– Машину? Я это знаю, но ваше поведение наводит на мысль… – Ох, Лев Иванович, вы не все знаете! Дело не столько в машине, даже совсем не в ней. Разумеется, никто не ждет, что я найду машину и верну ее принцу, чтобы он мог преподнести такой роскошный подарок своей невесте, которая обожает спортивные автомобили. Принц уже давно заказал другую машину. Но в пропавшем автомобиле было нечто, что я обязан найти любой ценой. – И что же это? – с усмешкой спросил Гуров. – Руль? – То, что спрятано в руле. Бриллиант! – Ни хре… – начал Лев, но тут же поперхнулся и подошел к англичанину: – Что-что? – Да, бриллиант. – Додсон взял руль от спортивной машины и стал показывать: – Вот здесь, повыше блока подушки безопасности, на руле было сделано углубление. И закрыто оно матовым колпаком из прочного стекла. Его почти не видно, пока не включаешь зажигание. Тогда срабатывает реле, включается внутренняя подсветка, и бриллиант начинает играть всеми цветами. Я сам не видел, но принц рассказывал, что это волшебство. В этом был его главный подарок. А машина… Машина – просто красивое обрамление бриллианта. Оправа! – И большой там был камень? – поинтересовался Лев, вытирая испарину со лба. – Ну, не знаю, скажет вам это что-то? 186,6 карата. – Вы там все просто ненормальные! – воскликнул Лев. – Нельзя было подарить его как-то попроще? Вы же половину Европы на уши поставили! – Что? На уши? Ах, да… понимаю… знакомое выражение! Понимаете, Лев Иванович, я тоже не сразу привык к их обычаям и манерам. Но у принцев свои взгляды на мир, на жизнь, на любовь. Я просто в свое время решил не ломать голову и не быть таким уж впечатлительным. Алмаз «Лесото Виктория» был найден в Южной Африке в 1937 году. Он тогда тянул на 416 карат, если мне не изменяет память. У него сменилось три хозяина за это время. Никто не решался огранить алмаз, там было несколько дефектов, и ювелиры опасались испортить его. Принц купил алмаз в прошлом году и отвез в Швейцарию. Там в известной мастерской долго колдовали, создавали компьютерную модель будущего бриллианта, искали оптимальную форму. Выбирали между «кушоном», «кругом» и «овалом». Но принц настоял на форме «сердце». Сложно, большая потеря в объеме и весе, но он пошел на это, чтобы перед глазами его невесты загоралось сердце на руле. Романтично, правда? – Да, ваш принц большой романтик, – согласился Гуров. – Вот только служба безопасности у него тоже излишне романтическая, раз прошляпили такую машину, да еще и с бриллиантом ценой в несколько раз выше машины. Додсон грустно улыбнулся и беспомощно развел руками: – Самое неприятное, что послали сюда меня, а я в глаза не видел ни бриллианта, ни того, как он был прикреплен к рулю. Даже фотографии у меня не было – в целях секретности его не фотографировали на месте установки. Мне просто описали у трапа самолета, как это выглядит, и отправили сюда. Я единственный, кто когда-то работал в России, и я единственный из всех хорошо говорю по-русски. Выбор пал на меня. А у нас, как вы выразились, принято выполнять приказы. – Ладно, убедили меня, – махнул рукой Гуров. – Но, ей-богу, Марк, было бы лучше вам все с самого начала мне рассказать. – Ну, рассказал бы я вам, и что? Что бы изменилось? – Не знаю, – задумчиво ответил Лев. – Может, доверия больше было бы друг к другу, работать было бы проще. Вы же в прошлом сам полицейский, знаете, как работает слаженная команда, когда в ней каждый доверяет другому. И как тяжело работать, когда команды нет, а есть просто группа лиц, занимающихся одним делом. Ладно, чего теперь об этом. Теперь нам надо думать о другом. – О чем? Задача все та же, Лев Иванович. – Э нет, Марк, – усмехнулся сыщик и покровительственно похлопал англичанина по плечу. – Теперь у нас две основные версии. Либо машину украли ради самой машины, либо ради бриллианта. Если вы не знали, где он установлен, то и похитители могли не знать. Если ни разу не сработала система sos-глонасс, то, может быть, они и не пытались заводить машину, вообще сняли аккумулятор. И еще, Марк, вы все-таки учитывайте психологию преступников. Украсть такую машину ради бриллианта – это понятно. Но кто же ее бросит потом, выковыряв из нее камень? Это же какой дополнительный навар! Ее же продать можно. Или целиком как машину, или на запчасти. Нет, даже если главной целью был бриллиант, машину все равно кому-то попытаются продать. Глава 8 – Опять этот черный «Опель», – проворчал Илья, глядя в зеркало заднего вида. – Что? – встрепенулся Гуров. – За нами что, следят? – Не знаю. Я его уже третий раз вижу за нами. У него фары приметные, на одной ближний свет горит, на второй только габаритные огни. И держится не прямо за нами, а за двумя или тремя машинами. – Номер его видите? – Нет, далеко. Да и за машины он все время ныряет. – Оторваться можете? – предложил Додсон. – Не надо. Пусть думают, что мы их не заметили, – возразил Гуров. – А вы уверены, Илья, что это слежка? Может, просто ползет за нами в пробке. Говорят, что по Чапаева у них тут днем быстро не проедешь. Лыжин предупреждал. – Я его минут двадцать уже вижу, – ответил Гончаренко. – Прежде чем мы на Чапаева свернули, он за нами по Чернышевской держался в такой же позиции – две-три машины между нами держал. – Ладно, присматривайте за ним. Может, номер удастся увидеть, тогда вычислим через базу ГИБДД. А может, это все-таки не слежка, а просто совпадение. Следить за нами бессмысленно. Цели не вижу. День прошел довольно энергично. Агентура доложила, что еще с одной точки, которая находилась под наблюдением уголовного розыска, вдруг начали активно и тайно вывозить запчасти от иномарок. Пришлось срочно выезжать с группой спецназа и задерживать всех и все. Измотанные постоянными поездками, допросами, осмотрами складов, полицейские валились с ног. К вечеру у Гончаренко в машине перегорела лампочка ближнего света. Загонять в гараж УВД и ремонтировать машину там было бы процедурой долгой, требующей согласования. Илья только махнул рукой: – Лампочка стоит около тысячи. Я лучше дойду до любого автомагазина и куплю ее, а дома отчитаюсь в бухгалтерии. – Я тоже, Лев Иванович, пойду, – поднялся Додсон. – Что, и вам лампочка нужна? – пошутил Гуров. – Почти. У меня часы начали останавливаться, батарейку нужно сменить. – Ладно, давайте, ребята. – Гуров посмотрел на свои часы и добавил: – У вас два часа, а потом ужинать. Кафе в гостинице закроется, и придется искать, где перекусить. А меня, честно говоря, ноги уже не носят. Когда англичанин и Гончаренко выходили, Гуров сделал Илье знак, чтобы он посматривал за Додсоном. Оставшись один, Лев взял телефон и набрал Орлова. – Как ты там? – спросил генерал. – Новости есть? Тебе Крячко привет вон передает. – И ты ему от меня передай. Напомни, что он мне хорошую рыбалку обещал. Правда, я не знаю, когда выберусь из этой каши. Все думал, что у меня тут дело идет к финалу, а оно все новые и новые повороты и кренделя выдает. Я прижал англичанина и заставил его все рассказать. Дело не столько в машине. Машина не самое дорогое, что пропало у их принца. Там в руль был вмонтирован большой бриллиант на 186 с половиной карат. И к нему подведена подсветка. Когда зажигание включено, он очень красиво должен переливаться. И камушек этот стоит дороже машины. – Ничего себе! – удивился Орлов. – А вы там фигней не занимаетесь с этим Додсоном? Тот, кто украл машину, не слепой же, давно уже вытащил камень! – Нет, Петр, понять, что это бриллиант, трудно, да и в голову никому не придет. Он вложен в специальную нишу и закрыт матовым стеклом в один уровень с обшивкой руля. Даже если включить зажигание и увидеть красивый световой эффект, то понять, что это драгоценный камень, невозможно. Это все держалось в большой тайне. До последнего и Додсон не знал об этом. Знал тот, кто делал, узнать должна была невеста, когда получила бы подарок. А еще, как рассказал англичанин, машину, кажется, никто с момента кражи не заводил. Не срабатывала навигационная система, а она настроена на систему безопасности и несанкционированный запуск двигателя. Он предполагает, что с машины просто сняли аккумулятор и так транспортировали. Конечно, у сигнализации имеется свой автономный источник питания, и она должна была сработать на падение напряжения в электрической бортовой сети. Додсон полагает, что укравшие машину люди имели к ней доступ еще на заводе, где ее переделывали. Или имели доступ к информации о ней. – Ладно, будем иметь это в виду, – проворчал генерал. – Что дал погром в Саратове, который вы устроили? – Несколько каналов сбыта контрафактного алкоголя и частей от разобранных краденых иномарок. Взяли главного. Он, в принципе, готов сотрудничать. Мне кажется, что ниточка ведет нас в сторону Сибири. По крайней мере, следы кабриолета потерялись в районе Борисоглебска, а там самая сильная криминальная группа была, такая же, что мы здесь накрыли. Будем потрошить, чтобы понять, есть ли между ними связь. Розыск Игонина что-то дал? – Нет, пока тишина. Как в воду канул. Я уж начинаю подумывать, что его шлепнули где-то, и концы в воду. Но группа в Сочи работает. Там уже вскрыли много нарушений во время судопроизводства, несколько дел готовят к пересмотру. Еще что-то есть у тебя, Лева? – Есть, только не знаю, как тебе этот вопрос задать. Тут за мной слежка началась. Водитель заметил. Кто может следить за мной? Преступники? Им какой смысл? Им машину прятать надо, а не смотреть, на какой я улице, в какой переулок свернул и где ужинал. Я начинаю подумывать, не ФСБ ли? Может, они Додсоном заинтересовались? Узнай, может, и правда. – Не думаю, – отозвался Орлов, – я бы знал. Но с коллегами все равно переговорю. – И еще, Петр, посмотри там у аналитиков, кто в Западной Сибири самый «мутный» из бизнесменов. Правильный, со строгим подходом к бизнесу, такие машины покупать не станет. Тут должен быть кто-то безбашенный, кто еще в 90-е поднялся или позднее, но на нефти и газе. Может, сильно пьющий, может, к наркотикам пристрастившийся, кто все время фигурирует в скандальных хрониках или скупал произведения искусства. Особенно за границей. Такой вот примерно типаж. Такие люди, как Абрамович, не станут пачкаться о краденые машины арабских шейхов. Они себе сами такую же закажут или покруче. – Хорошо, я понял. Гончаренко и Додсон вернулись через час, что-то горячо обсуждая. Водитель обещал после ужина заменить лампочку, и Гуров повел всех в кафе. Кафе в ведомственной гостинце ГУВД отличалось каким-то неуловимым налетом советских времен. И обслуживание было здесь ресторанным, и кухня великолепная, и интерьеры вполне современные, но что-то неуловимо создавало уют прошлых лет, молодости. Заводить об этом разговор при англичанине не хотелось, не поймет выходец из другого мира этих ностальгических настроений. Марк уселся за стол, а потом спохватился и отправился мыть руки. И тут неожиданно Гончаренко наклонился к Гурову и тихо произнес: – Следят не за вами, Лев Иванович, а за Марком. – Что? – уставился на водителя Гуров. – Когда мы вышли с англичанином из гостиницы, я предложил пройтись до супермаркета. Когда мы проезжали мимо него, я заметил вывеску «Ремонт часов». – Сколько человек вели наблюдение? Как плотно? – сразу начал задавать вопросы Гуров. – Трудно сказать, но довольно плотно он за нами шел. Вовремя останавливался и отворачивался. Держался все время на расстоянии пяти-семи метров. Он нас от гостиницы взял. Мы и квартала не прошли, как он «повис у нас на хвосте». – Ну-ка, посмотри. – Лев достал свой смартфон и нашел в нем фотографию Игонина. – Похож? – Нет, Лев Иванович. Совсем другой тип, смуглее. Южанин откровенный. Этот на фото широкоплечий, а который за нами таскался, тот худенький, даже щупловатый немного. – Зачем он за вами ходил? Какой смысл? – задумчиво проговорил Лев. – А может, его интересуют контакты Марка? Но какие у него могут быть контакты в нашей стране? Или следивший не знает, что Марк англичанин? Знает, ведь причина слежки может быть одна – она связана с розыском машины принца. Таскаясь за Марком по улице, что можно узнать о ходе розыска? – Тогда что же это? – Вот и я думаю, что это может означать, – вздохнул Лев и незаметно прижал указательный палец к губам. Из туалета возвращался Додсон. Телефон разбудил Гурова без десяти минут шесть утра. Напряженные нервы сразу заставили его проснуться. В такое время звонить могли только в случаях исключительных, когда произошло что-то такое, о чем сообщать нужно незамедлительно. Он покосился на соседние кровати – Гончаренко и Додсон были на месте. Водитель пошевелился и поднял голову над подушкой. – Слушаю, – ответил Лев и спустил ноги с кровати. – Лев Иванович, это Лыжин. Простите, что звоню так рано. Разбудил вас? Доброе утро! – Если бы было доброе, вы бы мне не звонили. Ничего, я уже и так вставал. Что случилось, Сергей Владимирович? – Гальперин повесился. – Черт! – Гуров вскочил с кровати и ушел в ванную комнату, плотно прикрыв за собой дверь и включив воду. – Это точно? Вы уверены? Как это произошло, кто его обнаружил? – Думаю, что ошибки нет. Мне самому только что сообщил заместитель начальника СИЗО, он сегодня ответственным был. Обнаружил контролер. Сразу доложил по инстанции. Медики и персонал прибежали. Вытащили из петли, а он уже коченеть начал. Думают, что примерно в полночь он это сделал. Сейчас он у них в морге. – Вот только этого не хватало! – Лев опустился на край ванной и сокрушенно покачал головой. – А ведь он уже собрался сотрудничать. Вы хоть толком успели его допросить, он какие-то показания успел дать?