И арест Регины Спанидис выждал очень удачно, потом послал Игонина имитировать покушение. То есть он подтверждал тем самым, что все дело в Регине, что она носитель важной информации и ее нужно убить. Или Олега Павлова, потому что он много знал о «КамАЗе» и о том, что с ним произошло. Постоянно все замыкалось на этой машине. И если бы не приехал Гуров и не приехал Додсон, все бы так и кончилось расследованием гибели двух человек и одного грузовика в пропасти. А вот здесь, в Саратове, грек сплоховал. Подвела его самонадеянность, устаревшие взгляды на бывшую родину. Решил, что убьет англичанина, а российская полиция перестанет копать так долго, перестанет искать эту чертову машину. Никому это не надо, со своими бы делами разобраться, а тут лишнее дело, чужое. Не любит работать российская полиция. А вот тут ты ошибся, мелкий подонок, ставший подонком в трудные для родины годы, в 90-е. Думаешь, что все такие, как ты, какими ты людей считаешь. Полиция не будет расследовать? Еще как будет! Мертвой хваткой вцепится и не выпустит, пока до твоего горла не доберется. Не любит российская полиция, когда на улицах наших городов стреляют бесцеремонно, когда тем более стреляют в самих работников полиции. Тогда пощады не жди, тогда тебе не уйти, хоть будь ты семи пядей во лбу. Но ты дурак, Спанидис, и схлопотал пулю. Все хорошо, что хорошо кончается, но вот только Игонин, а он, видимо, не врал, понятия не имеет, кому увезли машину, кто ее покупатель и где он живет. Не положено ему было знать, мелкая сошка в этой криминальной иерархии. Ладно, вздохнул Гуров, хоть ствол в спину теперь смотреть не будет, и то хорошо. – Таким образом, – Лыжин обвел карандашом на схеме участок из трех кружочков, – вот эти три человека попадают в сферу нашего внимания. Я повторю еще раз, поездка Гальперина в Тюмень – важная поездка, и его там все знают. Большое количество звонков, связи через электронную почту, которые совпадают по времени с датами завоза контрафакта или деталей иномарок и с отправкой этих товаров со складов. И третий фактор – положение указанных людей в криминальном мире. Видимо, один из них и есть хозяин этого бизнеса, а двое других – просто важные клиенты или солидные посредники: Екатеринбург, Тюмень, Сургут! Кто хочет добавить, высказаться? – Если позволите, Сергей Владимирович, – откашлялся Гуров. – Во-первых, поставки шли маршрутами: Саратов – Тюмень, Саратов – Тюмень – Екатеринбург, Саратов – Тюмень – Сургут. Отсюда можно сделать вывод, что именно Тюмень была центром получения и перевала, там решали, кому и куда дальше шел товар. Ну, и про Сургут мне хочется сказать. Как-то не вяжется климат тех мест с моделью – кабриолет. Это ведь именно про те районы ходит шутка, что у них лето от зимы отличается тем, что летом они ходят в расстегнутых фуфайках, а зимой в застегнутых. Допустим, что истинный ценитель и коллекционер может проживать и там. И для него важно, что такая машина будет стоять у него в гараже, и он будет ею просто любоваться. У всех свои тараканы в голове, согласен. Но есть и еще факторы, которые я рекомендовал бы учитывать. Во-первых, Кондратьев по кличке Паштет имел два года назад серьезные разборки с их местным «смотрящим» в Екатеринбурге. Он что-то там недоплатил в «общак». Суммы, по оперативным данным, были смешные, Паштет все внес в течение месяца, просто продав свою дорогую иномарку. Я думаю, что братва была прекрасно осведомлена, какие объемы проходят через Паштета. И если бы он действовал в Екатеринбурге в тех масштабах, о которых мы говорим, с него бы с живого не слезли. А там речь шла всего лишь о неуважении, а не о сокрытии доходов. Так что ни Паштет, ни Коля Репа нам не подходят. Остается Шатун из Тюмени. Гуров не стал говорить и о другой оценке, которую он использовал. Тюмень была привлекательнее других городов именно с этих точек зрения. Уровень жизни там, по состоянию на 2018 год, был одним из самых высоких в России. А еще показатель качества дорог в том же 2018 году в Тюмени был признан наилучшим во всей России. Коэффициент просто зашкаливал. По таким дорогам прокатиться на спортивной машине одно удовольствие, да еще и самоудовлетворение от поступка, от того, что он смог это провернуть. К тому же у Шатуна была возможность это сделать. Именно у него в руках была разветвленная сеть. Не только в Саратове воровали дорогие иномарки, не только в Саратовской области их разбирали на части и продавали. Поэтому информаторов Шатун имел почти везде, где бывали его земляки или знакомые. А в Эмиратах и в Греции – это уж точно. В городской квартире Андрея Николаевича Медведева не было. В загородном доме тоже. Зато появились сведения, что он отправился кататься на новой машине на взлетную полосу старого военного аэродрома в Полушкино. Аэродром был закрыт, но там оставались какие-то склады, территорию использовали под полигон и военные, и МЧС, и еще какие-то структуры. Гуров развернул машину и двинулся следом за микроавтобусом в сторону Полушкино. Он покосился на Додсона, сидевшего рядом на пассажирском сиденье и покачивающего свою перебинтованную руку, и хмуро произнес: – Зря вы со мной увязались, Марк. Ну, сделал бы я все как надо. Зачем вам с больной рукой ехать в такую даль. Застудите еще рану, воспалится, лихорадку схватите. Потом полгода будете сидеть на антибиотиках. – Это моя работа, Лев Иванович, – отозвался англичанин. – Вы свою не доверите никому, вот и я тоже. Я сам должен сделать все до конца. – Упрямый же вы, – усмехнулся Лев. – Я иногда думаю даже, что вы не англичанин, а ирландец. – Смешно, – без эмоций констатировал Марк, глядя вперед. Даже современная выхлопная система не могла заглушить рев 1100-сильного двигателя, когда его гоняли на самых высоких оборотах, то срывая машину с места, то разгоняя чуть ли не до 400 километров в час. Двухкилометровая бетонная полоса позволяла устраивать такие гонки. Потом звуки исчезли, и был слышен только шелест покрышек по бетону. Значит, хозяин стал гонять машину на электроприводе. Потом снова рев двигателя. Нет, бешеную натуру Шатуна не насладить без рева мотора. – Вон он, – показал рукой Додсон и сам весь подался вперед. Гуров снова бросил взгляд на англичанина. Как он сейчас себя чувствует? Вот ведь, мы же ее нашли! Выполнил, значит, свою работу? Смотрит, как носится белоснежная мощная машина по бетону, оставляя на поворотах и местах пробуксовки черные полосы жженой резины. Убить мало! Придется им снова машину перебирать, отмывать. Шатун мог ее и пивом залить. Если у Медведева-Шатуна башню сносит и он пускается в загулы, то вся Тюмень в напряжении ждет, чем на этот раз закончится. А молодец, побаивается, обратив внимание на стоящий на краю летного поля грузовик с большим фургоном, с которого был опущен трап, подумал Лев. Не поехал на кабриолете через город, привез в закрытом грузовике. Додсон молчал, не нервничал открыто, не хватал русского полковника за рукав, умоляя только не стрелять по колесам, брать мягко, чтобы не повредить машину. Но тут случилось страшное. Гуров даже испугался, что с Марком случится сердечный приступ. Белоснежный кабриолет на бетонной полосе несся на бешеной скорости, а потом вдруг странно завилял, машину стало бросать из стороны в сторону. Водитель попытался сбросить скорость, даже нажимал на тормоза, и за кабриолетом потянулся черный шлейф дыма. Потом вдруг ее бросило резко в сторону. Машина едва не перевернулась и на скорости около ста километров вдруг врезалась в колючую проволоку ограждения аэродрома. Старая ржавая проволока держалась на металлических опорах, кое-где на деревянных столбах. Она сорвалась с гвоздей и окутала машину. По полю пронесся ужасающий скрежет металла по металлу, со звоном рвалась проволока, трещали столбы. Микроавтобус спецназовцев прибавил скорости и направился к тому месту, где стояла опутанная рваной ржавой проволокой белая машина. Гуров надавил на газ и понесся к месту аварии. Когда они подъехали, бойцы уже мощными болторезами перекусывали проволоку и осторожно снимали ее с окровавленного человека, склонившегося в белоснежном кресле дорогой машины. Лев и Марк вышли из машины и с ужасом смотрели на то, во что превратился белоснежный спортивный кабриолет. Поцарапанная краска, продранные до металла крылья, и никакая суперкраска не защитила от обычной колючей проволоки. Наконец бесчувственное тело Медведева вытащили из салона и положили на бетон, кто-то из спецназовцев принес аптечку, стали обрабатывать раны на руках, плечах, голове Шатуна. Кому больше досталось, думал Гуров, боясь взглянуть на Додсона. Англичанину-то каково смотреть на то, во что превратили машину. Все три подушки безопасности сработали исправно, а то бы разбился Медведев насмерть. Сзади послышались звуки сирены «Скорой помощи». Пострадавшего положили на носилки, медики быстро установили капельницу. Еще пара минут – и «Скорая» унесла последнего владельца самой дорогой машины на земле. – Товарищ полковник, нам что делать? – подошел к Гурову командир группы спецназа. – Вызовите через дежурного эвакуатор и бригаду МЧС с инструментом. Машину распутать и во двор ГУВД на эвакуаторе. А пока охранять. Пришло время посмотреть на Додсона. Англичанин неторопливо направлялся к машине, сунув руку в карман. Гуров увидел, что Марк вытащил складной нож, незаметно раскрыв его в руке. Подойдя к машине, он склонился над рулем, отодвинув в сторону белую окровавленную ткань сработавшей подушки безопасности. Гуров тоже подошел, глядя, как Марк ковыряет острием ножа обивку, пытаясь подцепить матовый колпачок диаметром около десяти сантиметров в центре руля. Наконец он убрал нож и стал отвинчивать колпачок рукой. Бриллиант и правда был огранен в форме сердца. Додсон подержал его в руке, посмотрел на Гурова и улыбнулся: – А все-таки мы с вами молодцы, Лев Иванович. Я считал дело безнадежным. – Слушайте, Марк, а что случилось с машиной? Я думал, она надежнее всех автомобилей на свете. А Шатун ее так быстро… «ушастал». И сколько теперь времени уйдет, чтобы ее восстановить. Договориться, конечно, можно будет, но сразу ее не отдадут, она ведь вещественное доказательство. – Не надо ее возвращать, – чуть поморщил нос Додсон. – Принц сказал, что не нужно. Понимаете, Лев Иванович, она ведь теперь вроде как нечистая, оскверненная. Это же подарок невесте, самый чистый в мире обряд, а на ней сидел какой-то негодяй, руками трогал этот руль, дышал на нее. Она вообще была украдена. – То есть? – ошарашенно посмотрел на англичанина Гуров. – Марк, она же стоит бешеных денег! Ее же можно хоть вот так, как эти… по частям? – Я не знаю, правда, – улыбнулся Додсон своей безмятежной улыбкой, которой поразил Гурова еще в самом начале их знакомства на пляже. – Это не мое дело. Мое дело привезти бриллиант. И если вы умный человек, то понимаете, что не надо никаких протоколов, оформления, разрешения. Не надо вообще упоминать, что камень был в машине. Все равно через час поступит приказ сделать так, как прошу я. Поверьте! Я просто должен вернуться домой с камнем и передать его принцу. – Ну, знаете, мне как-то верится, что вы можете организовать любой звонок. Хоть министру, хоть кому-то повыше. И как будто в подтверждение его мыслям, в кармане завибрировал смартфон. Гуров достал его и усмехнулся. Звонил генерал Орлов. – Ну как, Лева, получилось? Нашли Шатуна? Как с машиной? – Получилось, Петр, все нормально, – ответил Гуров и вдруг почувствовал, как он устал. – И Шатуна взяли, и машину нашли, и… Додсон свое сделал. Вот стоим. Довольные и счастливые. – Так, слушай меня внимательно, Лева. – Голос старого друга стал вкрадчивым. Гурову даже подумалось, что Орлов прикрыл трубку ладонью. – Додсон свое сделал и пусть едет. Не мешать, не препятствовать, все забыть. Машиной пусть занимаются местные. Оформляют угон, находку, связываются через посольство. Короче, это их бодяга. И Шатуна пусть местные раскручивают. А ты со спокойной душой возвращайся. Я тебе сейчас закажу билет на самолет. Номер в ведомственной гостинице для тебя есть. Полежи в ванной, побрейся, смени рубашку. А потом в Москву. Гуров опустил руку с телефоном и посмотрел на Марка. К счастью, тот не улыбался, а смотрел даже немного с грустью, как будто извинялся. – Марк, скажите честно, это вы организовали, чтобы машина потеряла управление и разбилась? – Лев Иванович! – Англичанин прижал к груди обе руки, а в его глазах было столько искренности и веселья, что хотелось иностранного коллегу отматерить по полной программе. А Додсон продолжал горячо говорить, словно клялся жене в верности, застигнутый ею в постели с любовницей: – Да как вы подумать могли, да разве же можно такое? Это когда бы я успел. Я ведь раненый, у меня рука так болит, что думать ни о чем не могу. Да и неправильно это… Я вот, помню, случай был два года назад в Черногории… – Клоун, – проворчал Гуров и пошел к машине. Самолет, наконец, остановился у терминала, и к пассажирскому люку подали переходной коридор. Стюардессы привычно и без суеты стали провожать пассажиров, улыбки, благодарности, суета после перелета. А Маша сидела в кресле и все смотрела в иллюминатор. Гуров улыбнулся и положил свою руку на руку жены: – Ты что? – Не знаю, – тихо ответила Маша, а потом все же подняла глаза на мужа. – Знаешь, я, наверное, слишком переволновалась тогда, пока ты был в командировке в Сочи. А еще я, наверное, уже смирилась с мыслью, что у нас с тобой в этом году полет в Эмираты сорвется окончательно. Я же знаю, как у тебя бывает обычно после командировок. Ты сутками сидишь и строчишь отчеты. А тут так все быстро. И даже не верится, что мы уже здесь! Я люблю тебя! В глазах жены было столько восторга и нежности, что Лев прижал ее голову к себе и стал целовать волосы. Он называл ее глупышкой и паникершей, которая не верит в многочисленные таланты своего мужа. А потом они прошли через терминал, дождались своего багажа и вышли на залитую огненным солнцем площадь перед аэропортом. – С прибытием! – раздался радостный мужской голос. Маша удивленно обернулась и увидела, как к ним спешит молодой стройный мужчина в белом летнем костюме с забинтованной рукой на перевязи. В здоровой руке он держал букет роз, которым очень активно размахивал, пытаясь привлечь к себе внимание русской пары. – Кто это? – недоуменно спросила Мария. – Клоун, – хмыкнул Гуров. – А вообще-то хороший, симпатичный парень. Я сейчас тебя с ним познакомлю. – С прибытием, – устало выдохнул Марк и посмотрел на Машу: – Мария, рад вас приветствовать. Примите это от меня. – Прошу познакомиться, – по-светски склонив голову, произнес Гуров. – Моя жена, Мария Строева. А это мой друг и в некотором роде коллега, Марк Додсон! Лев стоял и ждал, пока англичанин кончит рассыпаться в комплиментах, а Маше надоест эта игра в светское мероприятие встречи гостей. Но Марк вдруг сам свернул всю процедуру и хитро посмотрел на Гурова: – А у меня для вас сюрприз! Вы понимаете, Лев Иванович, что мы с вами для принца не величина. А то, что я сделал для него, всего лишь моя работа. Да и ваша тоже. Но есть один человек, который жаждет увидеться с вами, познакомиться и отблагодарить. Это замечательный человек, с чистой душой и юным горячим сердцем. – Марк! – со стоном перебил англичанина Гуров, но тут же замолчал. Вдоль ряда машин к ним шла высокая девушка в светло-голубом брючном костюме, такого же цвета косынке, накинутой на голову, и больших темных очках. Она шла, полная изящества, молодости, как олицетворение совершенства мира. И шла именно к русским гостям. А когда девушка сняла очки, то на Гурова и Марию посмотрели веселые голубые глаза. – Позвольте вам представить, – снова заговорил Марк, – виновницу торжества, благодарную обладательницу того самого подарка, за которым мы с вами гонялись по бескрайним просторам России. – Виктория. – Девушка протянула руку с идеальным маникюром и добавила по-русски: – Можно просто Вика. – Вы? – начал было Гуров, но никак не мог вспомнить, как же называть жену принца одного из Арабских Эмиратов. Не принцессой же! – Да, я русская, – засмеялась Вика. – И бывшая модель. Но так вот получилось, что мы с принцем познакомились во Франции, когда он там учился, а я работала по контракту. И теперь мы муж и жена. А благодаря вам, Лев Иванович, я обладательница великолепного подарка. И я говорю не о машине, хотя она тоже выше всяких похвал. Я здесь тайком, удрала из дворца! Но мне так хотелось увидеть вас и поблагодарить, что… Марк, вы садитесь со Львом Ивановичем в лимузин, а мы с Марией поедем на моей машине. Маша, я вам покажу одну чудную вещь, пойдемте! Гуров сидел в роскошном лимузине и слушал болтовню Марка, пить ему не хотелось, и он вежливо держал в руке стакан с виски. Больше ему нравилось смотреть вперед, где по шоссе несся белоснежный спортивный кабриолет и развевались на ветру голубая косынка Виктории и белая косынка Марии. Обе женщины то и дело махали руками и, наверное, визжали от восторга. А еще Гурову казалось, что он видит отблески подсвеченного снизу бриллианта «Виктория Лесото» весом в 186,6 карата. – А, черт, давайте выпьем, Марк! – вдруг весело предложил он. – Уж мы-то с вами имеем на это полное право! Убит по собственному желанию Глава 1 Вызов к генералу Орлову застал Гурова в самый разгар работы. Он как раз заканчивал составление обвинительного заключения по делу, которым занимался последний месяц. Дело было трудное: следовало раскрыть группу преступников, которые поставляли в Россию большие партии наркотиков. Гурову долгое время не удавалось определить канал, по которому отрава попадала в нашу страну. И только две недели назад он сумел установить, что преступники пользовались для доставки наркотиков товарами детского питания. И, как только это удалось выяснить, все дальше пошло быстро – он раскрыл всю преступную группу, узнал схему, с помощью которой нужные коробки с «питанием» попадали в руки бандитов. Затем последовали аресты, допросы. И вот теперь Гуров занимался финальной стадией дела – составлял обвинительное заключение. Так что вызов к начальнику Главка его даже не особенно огорчил. Заключение можно было составить и завтра, а сегодня дать себе небольшой отдых. Направляясь к кабинету Орлова, Лев размышлял, зачем он мог понадобиться генералу. Конечно, страна большая, преступления происходят в разных ее концах. Но в последние дни, просматривая сводки, он не замечал сообщений о каких-то громких, особо трудных делах. А ведь ему поручали именно такие – преступления, перед которыми пасовали другие оперативники Главка. Было, правда, дело в городе Заречье, серия загадочных убийств. Но туда уже три дня назад отправился полковник Крячко. А если за дело взялся такой опытный сотрудник, как Стас Крячко, то другому оперативнику такого же уровня не стоит этим заниматься. Значит, Орлов приготовил что-то другое. Интересно, что? Вот с таким настроением «интересно, что мне здесь приготовили» Гуров и вошел в кабинет начальника Главка. Орлов предложил ему сесть, спросил, как продвигается дело о наркотиках.