– Да не дергайся ты, бестолочь! Не суетись и послушай, что я тебе скажу… – зло и в то же время как бы просяще говорила Ирина, схватив за руки и крепко прижимая к себе Ольгу Греческий Профиль. Девушки уже около часа сидели в одной из двух камер предварительного заключения в здании городского отделения внутренних дел. Ирину и Ольгу привезли сюда на милицейском уазике в сопровождении того самого дружинника, который разнял их и задержал во время драки. Сколь ни просили и та и другая отпустить, бугай с красной повязкой был неумолим, добросовестно доставил нарушительниц порядка в отделение и не уезжал оттуда, пока старшина милиции производил досмотр и составлял опись отобранных вещей. Ирина была в бешенстве. Из-за этой неврастенички Ольги она упустила иконку, которая, в прямом смысле слова, была от нее на расстоянии вытянутой руки. «С таким носярой и еще ревность свою дурацкую проявляет, да еще и прилюдно. Оторва крашеная!» – думала она про соперницу. Оставаться в отделении на всю ночь Ирине совсем не улыбалось. Когда мордатый лысоватый милиционер отбирал вещи, она обратила внимание, как блеснули у него глазки при взгляде на интимные фотографии. Подождав, пока за дверью камеры стихнут шумливые голоса, она настойчиво постучала в закрытое окошко. – Вам ведь понравились фотографии, правда? – Она слащаво улыбнулась открывшему окошко милиционеру. – Постой, начальник, не закрывай! – остановила она его. – Может, отпустишь нас, а? – Хулиганок так просто не отпускаем. – Так давай договоримся, начальник. Если хотите, мы с Греческим Профилем покажем вам аттракцион, как девочки любовью занимаются, а вы нас за это домой отпустите. – Фотографии-то уж больно интересненькие, ёшк-кинт, – усмехнулся милиционер. – Хочешь статью за распространение порнографии припаять, начальник? – Ирина была невозмутима. – Так я те фотки на улице нашла. И с огромным удовольствием дарю их вам на память. – Ишь ты, чем удумала лапу клеить! – Старшина снова усмехнулся. – Шибко хитра ты, плотвичка. – Начальник… – Ладно, калым принимается. А что там насчет любви девочек? – Тебе понравится, начальник, – весело подмигнула ему Ирина и подплыла к Ольге, сидевшей на скамье с поджатыми ногами. Принять условия, при которых милиционер вроде бы обещал их выпустить, Ольга поначалу наотрез отказалась. Но Ирина умела уговаривать и тем более обольщать. – Дурашка, не собираешься же ты в этой конторе легавской всю ночь куковать, – шептала она, отталкивая Ольгины пальцы, мешающие расстегивать на ней рубашку. – Они же могут и протокол составить за хулиганство в общественном месте, представляешь? Нам чик-чирикнуться дел-то всего минут на пятнадцать. Только не строй из себя пай-девочку. Мне про твои похождения в гаражи все известно. Если не хочешь, чтобы об этом твой Петлюра узнал, прекращай кочевряжиться! Сопротивление Ольги становилось слабее и слабее, пока она окончательно не сдалась и не начала выполнять все, что хотела такая настойчивая и непреклонная Ирина. Старшина, оставшийся в одиночку хозяйничать в отделении после отъезда дежурного офицера на ежевечернюю проверку улиц города, поначалу равнодушно и даже с некоторым показным неудовольствием наблюдал за девицами. Однако происходившее в камере постепенно интриговало его все больше, и вскоре, вдавившись лицом в зарешеченное дверное окошко, он уже сопел, как паровоз, то и дело вытирая носовым платком вспотевшую лысину. Он даже не услышал, как позвонили во входную дверь, и только повторный настойчивый звонок отвлек его от невиданного ранее зрелища. Прикрыв окно, он поспешил открыть дверь. На пороге стоял улыбающийся во весь рот его сосед Лексий и показывал из-под полы пиджака горлышко бутылки. За ним стоял парень, которого старшина не раз видел у соседа в гостях. – Давайте, хлопчики, ёшк-кинт, заваливайте по-бырому, – поторопил он, пропуская их вперед и закрывая дверь. – Айда за мной. Такие фокусы-покусы покажу – с ума сойти! – Мы по делу, сосед, – попытался возразить Лексий, но тот схватил его за руку и потащил за собой. – После все дела, ёшк-кинт. – Старшина подтащил его к двери, за которой продолжалась оргия. Лексий и прильнувший вместе с ним к окошку Андрей так и застыли, пооткрывав рот. Ирина тоже заметила, появившихся новых зрителей и даже узнала обоих парней, что еще больше ее раззадорило… – Ладно-ладно, хлопчики, дайте мне-то позырить. – Старшина не без труда оттолкнул гостей от двери. – Ты что там, самодуринку приволок? – бросил он через плечо. – Так давай, откупоривай ее по-бырому. А ты лафетнички тащи из дежурки и бутерброды. Они, ёшк-кинт, в столе, в нижнем ящике, – велел Андрею, прежде чем снова приникнуть к окошку. Андрей понял, что залез не в тот ящик, который имел в виду милиционер. Бутербродов здесь не было, зато хватало исписанных журналов, бланков, конвертов, фотографий… Он задвинул ящик, но тут же выдвинул его снова. На одной из фотографий его брат Шурик был в том же самом положении, в котором буквально минуту назад Андрей видел Ольгу Греческий Профиль. Таких фотографий нормальному парню действительно можно было стыдиться и бояться. Андрей быстро сунул их в нагрудный карман пиджака. Теперь, чтобы Шурик окончательно почувствовал себя вне опасности из-за какого-либо шантажа, оставалось изъять из дома Ирины компрометирующую пленку и оставшиеся фотографии. И сделать это нужно было, не откладывая в долгий ящик, пока Ирина пребывает в отделении милиции. Они втроем выпили по стаканчику и закусили, не отходя от двери в КПЗ. Сосед, узнав, что Лексий хлопочет за своих друзей – таких положительных и ни в чем не виноватых, разрешил тем убираться ко всем чертям. После чего, не выпуская из рук наполовину опустевшую бутылку, отпер соседнюю камеру и выдернул оттуда помятых Митлза и Геру. Выпроводив четырех друзей из отделения, старшина еще раз приложился к бутылке. Потом распахнул дверь женской камеры. – Что ж вы только о себе думаете, хулиганочки? – спросил он у замерших девушек. – Начальник, мы готовы и о вас позаботиться, – с готовностью сказала Ирина. – Во-во, позаботьтесь. Первой будешь ты, белокурая, – ткнул он пальцем в Ольгу Греческий Профиль. – Может быть, сначала я, начальник? – обиженно вопросила Ирина. – До тебя, ёшк-кинт, тоже очередь дойдет. Когда у меня снова желание появится. – И старшина, облапив Ольгу за талию, вывел ее из камеры, захлопнув дверь у Ирины перед самым носом. Ирина готова была кусать себе локти от такой несправедливости. Но она бесилась бы еще больше, если бы знала, что в это же время те самые парни, что несколько минут назад за ней подглядывали, приближаются к дому на Песчаной улице, чтобы добраться до пленки и фотографий, на которые она возлагала так много надежд. КОСТЕРОК Андрей немало удивился, когда Лексий указал ему на дом, где квартировала Ирина. – Слушай, брательник, – тронул он Лексия за рукав, когда они слезли с велосипедов и прислонили их к забору, – это же именно тот дом, в подвале которого я видел колдуна, про которого вам рассказывал. – Я так и понял. – Что значит «так и понял»? – Ты рассказывал, что в прошлую субботу за девчонкой следил, – вздохнул Лексий. – Ее Танька зовут? Федорова? – Откуда ты знаешь? – спросил Андрей подозрительно. – Догадался, – снова вздохнул Лексий. – Она в соседнем доме живет. А в этом – слепой дед Панкратыч, хозяин. Он и в самом деле очень странный, хотя и не колдун, конечно. Его-то ты и испугался. Врубаешься? – Кажется, врубаюсь. Только… – Что? – Ладно, – отмахнулся Андрей, – сейчас базарить не время. Как ты думаешь, дед дома? – Где ж ему еще быть! Но мы беспокоить его не будем. Смотри, как это делается. – Лексий легко перемахнул через забор и в несколько прыжков очутился около дома. Андрей повторил его маневр. Лексий подергал за раму одного из окон, и оно легко открылось. – Оставайся на шухере, – шепнул он, но Андрей отрицательно помотал головой и, отстранив его, первым проскользнул в темный проем окна. Лексий – за ним. Найти компрометирующую пленку и фотографии не составило особого труда. Фотографий было много, и, чтобы не тратить времени на отбор, Лексий шепотом предложил тут же все их сжечь, но только не в доме и не на улице, а в подвале. Андрей с ним согласился, но в подвал лезть отказался. Лексий один спустился по сыроватым каменным ступенькам и, несмотря на полнейшую темень, быстро взрыхлил ножом и выкопал неглубокую ямку в холодной земле. Затем Андрей передал ему пленку и фотографии, из которых оставил себе только одну. Через минуту фотографии уже корежились под языками синеватого пламени, превращаясь в пепел. Из подвала повалил едкий дым. У Андрея защипало глаза, и он спустился с крыльца на землю, где полной грудью стал вдыхать свежий воздух. Лексий же, оставаясь в подвале и спасаясь от дыма, забился в угол и оттуда, сидя на корточках, поддерживал маленький костерок, напоследок просматривая снимки. …Он очнулся одновременно от визга, который сам же и издал, от отвратительного запаха жженой кожи и от дикой боли в ладонях, непонятно почему вдавленных в костер. И тут же вспомнил все, что успел увидеть и почувствовать, прежде чем, наверное на какую-то долю секунды, потерять сознание… Лексий бросил в огонь последнюю фотографию, когда ему показалось, что земля под маленьким костерком начала шевелиться. Он зажмурился и снова открыл глаза. Видение продолжалось. Через землю, сквозь огонь произрастали тонкие белые палочки, очень напоминающие пальцы скелета. Лексия затрясло. Он начал подниматься с корточек, чтобы броситься вон из подвала, в котором мерещится всякая ерунда, но вдруг кто-то или что-то захрипело сзади и мощно ударило его в спину. Кто-то перешагнул-перепрыгнул через него, но Лексий уже не обратил на это внимания – всего его поглотила страшная боль в ладонях… Не переставая орать, Лексий выскочил из задымленного подвала, скатился с крыльца и попал в объятия Андрея. Они посмотрели друг на друга одуревшими вытаращенными глазами, а в следующее мгновение уже неслись по ночным улицам, что есть силы давя на педали… КЛЮЧ Ирина вернулась домой под утро. С покрасневшими глазами, расцарапанной щекой и помятыми губами. Из открытого подвала доносился неслабый запах жженой бумаги. Ирина торопливо спустилась вниз и при свете горящей спички увидала на том самом месте, где был закопан дед Панкратыч, кучу пепла. Рядом валялась раздавленная коробка из-под печенья «Красная Москва». Ирина дико зарычала. Теперь до этого Шурика будет не так-то легко добраться! Сжечь фотографии мог либо он, либо Коротышка. Она ненавидела их обоих! Она ненавидела Петлюру, не сумевшего вовремя передать ей иконку – центральную часть ключа-складня, ненавидела лысого вонючего милиционера и эту курву Ольгу, ненавидела всех, с кем встречалась в Истре. И сам город Ирина тоже ненавидела! Но она верила, что способна отомстить им всем. Панкратыч не должен был, не мог ей солгать, и, воспользовавшись могуществом Нефритового голубя, она добьется своего! Прошло несколько часов, но Ирина так и не легла спать, мечась по комнате и не переставая строить планы мести. Пришла Катя. Ирина, растрепанная и нервная, чуть не набросилась на нее с кулаками. Катя, и без того перепуганная, торопливо рассказала ей, что милиция обнаружила недалеко от танцплощадки Тереху с перерезанным горлом и что в городе только об этом и болтают. В убийстве подозреваются все, кто участвовал во вчерашней драке, но в первую очередь – Петлюра. Не успела она произнести имя их общего знакомого, как Сергей Петляев собственной персоной появился в проеме двери. Он тоже не спал всю ночь и выглядел очень неважно: под глазами синяки, верхняя губа разбита. Казалось, что за несколько часов Петляев постарел лет на десять. Слегка прихрамывая, он молча прошел в комнату, сел в кресло и прижал щепотки пальцев к вискам. Голова у него раскалывалась. Шею невозможно было повернуть из-за моментально вспыхивающей боли. Но не эта, постоянно напоминающая о себе боль была невыносима. Сергей Петляев не мог без зубовного скрежета вспоминать об Адмирале, о том, как легко и быстро расправился бритоголовый на танцплощадке с его друзьями и затем с ним самим. Думал он и о додике Шурике, так подло ударившем его сзади, и о незнакомом худощавом парне, который вез на велосипеде пигалицу Настьку и из-за которого он так больно упал на асфальт. Думал и о своем бывшем друге Лексии… Ночью после всех, как ему казалось, своих злоключений Петляев добрался до дома Ирины, при помощи ножа открыл окно и проник в ее комнату. Но каково же было его удивление, когда Сергей сквозь дремоту узнал картавую речь Лек-сия и тут же увидел, как тот вместе с кем-то еще залезает в то же самое окно! Незаметно для непрошеных гостей Петляев убрался из комнаты и спрятался в подвале. Но и Лексий через некоторое время тоже спустился в подвал и принялся сжигать фотографии. Петляев стоял, замерев, в полушаге за его спиной, и ему ничего не стоило пронзить ножом шею своего одноклассника. Возможно, он так бы и сделал, и Лексий даже не заметил бы его. Но вдруг прямо из костра высунулись белые шевелящиеся пальцы-кости! Ошалевший Петляев не заметил, как оказался на улице, где столкнулся нос к носу с товарищем Лексия, шарахнулся от него, как от чумного, ударом ноги распахнул калитку и скачками помчался прочь… – Иконку не потерял? – прервала его размышления Ирина. – Ты в привидения веришь? – не отвечая на вопрос, спросил Петляев.