Торин растерянно смотрел на меня, пытаясь понять, насколько я искренна. — Но этим поступком Ален бросает вызов обществу, его вряд ли одобрят. Такое поведение не вписывается в нормы представителя королевской элиты, — Торин говорил таким тоном, будто удивлялся, как я не могу понять прописные истины. Собственно, он лишь повторял то, о чем говорила тетушка. — Мы все в той или иной степени зависим от мнения окружающих, но, полагаю, мой муж достаточно уважает себя, чтобы не идти на поводу у толпы. И потом, нормы устанавливают люди для собственного удобства. По-моему, если нормы поведения вступают в противоречие с моралью, то следует менять их. В противном случае, постепенно можно не заметить, как аморальность станет нормой. Торин откровенно завис, я наблюдала за сменой эмоций на его лице. Сначала было изумление, промелькнула растерянность, затем, слегка наклонив голову, он смотрел на меня по-мужски оценивающим взглядом. Впрочем, я вполне могла неверно истолковать этот взгляд. — Я разочаровала Вас? — спросила его. — Вы меня поразили в очередной раз, но о разочаровании не может быть и речи, — запальчиво возразил Торин, — скорее наоборот. Он замолчал, немного смутившись. — Торин, расскажите, пожалуйста, о себе, — попыталась выйти из неловкой ситуации, — есть ли у Вас родные? Как давно Вы знакомы с моим мужем? — Мои родители живут в графстве Ривган, у меня есть младшая сестра, несколько лет назад она вышла замуж. С Аленом мы знакомы с детства, вместе учились в специальном заведении для детей придворной знати, с тех пор дружим. Я усмехнулась про себя способности Торина ответить на все вопросы и не сказать ничего нового, чувствовался опыт дипломатической работы. — Привет, Вилсон! — помахала я издалека мальчику, стоящему за мольбертом и внимательно следящему за нашим приближением. Торин и я как раз подходили к месту, где он обычно рисовал, а мы с Ажаном любили находиться неподалеку. — Торин, познакомьтесь, это Вилсон, он замечательно рисует, его работа украшает детскую, — с гордостью сказала я, глядя на мальчика, потом представила Торина: — А это друг Его Сиятельства граф Торин Ривган. Вилсон настороженно поклонился, а Торин с любопытством его рассматривал. Я расстелила покрывало на траве, перенесла из коляски Ажана, разложила игрушки, села рядом и со смехом обратилась к Торину: — Рискнете присоединиться к нашей компании, граф? — С удовольствием, — засмеялся Торин и опустился на покрывало рядом со мной. Вилсон рисовал, время от времени посматривал на нас, только взгляд его был сосредоточенным, он не улыбался, как это бывало раньше. — А можно посмотреть, что рисует мальч… Вилсон? — поправился Торин под моим насмешливым взглядом. — Нет, он не разрешает, — ответила я. — Знаете, когда Вилсон рисовал картину, о которой я упомянула, он часто смотрел вдаль, закрывал глаза и застывал на некоторое время, потом продолжал рисовать. Позже оказалось, что на картине изображен не раскинувшийся перед ним пейзаж, а море, по которому плывет парусное судно. Он точно также застыл и долго смотрел на море, когда впервые увидел его. Ажан сполз с покрывала, я потянулась за ним и, не удержавшись, упала на Торина. Он подхватил меня двумя руками, но возвращать в исходное положение почему-то не спешил, его руки крепко сжимали мою талию, я слышала его участившееся дыхание возле самого уха. Удерживая Ажана, продолжала лежать, прислонившись к Торину, а он не торопился что-то делать. — Торин! — со смехом обратилась я к нему, — помогите же мне сесть. Через мгновенье, будто очнувшись, он медленно вернул меня в вертикальное положение. Я обернулась, чтобы посмотреть на него, и на секунду мне показалось, что увидела в его глазах печаль, но он улыбнулся и, будто и не было никакой заминки, спросил: — Вы возили его в город, чтобы показать море? — Не только его, мы ездили вместе с детьми, только Ажана не взяли — слишком мал для такой поездки. До того момента они вообще никуда не выезжали, я подумала, что детям обязательно надо посмотреть новые места. А море!? Разве оно может оставить кого-то равнодушным? Торин даже чуть наклонился вперед, когда слушал, теперь он не просто смотрел, его взгляд впивался в меня. — Перестаньте искать во всех моих словах и поступках двойной смысл, это начинает утомлять, — не выдержала я. Он отшатнулся, явно не ожидая от меня подобного. Я наблюдала за ним, было любопытно, что за этим последует. — Простите, если я Вас оскорбил, если мое поведение показалось Вам бестактным, — извинился он и выглядел при этом смущенным. — Я пытаюсь понять Вас, но мешает стереотипное мышление. Вы не похожи на других, я никогда не встречал таких женщин. Вы особенная. Его последние слова были еле слышны. Он замолчал, потом резко встал: — Прошу еще раз простить меня, сейчас мне лучше уйти, — и, стараясь не смотреть в мою сторону, быстро стал удаляться. Я растерялась и не знала, как отнестись к только что услышанному: комплимент это или намек на разоблачение. Торин быстро приближался к замку, ему необходимо было побыть одному, отвлечься, потому что понимал, что успокоиться сейчас не получится. Свернув к конюшням, попросил оседлать своего коня и, спустя некоторое время, уже мчался по дороге. Скачка остудила его пыл, помогла прийти в себя. Он спешился и сел на траву, прислонившись спиной к дереву. Пора было признаться себе, что жена Алена все больше занимала его мысли. Она ему понравилась с первой же минуты, ее внешность и манеры приятно удивили, но он не обольщался. Торин видел, как страдал его друг, но не знал причину разлада. Он прямо сказал Алену, что ему понравилась Ирэйна. И тогда друг открылся ему, с какой горечью и болью он поведал об измене жены и попытке побега! Торин был поражен, у него не было оснований не верить другу, но не знал, как это связать с тем, что он видел. Наблюдая за женой Алена, общаясь с ней, он надеялся разоблачить ее, уличить в корысти или хотя бы в неискренности, но поведение Ирэйны приводило его в замешательство. Торин поднялся и не спеша двинулся по дороге назад, ведя коня за уздечку. Чем больше он узнавал о жене друга, тем менее она походила на ту женщину, о которой говорил Ален. Уверенность Ирэйны в своей правоте не вызывала сомнений. Она не оправдывалась, не бросала вызов, не пыталась что-то кому-то доказать, она просто поступала так, как считала нужным. Их последний разговор не только доказал тщетность попыток обвинить ее в коварных замыслах, но и обнажил чувства Торина к этой женщине. Пытаясь помочь другу, он все больше увязал сам. Самое смешное, что Ира (она разрешила ему так называть ее!) не кокетничала, не старалась привлечь его внимание, не давала ни малейшего повода усомниться в своем исключительно дружеском отношении к нему. «Перестаньте искать во всех моих словах и поступках двойной смысл, это начинает утомлять», — сказала с улыбкой, и он видел, что она даже не обиделась на него. Он случайно прикоснулся к ней и то, что ощутил при этом, его испугало. Обхватив ее талию, он с удивлением понял, что она не носила корсета. Почувствовав через тонкое платье тепло ее тела, Торин чуть не потерял голову, он наслаждался ее близостью и не мог разжать руки, пока она не попросила об этом. Ему потом стоило немалых усилий вернуться к разговору. Еще за завтраком он заметил, что Ира ведет себя немного отстраненно, и с лица ее не сходит счастливая улыбка. И Ален, так некстати уехал. Внезапно Торину пришла в голову невероятная догадка, он даже споткнулся. Торин хорошо помнил то утро на площадке после тренировки с мечами. Ему не забыть, какими глазами Ирэйна смотрела на мужа, как он сказал об этом Алену, и тот обернулся. Они тогда застыли и не могли взгляд отвести друг от друга. В их глазах полыхала страсть, и хотя потом Ален отрицал это, но Торин понимал, что этих двоих тянет друг к другу с невероятной силой. Торину тогда было горько признать, что он впервые позавидовал другу. Возможно ли, что Ален не смог противиться притяжению и пришел ночью к своей жене? Не этим ли объясняется ее необычное состояние? И что же сделал Ален потом? Испугался своего чувства и сбежал? Торин попытался убедить себя, что он ошибается и, запрыгнув на коня, поскакал в замок. Возвращаясь к себе в апартаменты, Торин услышал за поворотом голос Элины, идущей ему навстречу. Чтобы избежать разговора с этой особой, он вошел в первую попавшуюся на пути гостиную и укрылся в нише. — Сколько можно ждать? Я хочу видеть вашу хозяйку! — раздраженно кричала графиня Терваль. — Я не потерплю к себе такого отношения! Торин заметил, как мимо гостиной, где он укрылся, пронеслась горничная, а графиня вошла в комнату и стала нервно расхаживать из угла в угол. Торин выругался про себя, но выйти не решился — сейчас это выглядело бы нелепо. Наконец, послышались шаги, и он увидел вошедшую в гостиную Ирэйну. — Вы хотели меня видеть, графиня? — вежливо спросила она. — Да! — не скрывая своего недовольства, громко воскликнула та. — Мне нужно с Вами поговорить. — Слушаю Вас, — спокойным голосом произнесла Ирэйна, присела на кресло и подняла глаза на графиню Терваль. Та тоже присела и вызывающим тоном обратилась к ней: — Когда Вы перестанете обманывать своего мужа и во всем ему признаетесь? — Я не понимаю, о чем Вы? — Виконт Плеринг, — сказала, будто выплюнула, Элина и с победной улыбкой уставилась на собеседницу. Торин замер, затем аккуратно выглянул из ниши и стал внимательно следить за разговором. Ирэйна не сказала ни слова, лишь вопросительно изогнула бровь и ждала продолжения. — Вы знаете, кто это? — усмехнувшись, спросила графиня Терваль. — Ваш любовник? — насмешливо предположила Ирэйна. — Нет! — взвизгнула Элина и вскочила с кресла. — Это Ваш любовник! — Невозможно, — тем же невозмутимым тоном возразила Ирэйна, — как минимум я бы об этом знала. — Вы сколько угодно можете отпираться, но в Ваш прошлый приезд в столицу все во дворце видели, как Вы с ним флиртовали, и Ваш муж тоже видел, — кричала Элина, сжав кулаки. Ирэйна молчала и с презрительной усмешкой смотрела на нее. — Ален Вас не любит, он любит меня! Вы не сможете его удержать… — Довольно! — прервала графиню Ирэйна, поднимаясь с кресла. — Вы забываетесь! Еще одна подобная выходка и Вам придется покинуть этот дом. — Это дом Алена, а не Ваш! Он меня сюда пригласил, и только ему решать уехать мне или остаться! А Вы ничего не сможете сделать, потому что мало что значите для него! — кричала Элина вслед графине, покинувшей гостиную. Элина стояла посреди комнаты и тяжело дышала, затем на ее лице появилась довольная улыбка. — Ты не сможешь помешать мне, не в этот раз, — тихо, почти шепотом проговорила она, но Торин услышал. Он еще немного постоял после ее ухода, а потом пошел к себе, необходимо было осмыслить увиденное. Глава 24 Ален Ален медленно ехал на коне, даже не пытаясь подгонять его. Они с Людвигом побывали в двух поместьях. Объезжая свои владения граф, казалось, внимательно выслушивал подробные доклады о состоянии дел. Управляющие поместий и арендаторы, не зная как реагировать на молчание хозяина, начинали детально говорить о возникающих проблемах и способах их решения. После небольших пауз, которые возникали каждый раз, как люди замолкали, граф молча кивал и двигался дальше. По его лицу невозможно было прочесть, доволен ли он своими подчиненными. Ален оставил попытки вникнуть в проблемы арендаторов, все мысли его были об Ирэйне. После посещения классной комнаты и разговора с Ториным Ален сидел в своей спальне и думал о том, что не знает, как вести себя с собственной женой. Он вынужден был признаться, что постоянно думал о ней, вспоминал блеск ее серых глаз, поворот головы, холмики грудей, прикрытые скромным вырезом платья и едва колышущиеся, когда она смеялась. Ален не мог себе объяснить, почему желание обладать ею сейчас захлестнуло его так, как никогда ранее, даже когда думал, что они влюблены друг в друга. Он не мог понять, как могло случиться, что хотел жену с такой безумной силой, с какой еще недавно ненавидел ее. Горько усмехнувшись, закрыл глаза, и тут же вспомнилась ее улыбка, ее нежные губы. Брюки в области паха натянулись, и сквозь сжатые зубы вырвался стон. Он медленно поднялся и стал передвигаться по спальне, стараясь не приближаться к двери. Мысль о том, чтобы войти к жене все больше завладевала его сознанием. Нужна причина, которая бы оправдывала этот поступок. За ужином Ирэйна лишь улыбалась, когда ловила его взгляды на себе, никаких призывных жестов, соблазнительных поз, никакого флирта, намеков не было и в помине. Она не предоставила ему ни малейшего повода ворваться к ней и потребовать каких-либо объяснений, Ален рухнул на стул от бессилия. «Бастарды!» — вдруг вспыхнуло в голове. Конечно, вот он повод! Ему нужно, просто необходимо прояснить данную ситуацию именно сейчас, потому что это никак не могло подождать до завтра! Боясь передумать, он распахнул дверь и сделал несколько шагов, пытаясь одновременно задать вопрос. И тут Ален увидел почти обнаженную женщину в каком-то невероятном черном белье и пораженно застыл, будто получил удар в солнечное сплетение. Он стоял, как прикованный к полу, рвано дыша и скользя взглядом по изящной фигуре. Ее руки были подняты и придерживали волосы, грудь аппетитно выглядывала из кружев, сквозь которые проступали напрягшиеся соски. Глаза его опустились ниже, разглядывая талию и плоский живот. Он уставился на полоску черного шелка, едва прикрывавшую ее бедра, а затем на длинные стройные ноги. Взгляд его опять прошелся по телу теперь уже снизу вверх и замер, встретившись с ее глазами. Поначалу он не мог прийти в себя и поверить, что это чудное видение — его жена. Она опустила руки, и волосы тяжелой волной рассыпались по ее роскошным плечам. Сильнейшая дрожь, как молния, пронзила все его тело. На негнущихся ногах он подошел к ней и обнял ладонями ее лицо, а потом припал к ее губам и пил их, будто пытаясь утолить мучившую его жажду. Прижав ее к себе, сжимая в объятиях, он целовал ее, пока хватало воздуха в легких.