Молодец парень, одобрительно подумал Лев. Все понимает, хотя я его особенно в дела и не посвящал. А с Марком надо поговорить, обязательно. Он слишком очертя голову лезет везде. Понятное дело, у него за спиной полицейский опыт, работа в Интерполе. А те, кого передают в международный розыск, как правило, люди, которым есть что терять, они церемониться не будут. Да и в нашей ситуации тоже есть за что бомбу под машину сунуть. Цена очень высокая, причем в евро, а не в рублях. Сейчас он сидит и думает, что я ему не доверяю из-за того, что он скрыл важную часть целей розыска. А может, и понимает все. Он ведь умница, и голова у него светлая. – Собирайтесь, Илья, – велел Гуров. – Через час жду вас возле ГУВД. И передай трубку англичанину. – Добрый день, Лев Иванович! Куда вы запропастились? – послышался полный энтузиазма голос Додсона, старательно выговорившего такое сложное русское слово «запропастились». – Новости у меня самые разные, Марк. И хорошие, и отвратительные. Во-первых, у нас нет очень важного свидетеля. Он покончил с собой в камере. А во-вторых, оперативники нашли склад с частями разобранных иномарок. Вы мне нужны. Собирайтесь, я все передал Илье, вы заезжаете за мной, а потом мы отправимся смотреть железо. – А кроме железа, у вас ничего более существенного нет? Информации, например? – Информации? – задумчиво переспросил Лев. – В принципе есть, но я жду подтверждения из Москвы, да и здесь ребятам надо разобраться в очень большом объеме данных, чтобы найти что-то важное. А вы уже не верите, что машину разобрали на части? – Я боюсь этого, потому что это будет означать полный провал моей миссии. Я очень хочу верить, что машина цела и едет или уже приехала к своему новому хозяину. Склад оказался просто старым заколоченным частным домом на окраине Ленинского района. Деревянный забор почти развалился, а двор порос высокой колючей травой и репейником. Окна закрыты ставнями, да еще каждая поперек прижата прибитой доской. Старый, посеревший от времени дом с покосившимся крыльцом и большой тяжелой дверью, обитой дерматином и с торчащими клочьями конского волоса. Однако через заросший двор к входу вела довольно натоптанная тропинка. И калитка в заборе была действующая. Она представляла собой секцию от забора шириной примерно в метр, которая держалась с одной стороны на кожаных петлях, а с другой – на проволочном крючке. И петли, и крючок выглядели новыми. Калиткой пользовались, причем часто. Из дома вышел Лыжин с молодым оперативником и старшим лейтенантом, видимо, местным участковым. – Сюда, товарищ полковник, – позвал он, демонстративно называя Гурова по званию. Оперативник и участковый сразу посерьезнели и как-то подтянулись. – Здесь, в доме. Мы осмотр пока без вас не начинали. Просто проверили, что есть, осмотрели все снаружи, соседей опрашивать начали. На улице, которая сюда ведет, в самом начале у магазина камера видеонаблюдения. Я послал своего сотрудника познакомиться и решить вопрос с информацией с этой камеры. Судя по следам, сюда приезжают часто, раз в несколько дней. – Правильно решили, – кивнул Гуров. – В дом попадали только через эту дверь? Никаких других лазеек, запасных выходов нет? – Нет, обычный деревенский дом. Крышу, видимо, чинили этой весной. Там шифер в двух местах свежий. Наверное, пользуются домом не первый год. Внутри решетки на окнах, стеллажи деревянные сколочены и железные разномастные стоят, не очень ржавые. Все застелено… Пойдемте. Гуров и Додсон в сопровождении Лыжина вошли в дом. Тихо скрипнула вторая дверь в сенях. Из дома пахнуло застарелым запахом краски, каких-то растворителей и сухим деревом. Лыжин щелкнул выключателем, и под низким потолком загорелось несколько светодиодных светильников. Освещение было хорошим, ровным, достаточно рассеянным, чтобы не слепить глаза. В центре стоял старый круглый стол, на нем несколько ручек, половина сломанных, два коротких истертых карандаша, какие-то черновики и разбросанные кроссворды. У стены тумбочка, на стене розетка, из розетки виднелся шнур зарядного устройства для мобильного телефона. – Перевалочный пункт? – предположил Лев. – Тут подолгу скучали те, кто должен был принять груз или, наоборот, отправить его, когда придет машина. Марк, что скажете? Додсон уже прошел к стеллажам, к расставленным вдоль стен крыльям, автомобильным дверям, капотам, лобовым стеклам. Белых деталей кузовов он не видел. – Это все от дорогих машин, – заключил он, прикасаясь к металлу и проводя рукой по краске. – Вон, даже «Ламборджини» есть. А это стекло от спортивного «Ягуара». А вот это уже неприятно… – Что? – Гуров поспешно подошел к англичанину. Додсон держал в руке боковое наружное зеркало заднего вида в белом корпусе. Провода не были обрезаны, виднелись головки электрических соединительных колодок, новеньких, как будто только с завода. Зеркало было с электроподогревом. – Это от «Ригеры» или от «Чирона». Неужели мы опоздали?! – Марк, подождите бросаться в терзания. – Лев взял в руку корпус зеркала, покрутил его в руках. – Это что за провода? Как вы думаете? На корпусе зеркала нет «повторителей сигнала поворота». – Регулировка зеркала. Она же электрическая. – Четыре провода, Марк, четыре! Это электроподогрев зеркала! У вас он нужен был в комплектации? У вас зеркала замерзают зимой? – А вы ведь правы, – улыбнулся Додсон, – я об этом и не подумал. Осмотр затянулся часа на четыре. Пока оперативник в присутствии понятых описывал содержимое склада, Гуров и Додсон успели осмотреть все, что могло хоть приблизительно принадлежать похищенному кабриолету. Самое главное, что на этом подпольном складе имелись детали очень дорогих иномарок, а значит, он мог иметь отношение к местной преступной сети похищения машин. Лев вышел из дома и, прищурившись, стал смотреть на небо. Белые, пушистые и очень чистые облака. Какой контраст после душного пыльного помещения, в котором царило зло. Марк вышел следом и поинтересовался дальнейшими планами. – Надо пройтись вокруг. Обычно на таких преступных объектах предусматривают дополнительные пути отхода или вывоза товара. Может быть, где-то и охрана могла сидеть, какие-то наблюдатели. Хоть оперативники и подумали об этом и, прежде чем соваться сюда, обошли все вокруг, я хочу еще сам посмотреть. Смущает меня камера видеонаблюдения на магазине. Преступники не могли не знать о ней. И что, они каждый раз «светили» номера своих машин, когда приезжали сюда получать или выгружать товар? Гуров и Додсон обошли дом и увидели в заборе приличный пролом. Древесина совсем истлела, подгнили столбики, и пара секций забора лежала в траве. Лев присел на корточки и с сомнением осмотрел траву. А ведь здесь ходили. Не сегодня, дня три назад, смятая трава начала оживать, но некоторые стебли погибли и потеряли зеленый цвет. Кому надо было здесь ходить? Из общего переулка можно было бы пройти чужим двором заброшенного дома, если бы… Если бы что? Если бы там был магазин. Тогда путь был бы короче к магазину или на речку, где сделаны мостки для рыбалки, для купания, и местная детвора ходила бы здесь каждый день табунами. Причин может быть множество, например, просто один раз кто-то решил здесь пройти. Или из любопытства кто-то из грузчиков пошел посмотреть, что там сзади. – Что-то нашли? – спросил Додсон, остановившись рядом с Гуровым. – Не знаю, но тут иногда кто-то ходит. Зачем? Куда? – А дальше там что? – протянул руку вперед англичанин. Гуров поднялся на ноги и пошел по низкой траве, обходя большие кусты. Дальше открывался девственный ландшафт. Бугры и овражки, поросшие где кустарником, где просто густой травой, щебнистые осыпи, искривленные низкорослые деревца, поломанные ветрами или большими снегами. Ничего интересного, куда можно было бы ходить из этого дома, здесь не было. Речка чуть дальше и по другую сторону поселка. Да и какая это речка, просто большой захламленный сухими ветками и кустарником ручей. А здесь просто пустырь, непригодный к хозяйственному использованию. И здесь наверняка можно найти сваленный кем-то строительный мусор, может, мешки с просроченным удобрением, старые покрышки или корпус холодильника, который и деть больше некуда, кроме как оттащить подальше на пустырь. Не нанимать же машину, чтобы везти его на свалку. – Хлам здесь, – сказал Додсон и пнул ногой какую-то жестяную банку. – Дикое место. Как после апокалипсиса. – Ладно, пойдемте назад, – позвал Гуров и повернулся в сторону дома. Увидев Гончаренко с пистолетом в руке, он сразу понял, что случилась беда. Или случится вот-вот. Лицо у прапорщика было напряженным. – Стоять, полиция! – заорал водитель, глядя куда-то мимо Гурова. Лев мгновенно обернулся, выхватывая из кобуры пистолет. Марк стоял на бугре один, открытый со всех сторон. Он посмотрел сначала на Гончаренко, потом стал озираться по сторонам. Наверное, что-то или кого-то увидел и все понял, потому что в следующее мгновение англичанин прыгнул в сторону, перемахнув через небольшой овражек, заскреб пальцами по траве, засучил ногами и в две секунды выбрался на другой склон. И тут Гуров увидел две фигуры в кустах. Ему показалось или у одного из них действительно в руках мелькнула вороненая сталь? – Падай! – крикнул он что есть силы и бросился наперерез Додсону. Два выстрела прогремели одновременно, прокатившись хлестким эхом по холмам. Англичанин вскрикнул и упал на Гурова, придавив его к земле. Снова что-то прокричал Гончаренко, один за другим ударили три выстрела. Лев вжался весь в траву, но ни одной пули рядом не пролетело, не впилось ни в тело, ни в землю. Только неподалеку выругался Гончаренко и громко прохрипел: – Уходите, к домам уходите… Гуров сумел все же просунуть руку под Додсона и поднять ствол пистолета. Двое мужчин в темной одежде поднимались с земли. По их лицам Лев понял, что они сейчас бросятся вперед, к ним. Кто их цель? Он, англичанин? У одного обычный пистолет, вроде «гюрзы», у второго с толстой рукояткой, кажется «беретта», 18-зарядная. Он выстрелил дважды, не целясь, держа пистолет на уровне живота бегущих мужчин. Правый согнулся пополам и упал, ткнувшись головой в землю. Справа выстрелил Гончаренко. Второй киллер круто развернулся и бросился по низинке в сторону от поселка. Свалив с себя стонущего Додсона, Гуров вскочил на ноги. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что первого нападавшего он уложил замертво. Выстрелы услышали, сейчас прибегут ребята Лыжина. Гуров прикинул, каким путем по низинке попытается скрыться киллер, и побежал по кромке овражка в направлении сломанной березки – там он должен появиться через минуту. Еще поворот, прыжок, и… Мужчина в черной летней куртке споткнулся внизу, чертыхнулся и резко свернул направо, в сторону лесочка и шоссе. Лев предвидел такой его маршрут. Больше тут бежать некуда. Через несколько секунд, прикинув траекторию, он прыгнул вниз, целясь ногами в спину киллера. Удар был настолько силен, что в коленях у него что-то хрустнуло, его самого отбросило на склон овражка, а киллер, сделав несколько шагов по инерции, ударился головой в ствол дерева. Скрипя зубами от боли, Гуров вскочил на ноги, снова метнулся к противнику и ударил его рукояткой пистолета повыше уха. Мужчина сразу обмяк. Лев сунул пистолет в кобру и стал лихорадочно тащить из брюк преступника его ремень. Когда подбежали оперативники, он уже лежал на спине рядом со связанным киллером и тяжело дышал, глядя на облака… Да, беленькие, чистые… Как вы далеки от грешной земли!.. – Лев Иванович, как вы? – раздался сверху голос Лыжина. – Нормально… Для моего возраста… Через несколько минут возле заброшенного дома в тихом переулке стало шумно. Несколько полицейских машин, две машины «Скорой помощи», не считая сбежавшихся перепуганных, но безмерно любопытных соседей, которых несколько сержантов из патрульно-постовой службы пытались оттеснить по переулку подальше от дома. Проще всего было пацанам, взобравшимся на деревья и без помех наблюдавшим за всем, что происходило во дворе. И как на носилках пронесли убитого, как в машине «Скорой помощи» перевязывали раненного в ногу человека. А еще один с простреленной рукой сидел на старом бревне и что-то рассказывал. – Вы его точно узнали? – настаивал Гуров, глядя в бледное лицо англичанина. – Да, это человек с завода. Или он крутился возле завода. Когда мы за машиной приезжали, я его там видел. Не возле машины, не в цехе. Мне просто показалось, что он стоит в стороне, за спинами прячется и смотрит как-то по-особенному, вроде лица наши запоминает. Бриллиант вставляли не на заводе, его вставляли в другом месте. И руль заводской сняли в другом месте, и на его место поставили другой, но уже с доработкой. Следят за машиной, Лев Иванович, не за камнем! – Значит, эти люди гонятся за машиной? Почему? Может, ее и у них украли. Воры у воров? – Наведите о нем справки. Может, в карманах документы есть или в Интерпол его «пальчики» отправьте. – Ладно, разберемся, Марк, не переживайте. Идите-ка в машину, вам в больницу надо. Гуров помог англичанину подняться и, придерживая его за талию, подвел к машине «Скорой помощи», передав в руки медиков. В соседней машине на носилках лежал Гончаренко. Штанина у него была располосована до самого пояса. Нога перебинтована толстым слоем, выше, у самого паха, виднелся жгут. Наверное, был задет пулей какой-то крупный кровеносный сосуд. Но держался прапорщик хорошо, несмотря на потерю крови. Лев присел рядом, осторожно придержал капельницу, чтобы не свалить ее, и похлопал водителя по руке: – Спасибо вам, Илья! Вы сегодня сильно рисковали. Вы ведь фактически вызвали огонь на себя. Второй раз они бы в нас точно попали с такого расстояния. – Что я, вот вы – это супер! Так стрелять, да еще из неудобного положения, да еще лежа. И наповал! – Плохо, Илья, стрелять надо так, чтобы преступника обездвижить, обезоружить, но не убивать. Нам преступник нужен для работы, для суда. Наша работа не в том, чтобы убивать. Мы не на войне. А я сегодня стрелял плохо. Лишил нас информации, лишил преступника заслуженного наказания. Это прокол в работе, косяк, Илья! – Смеетесь? – удивился водитель. – У вас там как-то и выбора уже никакого не было. Только защищать свою жизнь и жизнь иностранного гражданина. А, между прочим, этот тогда за нами в городе следил, когда мы с Марком в магазин вместе пошли. Тот, которого вы уложили! – Ну, ладно, Илья, поправляйтесь. Мы еще с вами свидимся! В управлении задержанного обыскали и нашли при нем бумажник с документами, приличную сумму денег в российских рублях и евро, ключ от дверного замка. В том районе, где обоих киллеров задержали, нашли замаскированную сумку с автоматом и тремя гранатами. А в лесу возле шоссе – замаскированную машину, черный «Опель», у которого не горела одна лампочка ближнего света. – Ну что, Игонин, далеко мы с вами от Сочи встретились. Видать, к одной цели идем, только вот дорожками разными. – Моя фамилия Быстров, – недовольно ответил киллер. – Вы меня с кем-то путаете. Шел я себе, шел, никого не трогал, и вдруг шум, крики, и на меня напал кто-то, оглушил. Вам, наверное, лень преступника искать, вот на меня и хотите все повесить. – Красиво, чувствуется опыт! – кивнул Гуров. – Сказывается опыт работы дознавателем, старший лейтенант Игонин Владимир Александрович. А я вам сейчас покажу фотографии, и мы с вами вместе посмеемся, как вы нелепо пытались изменить свою внешность. И с помощью накладок на зубы, и с помощью вставок в ноздри. Скоро придет медик, и мы разберемся, что у вас там в ноздрях. Но ваша жена, Вера Андреевна, узнала вас сразу, даже в таком виде. И Регина тоже узнала, помните Регину? Красивая женщина, умница большая. Но вам ее не удалось до конца провести. Киллер молчал. Гуров видел, что Игонину понятно его положение. Узнать его могут многие, и подтвердить его личность тоже. Какой смысл тянуть резину, когда у полиции доказательств больше, чем надо. – Давайте так, Игонин, – продолжил Лев. – Я забуду, что вы тут пытались выдать себя за другого, используя поддельные документы, и начнем с вами разговор с самых интересных моментов. Будет разговор – будет и к вам соответствующее отношение. Нет – тогда на всю катушку, и трупы водителя и сопровождающего на вас, и попытка убийства сотрудников полиции, находящихся при исполнении своих служебных обязанностей. Докажем, не переживайте, докажем, что вы знали, что я и мой водитель, которого вы ранили, были при исполнении. С таким набором, да еще усугубляющим довеском в виде умышленного деяния, заранее подготовленного, вам могут навесить пожизненное. Вы понимаете, что такое войти в колонию, услышать за собой стук закрывающейся двери и осознать, что отсюда вы не выйдете уже никогда. Никогда! Страшненькое слово, правда? – Я буду отвечать, – тихо сказал Игонин. – Не сомневался. Кто этот грек? – Зенон Спанидис. Он из наших, бывший. В 90-е уехал на историческую родину. Раньше его Женькой здесь звали. – Зачем он машину ищет? Он следит за ней еще с завода. Его сотрудник охраны принца узнал в лицо. – Он не ищет, он следы заметает. Его прислали сюда, потому что он все тут знает, помнит еще. Он все и придумал. Он всегда аферистом был, еще когда в Туапсе жил. – Что за дурацкая слежка, что за дурацкое нападение на нас в Сочи в кафе и здесь, в Саратове? Гуров слушал Игонина, и теперь в его голове все укладывалось аккуратно по полочкам. Надо отдать должное, этот Женя-Зенон довольно удачно провоцировал их. Он умудрился протащить «КамАЗ» с грузом далеко на север и вернуться с ним, уже с пустым. Не его вина, что камера зафиксировала все же одно нарушение. Не знал грек, что в России стоит множество переносных камер, фиксирующих нарушения, о которых не предупреждают дорожные знаки.