— Все дети по-прежнему живут в своих семьях, трудятся в замке, как и раньше. Теперь, когда они еще и ходят на занятия, времени на работу остается меньше, но такова была воля Ее Сиятельства, — управляющий замолчал, ожидая комментариев графа, но тот лишь кивнул головой, и Людвиг продолжил: — Вилсон работает в мастерской, где изготавливают вещи из дерева. Он начал делать чертежи разных приспособлений, производя точные расчеты, и смею заметить, Ваше Сиятельство, качество изделий повысилось. — Понятно, — промолвил граф, — ну а что насчет Артура? — Артур трудится на конюшне. После того, как Горну поручили обучать мальчиков бою с мечом, то Артур часто пропадает на тренировочной площадке, то есть пропадал. Ален не отреагировал на уточнение управляющего, только немного нахмурился, и Людвиг счел за лучшее закончить рассказывать об Артуре и стал говорить о Герте: — Герта живет с матерью, мужа которой убили на охоте несколько лет назад. Ее Сиятельство велела выделить им комнату в замке для проживания и еще комнату под мастерскую, поскольку мать хорошо шьет. А теперь выяснилось, что и дочь имеет к этому способности и в будущем вряд ли уступит матери в мастерстве. К тому же Герта делает эскизы одежды. Людвиг закончил рассказывать, и они некоторое время шли молча. Наконец, остановившись у одной из дверей, управляющий сказал: — Это та самая мастерская, Ваше Сиятельство. Граф кивнул и открыл дверь. Мальчик был в комнате, стоял лицом к двери с кистью в одной руке и с палитрой — в другой, перед ним стоял мольберт с холстом. Свет из окна, находящегося за его спиной, падал на картину. Ален прошел в комнату и встал напротив, Вилсон замер на месте, настороженно глядя на графа. Тот посмотрел прямо в глаза, и мальчик опустил свой взгляд. — Могу я посмотреть, что ты рисуешь? — спросил Ален. Вилсон нехотя кивнул. Граф обошел мольберт, встал рядом и надолго замолчал. Это оказался портрет его жены и сына, они были изображены среди цветов на поляне. Ирэйна сидела на покрывале, подогнув под себя ноги, Ажан лежал на спинке и радостно тянул ручки к матери. Та, слегка наклонившись, протягивала ему полевой цветок, нежная улыбка освещала ее лицо. — Мне говорили, что ты хорошо рисуешь, — наконец прервал молчание Ален, — но такого я не ожидал. Вилсон, смутился и покраснел, не сумев скрыть, что ему приятна похвала графа. — А моя жена знает, что ты пишешь ее портрет? — Нет, — заговорил Вилсон, еще больше краснея, — леди Ира думает, что я рисую пейзаж. Ален улыбнулся и спросил: — Ты ведь закончил картину? Мальчик подумал, потом неуверенно пожал плечами. — Тебя что-то смущает? — расспрашивал граф. — У меня не получилось точно нарисовать леди Иру, на самом деле она лучше, — скомкано ответил Мартин. — Все у тебя получилось, — уверенно сказал Ален, — и потом, ты можешь еще не раз писать ее портреты. Я даже буду на этом настаивать. Мальчик смотрел на графа и не скрывал счастливой улыбки. — Вилсон, — впервые Ален обратился к нему по имени, и тот от неожиданности вздрогнул, — прошу тебя, подари мне этот портрет. Видя, что мальчик колеблется, он быстро сказал: — Я заплачу тебе, если хочешь. Поверь мне, ты заслужил это. Вилсон резко замотал головой и, насупившись, сказал: — Не надо платить, я рисовал для леди Иры. Пусть это будет подарок. — Спасибо, Вилсон, я не хотел тебя обидеть. Ален бережно взял портрет жены и сына и отнес его к себе в кабинет. Сначала он хотел повесить его у себя в спальне, чтобы одному любоваться родными лицами, но поскольку большую часть времени он проводил в кабинете, решил, что правильнее повесить его именно там. Портрет висел недалеко от стола в небольшом углублении в стене. К удовольствию Алена он не бросался в глаза, высокие зеленые растения, стоящие в кабинете, прикрывали его. Лишь тому, кто находился за столом, он был отлично виден. Тетушка больше не приходила к Алену и не заговаривала с ним. Он сам пришел к ней. Она сидела в кресле у окна и даже не повернула головы, когда он вошел. Племянник ее тихонько окликнул, она обернулась и посмотрела на него потухшим взглядом. Ален только сейчас увидел, как леди Глория осунулась и постарела за эти четыре дня, ужас содеянного вновь накрыл его. Он бросился к той, которая еще в детстве заменила ему мать, которая пожертвовала своей личной жизнью, чтобы он не смог почувствовать себя сиротой. — Тетушка, прости меня, умоляю, — шептал он, опустившись на колени и заглядывая ей в лицо. — Что же ты наделал, мальчик мой? — чуть слышно спросила она. — Зачем ты обидел нашу девочку? Она ждала тебя, она так любит сына. Как в детстве, Ален опустил голову на колени Глории и зажмурил глаза, сдерживая подступившие слезы. А тетушка, как в детстве, гладила его по голове. — Я ведь тоже ее обижала, — с грустью призналась она, — я ей говорила, совсем как эта несносная Элина, что, обучая бастардов, она позорит твое имя в глазах общества, а Ирэйна отвечала: дети не должны отвечать за ошибки взрослых, и она всегда будет защищать их. Она так и делала, Ален, так и делала. У Глории сорвался голос, и Ален понял, что она плачет. Он не пошевелился, только сжал крепче ее ладонь. — Я упрекнула ее в том, что она выполняет работу слуг, купая ребенка, — продолжала терзать себя тетушка, — а она мне ответила, что я боюсь замарать руки о собственного внука. Даже в тайне от всех я не могла себе позволить так называть твоего сына, а эта девочка назвала Ажана моим внуком, даже ни на мгновенье, не усомнившись в этом. — Тетушка, я виноват, знаю, но прошу тебя, помоги мне вернуть Ирэйну! — взмолился Ален, вскинув голову и заглядывая ей в глаза. — Я пыталась, — безнадежно промолвила Глория, — день назад я пришла к Ирэйне и сказала, что, если она будет так себя вести, то ее сочтут безумной. Пойми, я не хотела ее обидеть, я хотела ее встряхнуть, чтобы она очнулась. — Что она сказала? — спросил Ален, боясь услышать ответ. «Неужели Вы думаете, что меня это волнует?» — ответила она, глядя на меня, как на пустое место. — Ирэйна сказала мне, что ей нужно время. Я не знаю, сколько его потребуется, но я буду ждать и делать все, для того, чтобы она вернулась к нам. Я не отступлюсь, — с тревогой произнес Ален, но в голосе его явственно проступала твердость, — ты только помоги мне. — Верни нашу девочку, Ален, — почувствовав эту твердость, попросила тетушка, и в глазах ее Ален с облегчением увидел огонек надежды. Глава 31 Ирэйна Проснувшись, я увидела, как Агнесс захватив полотенца, прошла в купальню и открыла воду, наполняя ванну. — Агнесс, — окликнула я ее, — хочу размяться немного, позови, пожалуйста, Герту. Горничная удивленно посмотрела на меня, неуверенно улыбнулась и убежала. Я уже переоделась для занятий и ждала Герту в нашем импровизированном зале, девочка вбежала в комнату и недоверчиво спросила: — Миледи, мы снова будем заниматься? — Конечно, где твоя форма? — Здесь, я быстро, — радостно ответила она. Мы с удовольствием позанимались, Герта убежала, а я пошла ополоснуться после гимнастики. За завтраком обратилась к профессору: — Господин Креминг, я бы хотела присутствовать на Вашем занятии сегодня, Вы не против? Сидевшие за столом замерли и удивленно смотрели на меня. — Буду рад, — ответил Креминг. Все тут же снова продолжили завтракать, я, так и не поняв, что их так удивило, тоже занялась содержимым тарелки. На прогулку с Ажаном мы отправились не в парк, а на место, где раньше наблюдали, как рисовал Вилсон. На полянке никого не было, я расстелила покрывало, и мы с сыном немного поиграли. Было непривычно находиться здесь одним, взгляд мой непроизвольно обращался к месту, где обычно стоял за мольбертом Вилсон. Меня охватило беспокойство. Неужели ему надоело рисовать? Может быть, у него закончились холсты или краски? А что, если он заболел? Возможно, он на занятиях с мечом, упражняется с Горном, там и Артура смогу увидеть. Я быстро собралась и направилась к площадке. На ней тренировались воины из стражи замка, мальчиков не было. Я вернулась в замок и отправилась на поиски управляющего. Людвиг был у себя в кабинете, когда я вошла к нему с Ажаном на руках. Он встал и с улыбкой поклонился: — Миледи, рад Вас видеть. Чем могу служить? — Людвиг, я сегодня не видела Вилсона и Артура, почему они не занимаются? Может, у Вилсона закончились принадлежности для рисования? — начала задавать вопросы. — Миледи, поскольку Его Сиятельство находится в замке, этими вопросами занимается он, и Вам следует обратиться именно к графу, — продолжая улыбаться, ответил он. Я оторопела. Мне нужно будет обращаться к мужу? Спрашивать его? Просить его? Медленно развернулась и вышла из кабинета управляющего. — Как тебе это нравится, Ажан? — обратилась я к сыну. — Теперь мне и шагу нельзя сделать без позволения Его Сиятельства? Сын обслюнявил мою щеку, по-своему сочувствуя мне. «Снова зубки режутся», — отметила я про себя. Опасаясь передумать, я решительно направилась на поиски мужа. — Где я могу найти Его Сиятельство? — спросила у дворецкого, как обычно встретившегося на моем пути. — У себя в кабинете, миледи, — ответил дворецкий.