично. Порох имелся еще в Первой империи. Польза от него была минимальная. Для фейерверков использовали, да пара случаев подрыва стен при помощи подкопов попала в летописи. И без этого извращения прекрасно умели брать крепости, а катапульты и баллисты позволяли обстреливать вражеские позиции издалека. Но проблема даже не в этом. Тогда просто-напросто исходили из того, что чем лучше сталь, тем она должна быть тверже. Хороший металл в их понимании не должен был поддаваться ни растяжению, ни сжатию. Поэтому экспериментировали с закалкой и даже цементацией, то есть с процессами, повышающими прочность металла, но не увлекались отпуском (процесс, в результате которого за счет небольшого снижения прочности усиливается пластичность). В результате целый класс сталей, которые могли бы производить на их уровне технологического развития, прошел мимо Первой империи. А это не только булатные клинки, но пружины, рессоры и многое другое. Попытки изготавливать огнестрел не из бронзы, а из железа провалились по причине специфики самих металлов. А потом обнаружился Саис. Не верю, что это его имя. На языке штевни означает «кузнец». Уверен, это еще один выживший и прошедший через Чистилище. Наверняка были и другие, но точно я знаю всего о нескольких. Воин, Детская Смерть, Закон, Ветер, Безумный и Деревенщина. Эти прославились. Иногда так сильно, что лучше бы погибли в горах.